10 сентября состоялся допрос двух обвиняемых. Первым показания дал Муидинов, он приехал в Петербург осенью 2017 года на заработки, устроился поваром в “Суши вок”. После того, как арендодатель повысил стоимость жилья, пришлось переехать на Товарищеский проспект – нашел квартиру через знакомого. Ее снимала семья Эрматовых, еще там жил Хакимов, несколько раз в неделю приходил Махамадюсуп Эрматов и еще один мужчина. Работал официально, плату за проживание передавал через Эрматова. Когда узнал о теракте, был на работе, ночью с 5 на 6 апреля пропал Махамадюсуп Эрматов. К участковому ходили писать заявление о пропаже, затем в квартиру приходили из полиции. Под утро выломали дверь, всех положили на пол люди в масках, ко всем в квартире подходили и засовывали в рот ватные палочки. Забрали документы, понятых не было. На улице подошел человек с бумагой, которую потребовал подписать – подписал, поскольку “доверял правоохранительным органам”. Взрывное устройство не видел. На допросе у следователя Муидинову объявили, что он задержан. Рядом с кабинетом следователя пять человек избивали Махмудова, произнося, что “взрывчатое вещество принесли со стройки братья Эрматовы” и “ты знаешь Джалилова”. Другой следователь требовал от Муидинова дать “правильные показания”. Когда Муидинов сказал адвокату, что его избили, та ответила “так вам и надо”. Джалилова не знает, религией не увлекается. Не обращался по поводу избиения, так как адвокат сказала, что в этом нет смысла, поскольку не осталось следов. Вербовке не подвергался, относится к правительству России положительно, политикой не интересуется.
Представительница прокуратуры попросила исследовать протокол допроса Муидинова, произведенного на предварительном следствии. В отличие от данных в суде обвиняемым показаний в допросе сказано, что переехал он 6 или 8 марта 2017 года. Также на следствии Муидинов говорит, что не видел в кладовке подозрительных предметов.
Защитница Разносчикова просит вызвать свидетеля – управляющую “Суши вок”, чтобы она дала показания о рабочем графике Муидинова, его отношениях с коллегами, реакции на теракт. Гособвинительница возражает, поскольку “перечисленные обстоятельства не подлежат доказыванию”. Суд оставил ходатайство без удовлетворения.
Второе ходатайство Разносчиковой – о вызове сотрудницы метрополитена, сопровождавшей адвокатов во время осмотра вагона в качестве вещественного доказательства. Защитница просит приобщить к материалам дела акт осмотра с фототаблицей предметов, обнаруженных в вагоне. Обвинение не видит оснований для удовлетворения также потому, что “эти обстоятельства не подлежат доказыванию”.
Ходатайство оставлено без удовлетворения, акт осмотра приобщается.
Затем в заседании объявлен перерыв на час.
В 15 часов начался допрос обвиняемого Ибрагимжона Эрматова.
Родился в Киргизии в 1993 году, впервые приехал в Россию летом 2012 года на заработки, сначала работал на стройке, потом устроился в “Суши вок”. С августа 2016 года жил на Товарищеском проспекте, для поиска соседей по квартире создали группу в социальных сетях. В 2014-2015 работал в “Суши вок” с Джалиловым, отношения были “рабочие”, лично почти не виделись, несколько раз говорили по телефону.
После 2015 года с Джалиловым не виделся и не общался, зимой узнал, что он уехал из России. 3 апреля, в день теракта, ездил с братом на рынок за автозапчастями, о взрыве рассказал продавец. 5 апреля брат просил утром разбудить его, потому что планировал встречу с работодателем. Спустя час-полтора после того, как разбудил брата на рабочую встречу, работодатель позвонил и сказал, что Махамадюсуп не отвечает на звонки. Машина брата стояла на улице, вместе с Мирзаалимовым осмотрели ее и пошли в отдел полиции. Сначала сказали подойти через сутки, но вечером они снова вернулись в отдел с фотографией, написали заявление о пропаже. В квартиру пришли участковые, осмотрели помещения, машину, затем ушли. Ночью люди в масках выломали дверь, всех положили на пол, “главный зашел без маски и сказал, что есть информация, что здесь живет Джалилов, находятся взрывчатые вещества”. У всех взяли образцы слюны.
“Своими глазами видел, как сотрудник Яковлев принес взрывное устройство”, всех вывели на лестничную площадку и сказали, что нашли это у них. Эрматова привели на 8 этаж, где показали части взрывного устройства и сказали, “если не признаешься, что это твое, посадим тебя к мужикам, которые десять лет женщин не видели”. После этого начался обыск с понятыми. По дороге в Следственный комитет били по голове, хотели заставить признать, что брат общался с Джалиловым. В здании СК продолжили избивать, надевали на голову полиэтиленовый пакет. Допрос проводили с адвокатом и переводчиком, которые сразу отсели и близко не подходили. После того, как подписал документы по указанию в том числе адвоката, увезли в ИВС, утром повезли в суд. Вербовке не подвергался, к теракту отношения не имеет.
