О деле: Ольгу Борисовну Смирнову обвиняют в публичном распространении заведомо ложной информации об использовании ВС РФ. Поводом для возбуждения дела против Ольги Смирновой стали семь постов на странице «Мирного сопротивления» (активистское движение в Петербурге) во «ВКонтакте».
Дело рассматривает Кировский районный суд Санкт-Петербурга, судья — Наталья Владимировна Петрова.
14 августа в Кировском районном суде продолжилось рассмотрение дела Ольги Борисовны Смирновой, обвиняемой по статье 207.3 ч 2. Заседание началось с опозданием на 30 минут. На прошлом заседании начался этап судебных прений, выступила сторона обвинения. В этот раз выступила защита, Смирновой предоставилиа возможность выступить с последним словом.
Выступает адвокат Мария Зырянова в течение длительного времени, раскрывая каждый тезис, обращаясь к истории РФ, мировой практике, международным нормам, технологическим деталям (IP-адреса, VPN, службы DNS и проч.) и законодательству РФ. Краткая выдержка из тезисов Зыряновой:
Зырянова заканчивает свое выступление, обращая внимание на самое главное, по ее мнению, нарушение в процессе: право на защиту и состязательность сторон. Суд отказал защите в исследовании почти всех вещественных доказательств, положенных в обоснование предъявленного Смирновой обвинения. Суд отказал защите в допросе свидетелей, чьи высказывания положены в основу обвинения. Суд отказал в истребовании доказательств – отсутствующих в открытом доступе законодательных актов – на которых строится обвинение. Суд в нарушение презумпции невиновности лишил себя возможности подвергнуть критической оценке представленные обвинением доказательства вины Смирновой, а следовательно, лишил себя возможности принять законное, справедливое, обоснованное итоговое решение. В связи с изложенными доводами защита считает, что вина Смирновой материалами дела не установлена и не доказана. Смирнова, обвиняемая в совершении преступления, предусмотренного п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ, должна быть оправдана в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.
Выдержки из последнего слова Ольги Смирновой:
– С обвинением по ч. 2 ст. 207.3 УК РФ я не согласна как в части состава преступления, так и в части квалификации по п. «д». Виновной себя не признаю.
– Начиная с предварительного следствия и заканчивая выступлением гособвинителя в прениях, подчеркивается мое «крайне негативное отношение к действующему политическому режиму». Спасибо за подсказку насчет режима. Она полностью обосновывает ненависть как таковую, поскольку режим тут начал действовать взамен конституционного строя.
– В своей обвинительной речи прокурор указал на решение Совета Федерации РФ дать согласие президенту на использование войск РФ на основе общепринятых норм и принципов международного права, а основанием для оказания помощи ДНР и ЛНР названа ч. 7 статьи 51 Устава ООН. Видимо, у России этот устав свой, так сказать, суверенный, поскольку ООН признавала и признает лишь существовавшие по состоянию на 2013 г. границы Украины и РФ, а то, что с 2014 г. называлось «ЛНР» и «ДНР» в России, в соответствии с принципами международного права – часть территорий Луганской и Донецкой областей Украины … Я полагаю, что не только Устав ООН в России свой, с грифом ДСП, но и ООН cвоя, удобная для внутреннего пользования, поскольку та, на документы который ссылалась я, обосновывая свою позицию, называется тенденциозным источником иностранной пропаганды, обвиняется в подмене фактов и огульном очернении российской действительности. Это я цитирую гособвинение.
– Одной из возможных причин, по которым то, что преподносилось как помощь другим государственным образованием, назвали не традиционным советским термином «выполнение интернационального долга», а «спецоперацией», в следующем: Украина вся целиком и полностью не должна была рассматриваться российским населением как субъект международного права. На изменение восприятия была направлена многие годы длившаяся кампания контрпросвещения в России. Российское население должно было усвоить презрительное отношение к реальности, возникшей после 1991 года, а сами преобразования в архитектуре мира, произошедшие после распада СССР, воспринимать как свидетельство своего падения, поражения и унижения. Потому был выбран термин, который, по сути, сообщал, что «мы разбираемся с незаконными военизированными формированиями у себя дома», а не ведем [Роскомнадзор] с другой страной, не вступаем в бой с ее регулярной армией. Таким термином, не разрушающим, а поддерживающим модель мироздания для внутреннего пользования, стало слово «спецоперация».
– Если бы российские войска на самом деле занимались где-то восстановлением международного мира и безопасности, действуя совместно с другими странами на основании решения ООН и по просьбе законной власти пострадавшей стороны, я бы это только приветствовала. Когда-то я приветствовала участие советских войск в операции «Буря в пустыне», потому что там все было предельно ясно: незаконно оккупированная часть Кувейта должна была быть освобождена, агрессор – наказан. И не так уж важно, что это участие было незначительным, поскольку оно символизировало тогда конец «холодной войны» и возвращение моей страны в глобальный мир в качестве достойного и уважаемого участника международного сообщества.
