О деле: В деле Фургала, бывшего губернатора Хабаровского края, четверо подсудимых:
Сергей Фургал (защищают четыре адвоката: Кожемякин, Старцев, Смирнов, Карапетян) – бывший губернатор Хабаровского края, арестован 9 июля 2020 года, ему предъявлено обвинение в организации убийств Евгения Зори, Олега Булатова и покушении на убийство Александра Смольского (ст. 105 ч. 2 п. п. а, ж, з, к; ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. п. а, е, ж, з УК РФ). Согласно карточке дела на сайте суда, ему также вменяют ст. 222 ч. 3 УК РФ – незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, пересылка или ношение оружия.
Андрей Карепов (защитник Раевский) – бывший сотрудник Фургала, арестован 19 ноября 2019 года. Карепову предъявлены аналогичные обвинения: в организации убийств, покушении на убийство и приобретении оружия (ст. 222 ч. 3; ст. 105 ч. 2 п. п. а, ж, з, к; ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. п. а, е, ж, з УК РФ).
Марат Кадыров (защитник Михайловская) – контролер аэропорта Менделеево на дальневосточном острове Кунашир, арестован 19 ноября 2019 года, Кадырова обвиняют в покушении на убийство (по версии следствия, Кадыров кинул гранату в гараж предпринимателя Александра Смольского, ст. 30 ч. 3, ст. 105 ч. 2 п. п. а, е, ж, з УК РФ), а также в приобретении оружия по ст. 222 ч. 3 УК РФ).
Андрей Палей (защитник Сарбашев) – предприниматель, арестован 19 ноября 2019 года. Палея обвиняют в убийстве Евгения Зори и Олега Булатова (ст. 105 ч. 2 п. п. а, ж, з, к УК РФ).
Дело рассматривает Люберецкий городской суд в выездном заседании в Московском областном суде. Вердикт вынесут присяжные, председательствует судья Геннадий Алексеевич Цой.
10:47 – начинают судебное заседание. Если причина задержки и была озвучена, я не слышала, так как судья что-то сказал себе под нос – не услышала вообще ничего, кроме слова “начинается”.
Подсудимый Кадыров выступает с последним словом. Он говорит, что совершил проступок, но сделал он это из-за того, что его хотели выгнать из собственного жилья. Судья прерывает его и просит, чтобы последнее слово относилось к предмету исследования доказательств и просит не учитывать эти слова Кадырова.
Кадыров напомнил, что год он был невыездной из Хабаровска [2004]. Он также говорит, что был на контроле у органов весь 2004 год. В случае нарушения условного срока его бы заменили на реальный – этого не произошло, а значит, он не выезжал из Хабаровска. 2004 – год, когда произошли вменяемые ему преступления.
Он также сказал, что были показания одной свидетельницы, которая даже не смогла определиться, то ли Кадыров обогнал её, то ли шел ей навстречу, подверг сомнению остальные ее показания, так как она так и не смогла определиться, как она все-таки его видела.
Кадыров сказал, что в конце допроса Смольского – на него было покушение – он спросил у Смольского, знает ли Смольский Кадырова, и Смольский ответил, что он не узнает его.
Соседка Мария Донцова подтвердила, что 28 июня 2004 года Кадыров забирал её дочку из детского сада.
Кадыров также попросил прощения у присяжных, что был несдержан. Но отметил, что раскаиваться ему не в чем, ведь он ничего такого не делал.
Далее последнее слово произносит Палей.
Он сказал, что никогда бы не подумал, что будет говорить последнее слово или сидеть в тюрьме, когда ничего для этого не делал.
Палей говорит, что он не совершал ни этих преступлений, ни каких-то других. Он говорит, что не знаком ни с кем из подсудимых и просит его оправдать.
С последним словом выступает Карепов.
Он говорит, что это не суд, а товарищеский суд. Где непринужденно выслушиваешь, что о тебе думают.
Что их предлагают осудить понятийно.
– Мы считаем, что так… мы думаем, что было так. Осудить на домыслах. Обвинить в 3 убийствах. При этом не было представлено ничего, что бы доказывало вину.
