О деле: В деле Фургала, бывшего губернатора Хабаровского края, четверо подсудимых:
Сергей Фургал (защищают четыре адвоката: Кожемякин, Старцев, Смирнов, Карапетян) – бывший губернатор Хабаровского края, арестован 9 июля 2020 года, ему предъявлено обвинение в организации убийств Евгения Зори, Олега Булатова и покушении на убийство Александра Смольского (ст. 105 ч. 2 п. п. а, ж, з, к; ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. п. а, е, ж, з УК РФ). Согласно карточке дела на сайте суда, ему также вменяют ст. 222 ч. 3 УК РФ – незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение оружия.
Андрей Карепов (защитник Раевский) – бывший сотрудник Фургала, арестован 19 ноября 2019 года. Карепову предъявлены аналогичные обвинения: в организации убийств, покушении на убийство и приобретении оружия (ст. 222 ч. 3; ст. 105 ч. 2 п. п. а, ж, з, к; ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. п. а, е, ж, з УК РФ).
Марат Кадыров (защитник Михайловская) – контролер аэропорта Менделеево на дальневосточном острове Кунашир, арестован 19 ноября 2019 года, Кадырова обвиняют в покушении на убийство (по версии следствия, Кадыров кинул гранату в гараж предпринимателя Александра Смольского, ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. п. а, е, ж, з УК РФ), а также в приобретении оружия по ст. 222 ч. 3 УК РФ).
Андрей Палей (защитник Сарбашев) – предприниматель, арестован 19 ноября 2019 года. Палея обвиняют в убийстве Евгения Зори и Олега Булатова (ст. 105 ч. 2 п. п. а, ж, з, к УК РФ).
Дело рассматривает Люберецкий городской суд в выездном заседании в Московском областном суде. Вердикт вынесут присяжные, председательствует судья Геннадий Алексеевич Цой.
Потерпевшие и их представители не явились, присяжные в зале, начинают стадию прений. Суд разъясняет присяжным статьи, регламентирующие прения.
Первым берет слово прокурор Коробейников:
– Мы наконец-то можем донести свою точку зрения. Наверняка у вас уже сложился свой взгляд. Мы ограничимся выводами. Ориентируйтесь на свою память. Как вы запомнили, так оно и было.
Рассматривается эпизод покушения на Смольского. По версии обвинения, Фургал и Мистрюков искали крышу для бизнеса, и Першин уже скоро был у них на зарплате. Першин и представил Карепова Фургалу, когда потребовался кто-то, кто может решить вопросы криминальными методами. Убивать конкурента для Першина было неприемлемо. Карепов, тут и смотрящий, и связующий с ворами в законе, он был близок с авторитетом Тимохой. Бизнес был плотно связан с криминалитетом. Что и подтвердил Фургал.
Прокурор пересказывает, как, по версии обвинения, развивался конфликт Смольского и “МиФ Хабаровск”. Прокурор прибегает к очевидным манипуляциям, в его изложении Смольский – человек исключительно законопослушный, даже нападение и драка с работником “МиФ Хабаровск” Калыгой представляется вполне невинным делом: “подрались мужики”. Требование руководства “МиФ Хабаровск” к Калыге обратиться в милицию в представлении прокурора очевидно, говорит о криминальных наклонностях Фургала.
Выбор гранаты в качестве орудия покушения однозначно показывает стремление убить. Прокурор напоминает о близости детского сада и опасности для гуляющих там детей. Никто не видел ни покушения, ни исполнителя.
Прокурор продолжает:
– Кадыров кидает гранату. Он запаниковал, бросает вторую гранату, не сумев правильно выдернуть чеку.
То, что наемный киллер преступной группировки действует неловко и неумело, очевидно говорит, что он киллер, ведь “только такие люди и могут быть наемными убийцами”, самые никчемные люди считают себя вправе забрать чужую жизнь. То, что никто Кадырова не видел и не знал, кроме Першина, опять-таки очевидно говорит в пользу версии обвинения.
Отсутствие каких-либо подтверждений слов Першина, что Кадыров подавал чай в “Серой лошади”, прокурор поясняет так:
– Мы и не утверждали, что он работал поваром, чай мог и бармен принести.
Свидетельница Емельянова, по словам прокурора “сразу опознала Кадырова”. Обвинение упирает на это опознание свидетельницей, подчеркивая его значимость. А тот факт, что она составила фоторобот, не похожий на Кадырова, по мнению прокурора, малозначим, так как “фоторобот дает самое общее представление, редко удается сделать его похожим, я вот тоже не сумел бы составить похожий”.
Прокурор говорит, что не стоит доверять показаниям свидетельницы Донцовой, которая подтвердила алиби Кадырова. В его изложении ее реакция на вопрос о погоде в тот день 18 лет назад – она спросила, не издеваются ли над ней – как раз показывает, что ее показания малозначимы. А то, что Кадыров сразу не назвал адрес садика соседского ребенка, говорит, что показаниям не стоит доверять.