– Потому формулировка насчет международного мира и безопасности напоминает старую и горькую шутку советских времен про борьбу за мир до последней капли крови.
– Показательно, что против сотрудников «Мемориала» начали возбуждать уголовные дела именно в связи с «оправданием нацизма». Саму организацию еще в 2021 году пытались обвинить примерно в том же из-за ошибочного включения в более чем 3-миллионный список жертв политических репрессий 3 человек, которые сотрудничали с немецкими оккупационными администрациями и выполняли для них грязную работу. Одна ошибка на миллион точных свидетельств о чьих-то загубленных жизнях! Ошибка, которая не могла возникнуть, если бы были открыты архивы. Этого оказалось достаточно, чтобы говорить о связи «Мемориала» и нацизма, потому что это имело пропагандистское значение в процессе «перепрошивки» массового сознания.
– Родина не там, где ее может в любой день назначить Госдума… Я не могу приписывать себе украинскую идентичность, хотя не единожды за 8 лет выходила под флагом этой страны на антивоенные акции протеста. Я не прошла с Украиной 30-летний путь постсоветской модернизации через взлеты и падения, ошибки и исправление их последствий, надежды на справедливость после первого Майдана и разочарование, через огонь второго Майдана и последовавшие за ним реформы, дающие надежду, но не оправдавшие всех ожиданий, через надежды на дипломатическое решение конфликта в 2014 году и крах надежд на фоне холодного невнимания мирового сообщества, заигравшегося в «реальную политику» с Россией и не видящего приближения беды. Я не имею морального права на произвольное присвоение украинской идентичности, которое определяется не вопросами крови, а опытом жизни. Мою родину выдернул у меня из-под ног тот самый политический режим, и она называлась Россией. Именно с ней я проходила свой путь, потому виню себя в том, что серьезность угрозы осознала слишком поздно. 2014 год – это поздно. Подмена и та самая «перепрошивка» сознания к тому моменту уже наполовину состоялись, хотя надежда предотвратить развитие событий по катастрофическому сценарию все еще была. А сейчас я хочу сказать весьма непопулярное среди тех, кто ждет «с томленьем упованья минуты вольности святой»: Россия не будет счастливой.
– В основном усилия следствия были направлены не на то, чтобы обосновать заведомость или ложность конкретных публикаций, а на выявление моей враждебности к действующему политическому режиму. Этого показалось достаточно.
Завершила выступления Смирнова следующими словами:
– С подбором опровержений от Минобороны дело сразу же не задалось. Я, конечно же, не расцениваю сам подход, при котором публикации на официальных ресурсах воспринимаются судами как доказательства заведомой лжи, законным с точки зрения конституционных норм. Но где Конституция, а где политический режим? Они с разных планет. И ясно, что пытаются защитники режима все сделать четко по Оруэллу. Однако антиутопию тоже надо уметь делать. И с учреждением «Министерства правды» в России что-то явно не задалось, потому что, как говорил практик по части антиутопий товарищ Сталин, «кадры решают все». Вот они и порешили отсутствие информации о событии на сайте Минобороны тоже считать опровержением, распространять сказанное за неделю до события на все последующие дни или просто за неимением ничего похожего на сообщение, которое надо срочно опровергнуть устами Конашенкова, слить брифинги Минобороны в шейкер, встряхнуть, перемешать и вылить на листы дела как акт осмотра официальных ресурсов. Это не по Оруэллу, а почти что по Жванецкому. Это я к тому все клоню, что отказавшееся от собственных формальностей государство перестает государством быть. И меня не то беспокоит, что конкретная форма злокачественно измененной государственности канет в Лету. Туда ей и дорога. А то, что уважение вообще к каким-либо государственным институтам будет утрачено, если в них на глазах у всех будет гибнуть элементарный здравый смысл, который обычно называют житейским. Именно им руководствуется большинство людей, определяя для себя, нужна ли им упорядоченная жизнь по определенным правилам и инструмент для ее поддержания, которым в норме является государство? И нужно ли им государству как таковое? Потому я прошу суд проявить милосердие к здравому смыслу и дать ему выйти из этого зала живым. С учетом того количества чисто процессуальных недоразумений, а также ляпов и ляпcусов, сделанных «знатоками», оправдательное решение суда вряд ли вызовет подозрения в нелояльности к политическому режиму. И ради сохранения уважения к законности и здравому смыслу я прошу его вынести, признав меня невиновной.
