Независимый общественный портал о беспристрастном судебном мониторинге
×
Календарь заседаний

Дело Ольги Смирновой: речь защитницы на прениях и последнее слово подсудимой

О деле: Ольгу Борисовну Смирнову обвиняют в публичном распространении заведомо ложной информации об использовании ВС РФ. Поводом для возбуждения дела против Ольги Смирновой стали семь постов на странице «Мирного сопротивления» (активистское движение в Петербурге) во «ВКонтакте».

Дело рассматривает Кировский районный суд Санкт-Петербурга, судья — Наталья Владимировна Петрова.

14 августа в Кировском районном суде продолжилось рассмотрение дела Ольги Борисовны Смирновой, обвиняемой по статье 207.3 ч 2. Заседание началось с опозданием на 30 минут. На прошлом заседании начался этап судебных прений, выступила сторона обвинения. В этот раз выступила защита, Смирновой предоставилиа возможность выступить с последним словом. 

Выступает адвокат Мария Зырянова в течение длительного времени, раскрывая каждый тезис, обращаясь к истории РФ, мировой практике, международным нормам, технологическим деталям (IP-адреса, VPN, службы DNS и проч.) и законодательству РФ. Краткая выдержка из тезисов Зыряновой:

  • Подзащитная заявляет о своей невиновности, она заявляла об этом на протяжении всего суда и предварительного расследования.
  • Смирнову обвиняют по ч. 2 ст. 207.3 УК РФ, где квалифицирующим признаком преступления является политическая ненависть и вражда. Тем не менее в тексте обвинительного заключения отсутствуют указания, какие именно высказывания из спорных постов, по мнению обвинения, являются заведомо ложными сведениями; чем подтверждается их заведомая ложность; чем обусловлены выводы о наличии мотивов политической ненависти и вражды; в чем именно выразилась политическая ненависть и вражда; какие доказательства подтверждают указанные мотивы. Одно лишь нарушение пункта 3-5 части 1 статьи 220 УПК РФ и правовых позиций высших судов РФ исключает возможность принятия судом решения в соответствии с законом.
  • В прениях гособвинитель указывает, что из содержания постов Смирновой «усматривается крайне негативное отношение к политическому режиму РФ, действиям ВС РФ. Такое отношение обосновывается тенденциозными источниками иностранной пропаганды, которые по своей сути осуществляют подмену фактов и огульно очерняют российскую действительность». Иных обоснований квалифицирующего признака «по мотивам политической, ненависти или вражды” материалы дела не содержат».
  • Множество изъятых предметов в ходе обысков у подсудимой зафиксированы в обвинительном заключении, но не зафиксированы в протоколах следственных действий, что делает невозможным выяснение источника полученных доказательств. Материалы дела содержат ссылки на вещественные доказательства, которых нет в материалах дела. После заявления ходатайства об ознакомлении с конкретным вещественным доказательством (диском, содержащим сведения о телефонных соединениях Смирновой), суд предъявил диск неизвестного происхождения, при этом, несмотря на ходатайство защиты, суд не предоставил для ознакомления конверт, в который был упакован диск и сопроводительное письмо, якобы объясняющие его появление в материалах дела.
  • Нарушен порядок принятия к производству уголовного дела: старший следователь следственного отдела по Кировскому району города Санкт-Петербурга капитан юстиции А. Е. Васильева  не приняла к своему производству дело, осуществляя свои полномочия лишь на основании постановления о возбуждении уголовного дела. Следовательно, все добытые доказательства получены, а процедуры проведены с нарушением УПК РФ.
  • Помимо нарушений в процессе рассмотрения уголовного дела вопрос вызывает и сама норма 207.3 УК РФ. Данная норма противоречит основам конституционного строя России и подавляет свободу мысли и слова, что не соответствует статьям 13 ч. 1, 2, 3 и 29 ч. 1, 3) во взаимосвязи со статьями 54 ч. 2, 55 ч. 2, 3 и 56 ч. 1, 3) Конституции РФ. Введение уголовной ответственности за распространение информации, квалифицируемой органами власти в качестве ложной, не соответствует ни одной из конституционно значимых целей ограничения свободы слова и распространения информации.