Получается, ни за что сидят уже больше 3 лет. Он оправдывает свое несдержанное поведение тем, что он ни за что сидит уже так много времени и не готов слушать спокойно.
За время судебного следствия Карепов так и не понял, от чего ему защищаться. Ведь не было никаких доказательств и толком никакой информации.
Он также сказал, что, если по словам Першина, Карепов получил деньги, то это же должно быть подтверждено? Ведь на тот момент сумма была 3 миллиона рублей! Ведь получив такие деньги, должен был остаться след – вещи какие-то куплены, квартира или машина.
Карепов говорит, что суд мог закончиться еще в мае, если бы просто показали присяжным видео с допросом Першина и Мистрюкова. Ведь там всё понятно и видно, как показания менялись. Он также напоминает, что Палея Першин опознавал три раза, хотя по УПК можно только 1 раз опознавать. Но это никого не волнует. Кадырова вообще опознали как повара “Серой лошади”, хотя он там никогда не работал.
Цой прерывает Карепова, когда он рассказывает, что Тимофеев был знатоком чайной церемонии и никогда не пил обычный чай из чайника:
– Эта информация совершенно не относится к делу.
Также речь зашла о Тимофееве, но Цой запрещает ему говорить об этом.
– Присяжные не должны оценивать действия Тимофеева, – говорит Цой.
Карепов рассказывает, что в ЕСПЧ он оправдан. Цой не дает говорить об этом, так как это процессуальная информация.
– Экспертизы в материалах дела нет, – продолжает Карепов, – так как они находятся в “материнском деле” [это первые дела, которые возбудили после убийств, потом дела объединили в одно, но эти доказательства “утеряны”, по словам прокуратуры].
Прокурор Щербаков прерывает последнее слово Карепова. Что он говорит, я не услышала, так как Фургал очень громко возмущался, что нельзя прерывать последнее слово подсудимого.
Карепов говорит, что нет подтверждений и доказательств, что он причастен к преступлениям. Рассказывает достаточно подробно.
Цой также останавливает и просит в последнем слове не злоупотреблять своим правом. Просит его оставаться в рамках того, что было предоставлено присяжным.
Карепов говорит, что ему не нужно снисхождение, ведь он невиновен.
Перед последним словом Фургала объявили перерыв.
С последним словом выступает Фургал.
Он говорит, что, выбирая суд присяжных, он ждал, что факты будут показаны присяжным. Но даже здесь сторона обвинения и председательствующий не дали показать. Он отмечает, что было заявлено 100 свидетелей со стороны защиты. Но допустили 2. Потому что они были ещё и у обвинения [то есть это были свидетели с обеих сторон].
Далее Фургал сказал о свидетельнице, которую не допросили.
– Недопустимо ссылаться на доказательства, которые не исследованы, – говорит Цой.
Он говорит, что Фургал искажает факты, что свидетельница не была допрошена в качестве свидетеля, которая не была связана с событиями, не располагала никакими сведениями, поэтому не была допрошена.
Фургал просит разъяснить ему правила последнего слова.
Цой говорит, что нельзя говорить о процессуальных доказательствах и о доказательствах, которые не были представлены присяжным.
Фургал продолжает, но спустя 5 минут его прерывают, так как, по мнению Цоя, он давит на присяжных. В это время он говорил, что не будет говорить, сколько человек за него проголосовали и количество людей, которые пишут поручительства за него.
Далее Фургал говорит, что посадили в СИЗО их только из-за показаний Першина.
Мистрюков, по словам Фургала, думал, что у него рак. И решил признаться и оговорить всех, получив за это 350 миллионов рублей.
Цой опять останавливает Фургала и говорит, что об этом говорить нельзя.
Фургал говорит, что в последнем слове он может и будет говорить.
Цой зачитывает выдержки из закона о том, что нельзя говорить о том, что не относится к делу.
Фургал рассказывает о детстве и о том, что все 10 детей его родителей не были привлечены к уголовной ответственности. Он также говорит, что в детстве была целая трагедия из-за того, что он не поздоровался с соседом.
Цой останавливает его, так как это не относится к материалам дела.
