О деле: Владимира Владимировича Матвеева обвиняют в реабилитации нацизма в соответствии с ч. 1 ст. 354.1 УК РФ, т. е. в отрицании фактов, установленных приговором Международного военного трибунала.
Дело рассматривает коллегия присяжных заседателей под председательством судьи Натальи Вячеславовны Графовой в Санкт-Петербургском городском суде.
Открыв заседание, судья Графова спросила Матвеева, с собой ли у него возражения: “Я неоднократно говорила, что нужно очно заявлять, а не в общий отдел передавать”.
Затем защита заявила жалобы на действия прокурора и судьи – в обоснование приведя заседание 28 ноября, когда слушали показания Матвеева, а прокурор “противодействовала в доведении до присяжных позиции обвиняемого… отводились вопросы, в том числе о научном аппарате, использованном для подготовки презентации; вопросы прокурора могли быть направлены на возможность в дальнейшем изменить обвинение”.
В доводах жалобы на действия председательствующей отмечено, что при входе в зал заседания “возникли беспорядки, и некоторых слушателей не пустили по указанию судьи, председательствующая в ходе заседания поддерживала действия прокурора, защита оказалась в ущемленном положении”.
Судья приобщила жалобы к материалам дела и спросила, что планирует представлять защита сегодня. Адвокат попросил приобщить к материалам дела заключение специалиста и допросить его в заседании.
Заключение готовил Андрей Михайлович Буровский – доктор философских наук, кандидат исторических наук, член союза ученых и писателей, автор книг и публикаций по истории, стаж работы по специальности более 40 лет.
В заключении Буровский отвечал на вопросы о наличии достоверных данных о численности евреев на момент начала войны, могли ли быть исследованные в Нюрнберге показания недостоверными, установил ли Международный военный трибунал факт уничтожения 6 млн евреев, имеются ли достоверные данные о массовом уничтожении в печах и газовых камерах.
Нюрнбергский процесс в подготовленном заключении назван нарушением права, т. к. “карал за действия, которые ранее не считались преступными, аналогичные действия союзников не рассматривались как преступления”. В документе сказано, что существование крематориев документально подтверждено, однако число трупов остается предметом полемики; т. к. многие документы уничтожены, точные данные не могут быть названы. Адвокат частично огласил заключение, прервавшись, чтобы переговорить с подзащитным и вторым защитником, после этого сообщил, что в тексте есть “некоторые огрехи”, и попросил допросить специалиста в заседании.
Судья постановила допросить Буровского без присяжных.
Установив личность и ознакомившись с документами об образовании, председательствующая предоставила защите возможность задать вопросы. Отвечая адвокату, Буровский подтвердил, что к нему обращался профессор Матвеев с просьбой дать заключение по теме жертв евреев во время Второй мировой войны. На вопрос о достоверных данных о численности евреев ответил, что таких данных нет и быть не может, т. к. во всех странах были разные критерии для определения евреев, “общее число дается крайне приблизительно”. Буровский сообщил, что для подготовки заключения использовал материалы Нюрнбергского процесса, мемуарную литературу, воспоминания заключенных лагерей, документы американской разведки. С видеозаписью выступления Матвеева ознакомился, недостоверных данных или данных, которые могут быть опровергнуты другими источниками, в записи не нашел: “И Матвеев не ставил под сомнение материалы Нюрнбергского процесса, только цифру”.
Слово передали представительнице прокуратуры, уточнившей род деятельности Буровского в настоящее время – “Самозанятый, пишу книгу”. После этого представительница обвинения уточнила, не значит ли, что если Матвеев “ставил под сомнение цифру”, он тем самым отрицал приговор МВТ – Буровский пояснил, что Нюрнбергский процесс не ставил целью установление научной истины, необходимо было обвинить Третий рейх в геноциде, кроме того, часть свидетелей давали показания под пытками. Больше вопросов у обвинения нет.
Председательствующая поставила на обсуждение ходатайство о допросе специалиста с присяжными и приобщении заключения к материалам дела. Защита добавила, что текст заключения нуждается в корректировках, его возможно предоставить в следующем заседании. Прокуратура возражала, поскольку показания специалиста выходят за рамки компетенции присяжных и пределы доказывания, все пояснения специалиста приводят к размышлениям о законности Нюрнбергского трибунала, вопросы защиты выходят за пределы доказывания. Суд постановил отказать в ходатайстве защиты по основаниям, озвученным прокуратурой, отметив, что “в самом заключении специалист ставит под сомнение законность Нюрнбергского приговора”.
Защита попросила вызвать в суд свидетелей Срабову, Ломагина, Намаконова, Аверьянова. Судья сообщила, что Срабову и Ломагина возможно допросить, а Намаконова и Аверьянова – только по характеристике личности, без присяжных.
В зал пригласили присяжных и сообщили им, что “представление доказательств затягивается, сегодня долго обсуждали процессуальные вопросы, в следующий раз будут вызваны свидетели”. До того как присяжные покинули зал, один из приставов подошел к стороне защиты и обратил внимание судьи, что подсудимый, возможно, фотографировал присяжных – председательствующая, возмутившись, попрощалась с присяжными, и сделала замечание: “Последнее предупреждение, это уже беспредел начинается, буду удалять участников”.
Матвеев утверждал, что отвечал на телефонный звонок, а не фотографировал, пристав – что камера была направлена на присяжных. Заседание закрыто.