  • Нормы ст. 55 ч. 2, 3 Конституции устанавливают условия ограничения конституционных прав. Так, в РФ не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (ч. 2), а права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3). Такие цели, как отмечает Конституционный суд, не могут заключаться ни в рациональной организации деятельности органов власти (постановления от 3.07.2018 г. № 28-П, от 11.02.2019 г. № 9-П), ни в пресечении распространения взглядов и мнений, которые не укладываются в общепринятые представления (определение от 2.07.2013 г. № 1053-О). При этом установление отсутствия законной цели вмешательства в конституционное право исключает дальнейшую потребность в анализе соразмерности такого вмешательства (постановление от 28.12.2020 г. № 50-П). Ст. 207.3 УК РФ не выдерживает критики уже на этом этапе. Так, данная норма с учетом контекста ее принятия объективно не просто не преследует ни одну из конституционно одобряемых целей ограничения прав, но фактически направлена на достижение скрытой антиконституционной цели – подавления любой формы политического плюрализма и инакомыслия.
  • Материалы дела также не содержат доказательств, что подсудимая опубликовала сведения, достоверно зная, что сведения, публикуемые ею, являются ложными, что противоречит практике высших судебных инстанций, которые раскрывают термины «заведомость» и «ложные сведения». Также действия Смирновой не подпадают под диспозицию ст. 207.3 УК, т. к. не соблюдается положение о «заведомой ложности» сведений.
  • Далее защитница ссылается на ФКЗ « О военном положении», отмечая, что конструкция ст. 207.3 УК РФ, предусматривая ответственность за распространение информации, которую органы публичной власти квалифицируют как ложную, т. е. за дезинформацию, является избыточным применением уголовно-правовой репрессии. По ее мнению, состав ст. 207.3 УК РФ является формальным, т. е. он не требует установления, какой вред причинен и есть ли связь между вредом и распространением информации. Во-вторых, тотальный контроль за информацией влияет на готовность граждан анализировать и распространять информацию. В-третьих, защита от дезинформации может быть достигнута другими методами. В-четвертых, обсуждение и распространение информации и мнений, отличных от позиции органов публичной власти РФ, никогда не было табуировано в период военных действий – Зырянова приводит в пример боевые действия на территории Чеченской республики и приграничных районах Северного Кавказа.
  • Комитет по правам человека ООН дал оценки российским законам и практикам (содержатся в Заключительных замечаниях по восьмому периодическому докладу РФ от 1.12.2022 г. (док. № СCPR/C/CO/RUS/8)), усмотрев противоречия между российскими законами и положениями Международного пакта о гражданских и политических правах, прежде всего – свободой выражения мнений (статья 19 пакта).
  • Множество документов следствия содержат в себе существенные недостатки, что снова приводит к тому, что суд не может рассмотреть данное дело и вынести законное, справедливое решение, основанное на установленных обстоятельствах и фактах.
  • Вышеизложенное не только лишает Смирнову возможности знать, в чем конкретно она обвиняется, какие конкретно доказательства устанавливают ее вину, что нарушает ее право на защиту от предъявленного обвинения и не может быть устранено при рассмотрении дела, но и лишают суд возможности установить данные обстоятельства и вынести законное, справедливое обоснованное итоговое решение.

Зырянова заканчивает свое выступление, обращая внимание на самое главное, по ее мнению, нарушение в процессе: право на защиту и состязательность сторон. Суд отказал защите в исследовании почти всех вещественных доказательств, положенных в обоснование предъявленного Смирновой обвинения. Суд отказал защите в допросе свидетелей, чьи высказывания положены в основу обвинения. Суд отказал в истребовании доказательств – отсутствующих в открытом доступе законодательных актов – на которых строится обвинение. Суд в нарушение презумпции невиновности лишил себя возможности подвергнуть критической оценке представленные обвинением доказательства вины Смирновой, а следовательно, лишил себя возможности принять законное, справедливое, обоснованное итоговое решение. В связи с изложенными доводами защита считает, что вина Смирновой материалами дела не установлена и не доказана. Смирнова, обвиняемая в совершении преступления, предусмотренного п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ, должна быть оправдана в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.