Неопровержимым и важным, с точки зрения обвинения, доказательством покушения является то, что Фургал записывал свои расходы, даже на заправку и мойку машины. “Значит, деньги любил и Смольского ради прибыли точно готов был убить”.
Прокурор: Мы уверены, что ежедневник охватывает периоды с 2003 по 2006 год. Кажется очевидным, что предыдущий ежедневник уничтожен, так как в нем записи по расплате за покушение на Смольского.
Адвокат Раевский возражает: Прокурор ссылается на неустановленные сведения. Ничего неизвестно об уничтожении предыдущего ежедневника.
Суд: Это его выводы.
Прокурор рассказывает, что записи в ежедневнике, очевидно, имеют отношение к расплате за убийства:
– Не нужно быть гением, чтоб прийти к выводу, что это об убийстве Зори, иначе зачем еще платить деньги адвокатам и в ИВС.
Коробейников завершает:
– Фургал шел в депутаты, и ему было неважно, от какой партии идти. Лишь бы во власть. Убедительным доказательством являются его собственные слова. Я уверен, что снисхождения достойны только раскаявшиеся. Вспомните только, как он себя вел, как оскорблял свидетелей Ковшара и Мистрюкова. Мне нечего добавить.
Далее в прениях по двум другим эпизодам выступает прокурор Щербаков:
– Лишение жизни Зори. Мотивы и заказчик были известны сразу. У нас есть письма с компьютера, где Зоря утверждал, что в его смерти заинтересован “МиФ Хабаровск”. Известен и мотив. Они конфликтовали из-за ангара. Суды шли больше двух лет. Зоря — молодой и успешный предприниматель, построил успешный бизнес. Не платил взяток, за это его ненавидели те, кто не хотел жить честно. А с криминалитетом Зоря общался только чтоб защитить свои законные интересы. Вдова, друг и помощница характеризуют Зорю исключительно хорошо. Его называют упрямым и бескомпромиссным. Вдова говорит, что они впервые столкнулись с мафией. Эта бескомпромиссность его и погубила.
Далее прокурор излагает подробности судебных тяжб, утверждая, что покупка “МиФ Хабаровск” ангара была сфабрикована.
– К лету конфликт переходит в открытую фазу. Зоря пишет жалобы. Происходит встреча на железнодорожных путях, которую Мистрюков описывает так: “вагоны загружены, пути разобраны, Зоря угрожал нам”. Они кричали и оскорбляли друг друга. Именно тогда Фургал и Мистрюков решили прибегнуть к силе. Прокурор утверждает, что, хотя Мистрюков говорит, что не хотели убивать Зорю, на самом деле хотели. Они обратились к Першину. Першин сказал, что Зоря – человек очень влиятельный, и он, Першин, сам это не решит. Першин предложил Карепова, который был связан с Тимофеевым.
Тут прокурор именует людей Тимофеева преступной группировкой – “структура «Тимофеевских” известна по показаниям одного из ее членов по прозвищу Люся. Их отличала жесткая дисциплина, всего было 6 бригад…
Знакомство и сотрудничество Зори с Тимофеевым описывается в других тонах. Это чтение Зорей лекций в клубе, посещение кафе “Серая лошадь”, охрана структурами Тимофеева торговых точек Зори и прочих объектов. Зоря проводил в клубе Моисей тренинги по бизнесу, он, по мнению прокурора, не понимал, с кем имеет дело.
Фургал, по утверждению обвинения, не видел другого решения, кроме силового.
На Зорю совершено нападение, во время которого, по словам Зори, нападавшие говорят ему: “что ты все судишься”. Свидетель Ковшар, напоминает присяжным прокурор Щербаков, тоже давал показания, что Фургал предлагал ему отказаться от претензий. Прокурор делает вывод, что Ковшар отказался и только потому остался жив.
Далее Фургал решает сфабриковать уголовное дело. Карепов обращается к “Тимофеевским” “Буратино” и “Аникевичу”.
Адвокат Раевский: Прошу не искажать показания Аникевича, тот говорил, что никогда не был частью “Тимофеевских”.
Суд отклоняет возражения, аргументируя тем, что это вывод обвинения.
Прокурор продолжает: Аникевич говорит, что ему заказали Фургала, а Першин должен добиться возбуждения дела. Были сделаны короткие звонки Зоре для видимости контакта.
Аникевич приходит в отдел, сдает оружие Шухову, дает показания. Но прокуратура отказывает в возбуждении дела. Правду выяснить Шухов не пытается.
Зоря не совершил ни одного звонка Аникевичу. Нет признаков знакомства Зори с Аникевичем. Это фабрикация дела, а обойма, найденная в квартире после гибели, была подброшена Зоре. Это почерк “Тимофеевской” группировки.