Обвинение попросило огласить показания Эрматова на предварительном следствии. В протоколе допроса сказано, что взрывное устройство принес брат и хранил его в кладовке.
– Я такого не говорил, – возражает Эрматов, – на момент допроса я не спал две ночи, ничего не соображал и не был в состоянии осмыслить протокол допроса.
11 сентября состоялся допрос Махамадюсупа Эрматова:
Родился в Киргизии, образование 9 классов, впервые приехал в РФ 3 августа 2010 г. в СПБ, приехал к дяде на заработки, работал на стройке, помогал дяде, жил в Пушкине, зарегистрировали через фирму по адресу офиса, встал на консульский учет, чтобы получить гражданство РФ, жил в РФ до августа 2012 г. Потом мама сообщила, что нашла ему девушку, он поехал посмотреть, она ему не понравилась – вернулся в СПБ, снова жил в Пушкине и работал на стройке, проживал до февраля 2013, заболел, снова уехал в Киргизию, в июне 2013 г. вернулся снова в Пушкин, уехал опять в конце года, потому что мама опять нашла девушку, в 2014 г состоялась свадьба. Попал в черный список на два года – ограничили въезд в РФ, потому что вовремя не продлил регистрацию, опоздал на 2 дня. С 2014 до 2016 находился в Киргизии. 9 января 2016 г прилетел в Новосибирск по приглашению друзей, фирма выиграла тендер на строительство, стал работать на стройке. Эрматову не подошел климат, слишком холодно. Позвонил брату, сказал «домой без денег возвращаться стыдно», попросил перевести денег на приезд в СПБ, чтобы устроиться на работу там. Денег не было, брат сказал «аванс получу — отправлю». Привезли в какое-то здание, там спрашивали, знаком ли Эрматов с Джалиловым, потом ответили в туалет умыться от крови и переодеться. На голову надели мешок, посадили в машину и снова куда-то долго везли, около восьми часов. Привезли куда-то, спустили по лестнице, где начали пытать. Человек спрашивал, знает ли Эрматов Джалилова. Отвели в другую комнату, намотали на ноги провода и пытали током, от этого терял сознание. Эрматова обливали водой, чтобы привести в чувство, человек спрашивал личные данные самого Эрматова и знаком ли он с Джалиловым. Прикрепили провода к паху, пускали ток, после этого решил сказать то, что от него хотели – что знаком с Джалиловым в течение двух лет. В том помещении Эрматов находился с 5 апреля по 11 мая, все это время сидел в наручниках прикованный к трубе. На несколько дней давали несколько кусков хлеба и воды – потерял 11 килограммов в весе. Угрожали, что “скормят свиньям” и привезут сюда же всех родственников, если расскажет про пытки. После этого отвезли к следователю, Эрматов сначала сказал, что не признает себя виновным, а после давал показания, так как в дверях стояли люди, которые его привезли. Адвокат, присутствовавший при допросе, убеждал все подписать. Вербовке не подвергался и сам никого не вербовал. Подозрительных предметов в квартире не видел, откуда появились его биологические следы на взрывном устройстве – не знает.
– Обращаю внимание, что в допросе прозвучало заявление о серьезном преступлении, – адвокат Дроздов. – Не реагировать на такое я считаю недопустимым.
Обвинение ходатайствовало огласить показания Эрматова на следствии. В протоколе допроса от 11 мая 2017 года указано, что Эрматов был знаком с Джалиловым – тот принес 1 апреля 2017 года пакет с обмотанным предметом, из которого торчали провода, на хранение. Эрматов взял это, а когда узнал о теракте, осознал, что его совершил Джалилов, и понял, что в квартире хранится взрывное устройство. Тогда он решил сбежать в Москву, а в полицию не сообщил, так как “боялся и не знал, что делать”.
После оглашения своих показаний Эрматов говорит, что давал их под давлением, боялся, что вернут в пыточный подвал и с родственниками сделают то же. Судья спрашивает, подавал ли Эрматов заявление о совершении преступления в отношении него. Обвиняемый отвечает, что подавал дважды, и в СИЗО к нему приходил следователь для опроса. Обвинение просит огласить отказ следователя в возбуждении уголовного дела: отказ аргументирован отсутствием жалоб на пытки во время допроса и тем, что при осмотре в ИВС не было зафиксировано никаких повреждений.
Адвокат Дроздов указывает, что ответ написан с нарушением срока, а подсудимый его не получил, то есть нарушено право на обжалование. Прокурор же, пользуясь неосведомленностью Эрматова, преследует цель вызвать предвзятое мнение суда.
Председательствующий приобщает оглашенный документ к материалам дела.
Защитница Мартынова просит огласить показания отца братьев Эрматовых на следствии. Они в основном повторяют показания Ибрагимжона и Махамадюсупа.