Выдержки из последнего слова Ольги Смирновой:

– С обвинением по ч. 2 ст. 207.3 УК РФ я не согласна как в части состава преступления, так и в части квалификации по п. «д». Виновной себя не признаю.

– Начиная с предварительного следствия и заканчивая выступлением гособвинителя в прениях, подчеркивается мое «крайне негативное отношение к действующему политическому режиму». Спасибо за подсказку насчет режима. Она полностью обосновывает ненависть как таковую, поскольку режим тут начал действовать взамен конституционного строя.

– В своей обвинительной речи прокурор указал на решение Совета Федерации РФ дать согласие президенту на использование войск РФ на основе общепринятых норм и принципов международного права, а основанием для оказания помощи ДНР и ЛНР названа ч. 7 статьи 51 Устава ООН. Видимо, у России этот устав свой, так сказать, суверенный, поскольку ООН признавала и признает лишь существовавшие по состоянию на 2013 г. границы Украины и РФ, а то, что с 2014 г. называлось «ЛНР» и «ДНР» в России, в соответствии с принципами международного права – часть территорий Луганской и Донецкой областей Украины … Я полагаю, что не только Устав ООН в России свой, с грифом ДСП, но и ООН cвоя, удобная для внутреннего пользования, поскольку та, на документы который ссылалась я, обосновывая свою позицию, называется тенденциозным источником иностранной пропаганды, обвиняется в подмене фактов и огульном очернении российской действительности. Это я цитирую гособвинение.

– Одной из возможных причин, по которым то, что преподносилось как помощь другим государственным образованием, назвали не традиционным советским термином «выполнение интернационального долга», а «спецоперацией», в следующем: Украина вся целиком и полностью не должна была рассматриваться российским населением как субъект международного права. На изменение восприятия была направлена многие годы длившаяся кампания контрпросвещения в России. Российское население должно было усвоить презрительное отношение к реальности, возникшей после 1991 года, а сами преобразования в архитектуре мира, произошедшие после распада СССР, воспринимать как свидетельство своего падения, поражения и унижения. Потому был выбран термин, который, по сути, сообщал, что «мы разбираемся с незаконными военизированными формированиями у себя дома», а не ведем [Роскомнадзор] с другой страной, не вступаем в бой с ее регулярной армией. Таким термином, не разрушающим, а поддерживающим модель мироздания для внутреннего пользования, стало слово «спецоперация».

– Если бы российские войска на самом деле занимались где-то восстановлением международного мира и безопасности, действуя совместно с другими странами на основании решения ООН и по просьбе законной власти пострадавшей стороны, я бы это только приветствовала. Когда-то я приветствовала участие советских войск в операции «Буря в пустыне», потому что там все было предельно ясно: незаконно оккупированная часть Кувейта должна была быть освобождена, агрессор – наказан. И не так уж важно, что это участие было незначительным, поскольку оно символизировало тогда конец «холодной войны» и возвращение моей страны в глобальный мир в качестве достойного и уважаемого участника международного сообщества.

– Потому формулировка насчет международного мира и безопасности напоминает старую и горькую шутку советских времен про борьбу за мир до последней капли крови.

– Показательно, что против сотрудников «Мемориала» начали возбуждать уголовные дела именно в связи с «оправданием нацизма». Саму организацию еще в 2021 году пытались обвинить примерно в том же из-за ошибочного включения в более чем 3-миллионный список жертв политических репрессий 3 человек, которые сотрудничали с немецкими оккупационными администрациями и выполняли для них грязную работу. Одна ошибка на миллион точных свидетельств о чьих-то загубленных жизнях! Ошибка, которая не могла возникнуть, если бы были открыты архивы. Этого оказалось достаточно, чтобы говорить о связи «Мемориала» и нацизма, потому что это имело пропагандистское значение в процессе «перепрошивки» массового сознания.