Фургал и Мистрюков не рассматривают ничего, кроме убийства. Наступило затишье, в это время покушались на Смольского. Потом они дают указание на устранение Зори.
Болобко (видимо, известен под кличкой “Люся”) показал, какие функции были у каждой бригады. Но никто не знает, чем занималась 4-я бригада, возглавляемая Шестаковым! А это была бригада, которая занималась заказными убийствами! Ему было поручено убийство!
Адвокат Раевский: Искажение показаний!
Суд возражает.
Раевский: Кто сказал из свидетелей про 4-ю бригаду, что она занималась убийствами? Никто такого не говорил!
Суд прокурору: Продолжайте.
Прокурор: Палей вошел в группировку по рекомендации Шестакова. Он идеальный кандидат в бригаду. Молодой, не болтливый. Даже его супруга не смогла сказать, чем он конкретно занимался у Тимофеева. Тимофеев приблизил Палея, одновременно его стали готовить к совершению преступлений. Палею было поручено убийство Зори. Зоря понимал опасность, он замечает слежку и пишет проект письма: “показ”. Зоря принципиально продолжал действовать законными методами. По словам жены, он знал о покушении, но принципиально не нанимал охрану. Он не хотел, чтоб кто-то из охранников пострадал. В записной книжке Зори есть телефон Шестакова, возглавлявшего 4-ю бригаду. Но по детализации звонков известно, что он никогда тому не звонил. На суде принимается решение в пользу Зори. Но до окончания процесса Зоря не доживет… Спустя несколько лет Карепов высоко оценивает Палея. Убийство известного бизнесмена вызвало резонанс, про него много говорили. Фургал в этом зале все время врал, но были и всполохи правды – Фургал признал, что они встретились с Першиным и обсуждали произошедшее. Они могли обсуждать только многочисленные доказательства причастности к преступлению.
Прокурор Щербаков: Мы показали ежедневник. С 2004 по 2006 год следуют скрупулезные записи расходов. Он их начал вести за день до убийства Зори. Он понимает, что возможны обыски, он уничтожает предыдущий ежедневник. Ведь там могут быть и доказательства убийства Смольского. Это очень важное доказательство, уважаемые присяжные! Я дал ему ежедневник и увидел страх! Да, страх в его глазах! Он стал понимать, насколько важно нам, что там написано. Там написано – заем на машину. Но это ровно половина от миллиона, и Фургал не смог сказать, кому этот заем. Сотрудники ИВС получили от него деньги, и Шухов и Мокшин тоже получили деньги. Сотрудники милиции получали деньги от Фургала. Третий эпизод. Неожиданностью для них стало задержание Булатова. Булатов был очевидцем конфликта, знал Карепова. Против Булатова сыграл его характер. Он догадался о происходящем, как бывший сотрудник органов и стал предъявлять претензии Фургалу и Мистрюкову. Для них это было неожиданностью. Мистрюков сказал о нем: “Он нас совсем за горло берет”. Принимается решение убить Булатова. Палей, вооруженный гранатой и пистолетом, прибывает к дому Булатова. Встает возле колонки, чтоб не привлекать внимания. Назаров запомнил Палея и подтвердил это. Это важно! Он его опознал! Подъезжает Булатов, Палей стреляет 8 раз, бросает гранату во двор дома, скрывается. Фургал и Мистрюков специально уехали тогда во Владивосток. После фирму Булатова банкротят. Вдове приходилось выпрашивать деньги на помощь дочери. Вспомните, уважаемые присяжные! Фургал денег не платил. Платила фирма.
Эпизод об обороте оружия и боеприпасов. Пистолет, патроны и гранаты запрещены к обороту. Каждый из членов группы должен нести ответственность за оружие. Прокурор просит признать подсудимых виновными в обороте оружия.
Прокурор, завершая свою речь:
— Вопросы о снисхождении — это вопрос, заслуживают ли они менее строго наказания. Это не вопрос жалости. Проанализируйте поведение подсудимых, испытывали ли они сомнения и раскаяние. Испытывали ли они жалость и сострадание.
Мы с коллегой считаем, что снисхождения они не заслуживают. Возьмите с собой, уважаемые присяжные, только то, что видели в этом зале. И вынесите справедливое решение!
Перерыв.
Фургал: Грустно, когда “правосудие” становится ругательным словом.
Присяжных приглашают в зал.
Суд защите: Вы говорили, что вам нужно два часа на подготовку.
Адвокат Кожемякин: Нам нужно больше. Прокуроры вышли с большим количеством непроверенных сведений. Подзащитные хотят участвовать в прениях. Мы должны их проконсультировать и подготовить. Мы просим время до среды.
Суд удовлетворяет просьбу защиты, откладывая заседание.