– Вещественные доказательства спрятали, свидетеля не допустили, а теперь говорят, что важно обязательно говорить лишь о том, что рассматривалось, – отмечает Фургал.
Далее Фургал говорит, что когда он стал губернатором, его попросили предать кого-то, иначе посадят. Но он отказался.
Цой не даёт договорить Фургалу, ведь это к делу не относится.
Фургал успевает сквозь слова Цоя, что дело заказное.
Фургал говорит о Першине, который появился тогда, когда нужно было что-то сделать с Фургалом.
Цой пытается помешать Фургалу говорить, просит выключить микрофон. По его мнению, это не относится к делу.
Фургал кричит, что это относится к делу, и он это докажет.
Цой просит выйти присяжных, объявляют перерыв. После ухода присяжных он просит защитников разъяснить Фургалу его права, и что он может говорить.
После перерыва продолжается последнее слово Фургала.
Он говорит, что его хотят не посадить, а физически уничтожить. Что он мешает.
Также говорит, что Кадыров, Палей говорят факты – а им не верят. Когда Карепов говорит – ему тоже не верят. Когда говорит сам Фургал – ему тоже не верят. Он задаётся вопросом, почему в 2004 не возбудили уголовное дело по покушению на убийство Смольского? [Его возбудили только в 2020 году, об этом говорил Фургал на предыдущих заседаниях].
Цой говорит, что вынужден остановить Фургала. Он говорит, что дело возбуждено в 2004 году [по факту покушения на Смольского]. Также, что было возбуждено уголовное дело по поводу убийства Зори, но дело было прекращено в отношении Фургала. Но это прекращение было отменено позже.
Кожемякин высказывает замечание. Он говорит, что дело против Фургала по Зоре, Смольскому и другим не возбуждалось.
Цой говорит, что дела возбуждались по факту убийств: Зори, Булатова и покушения на убийство Смольского. Здесь не требуется возбуждать дело в отношении лица, а по мере расследования принимаются меры.
Фургал пытается сказать, но Цой не даёт ему и говорит, что Фургалу не надо нарушать порядок.
Фургал продолжает, что против него не возбуждалось уголовное дело. Что три возбужденных дела объединены в одно.
По словам Фургала, показания Першина не окаймлены фактами. Там много несоответствий. Также он говорит, что факты здесь были неверно даны и истолкованы. Рассказывает, что прокуратура и судья по факту отошли от дела и переложили ответственность на присяжных.
Он предлагает посмотреть, “кому выгодно” – ведь без выгоды ничего не бывает. Давайте посмотрим, что было “до”, “во время” и “после”.
Фургал сказал, что есть “сволочи, которые это все оплатили”, и они будут потом улыбаться.
Цой попросил Фургала использовать только корректные выражения.
Далее присяжные отпущены, зачитываются вопросы к присяжным [количество может быть не точным, некоторые вопросы не нумеровались, а конечное количество вопросов озвучено не было].
Вопросы [зачитываются быстро и очень тихо, хотя адвокаты попросили говорить чуть громче, я записала только основное, некоторые вопросы достаточно объемные].
После каждого вопроса по существу обвинения уточняется, виновны ли подсудимые и заслуживают ли они снисхождения.
Обеденный перерыв.
Выступает адвокат Фургала Кожемякин.
Сторона защиты считает, что множество вопросов сформулировано некорректно, в частности, нарушается Пленум ВС 2005 года в части вопросов о снисхождении, т. к. вопросы должны задавать к каждому подсудимому отдельно.
Также вопросы сформулированы таким образом, что на них просто невозможно ответить “нет”.
Необходимо время на пересмотр вопросов и их переформулировку, такого же мнения придерживаются и подсудимые, которые отмечают ещё и фактические ошибки в вопросах.
Щербаков отмечает, что ему необходимо время для сравнения обвинения и вопросов, чтобы вопросы с юридическими понятиями были сформулированы понятно для присяжных.
Судья говорит, что график был давно согласован, и долгих перерывов/отложений не будет, т. к. у присяжных должна сложиться целостная картина.
Заседание откладывают до завтрашнего дня.