–  Родина не там, где ее может в любой день назначить Госдума… Я не могу приписывать себе украинскую идентичность, хотя не единожды за 8 лет выходила под флагом этой страны на антивоенные акции протеста. Я не прошла с Украиной 30-летний путь постсоветской модернизации через взлеты и падения, ошибки и исправление их последствий, надежды на справедливость после первого Майдана и разочарование, через огонь второго Майдана и последовавшие за ним реформы, дающие надежду, но не оправдавшие всех ожиданий, через надежды на дипломатическое решение конфликта в 2014 году и крах надежд на фоне холодного невнимания мирового сообщества, заигравшегося в «реальную политику» с Россией и не видящего приближения беды. Я не имею морального права на произвольное присвоение украинской идентичности, которое определяется не вопросами крови, а опытом жизни. Мою родину выдернул у меня из-под ног тот самый политический режим, и она называлась Россией. Именно с ней я проходила свой путь, потому виню себя в том, что серьезность угрозы осознала слишком поздно. 2014 год – это поздно. Подмена и та самая «перепрошивка» сознания к тому моменту уже наполовину состоялись, хотя надежда предотвратить развитие событий по катастрофическому сценарию все еще была. А сейчас я хочу сказать весьма непопулярное среди тех, кто ждет «с томленьем упованья минуты вольности святой»: Россия не будет счастливой.

– В основном усилия следствия были направлены не на то, чтобы обосновать заведомость или ложность конкретных публикаций, а на выявление моей враждебности к действующему политическому режиму. Этого показалось достаточно.

Завершила выступления Смирнова следующими словами:

– С подбором опровержений от Минобороны дело сразу же не задалось. Я, конечно же, не расцениваю сам подход, при котором публикации на официальных ресурсах воспринимаются судами как доказательства заведомой лжи, законным с точки зрения конституционных норм. Но где Конституция, а где политический режим? Они с разных планет. И ясно, что пытаются защитники режима все сделать четко по Оруэллу. Однако антиутопию тоже надо уметь делать. И с учреждением «Министерства правды» в России что-то явно не задалось, потому что, как говорил практик по части антиутопий товарищ Сталин, «кадры решают все». Вот они и порешили отсутствие информации о событии на сайте Минобороны тоже считать опровержением, распространять сказанное за неделю до события на все последующие дни или просто за неимением ничего похожего на сообщение, которое надо срочно опровергнуть устами Конашенкова, слить брифинги Минобороны в шейкер, встряхнуть, перемешать и вылить на листы дела как акт осмотра официальных ресурсов. Это не по Оруэллу, а почти что по Жванецкому. Это я к тому все клоню, что отказавшееся от собственных формальностей государство перестает государством быть. И меня не то беспокоит, что конкретная форма злокачественно измененной государственности канет в Лету. Туда ей и дорога. А то, что уважение вообще к каким-либо государственным институтам будет утрачено, если в них на глазах у всех будет гибнуть элементарный здравый смысл, который обычно называют житейским. Именно им руководствуется большинство людей, определяя для себя, нужна ли им упорядоченная жизнь по определенным правилам и инструмент для ее поддержания, которым в норме является государство? И нужно ли им государству как таковое? Потому я прошу суд проявить милосердие к здравому смыслу и дать ему выйти из этого зала живым. С учетом того количества чисто процессуальных недоразумений, а также ляпов и ляпcусов, сделанных «знатоками», оправдательное решение суда вряд ли вызовет подозрения в нелояльности к политическому режиму. И ради сохранения уважения к законности и здравому смыслу я прошу его вынести, признав меня невиновной.

Отправить

Ваш адрес не будет опубликован. Обязательные поля отмечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

Поддержать

© 2019-2021 Независимый общественный портал о беспристрастном судебном мониторинге