О деле: Всеволода Анатольевича Королева обвиняют в публичном распространении ложной информации об использовании ВС РФ (дискредитации) по мотивам политической и (или) иной ненависти или вражды за размещение двух текстовых сообщений в социальной сети ВКонтакте.
Дело рассматривает Выборгский районный суд Санкт-Петербурга, председательствующая судья – Марина Викторовна Горячева.
Доставлен Королев, явилась адвокат Зырянова М. C., обвинение представляет помощник прокурора Выборгского района СПб Акимов.
Защитник заявляет ходатайство об исключении вещдоков: 2 тетради и блокнот с записями, плакаты «Свободу политическим заключенным», «Нет государственному терроризму», «Нет [военному конфликту, – прим. ред.]». В обвинительном заключении указано, что в тетрадях и блокноте обнаружены рассуждения на тему политики и государственной власти обвинительного характера. В отношении остальных вещдоков не имеется даже описания их содержания, а также пояснения доказательственного значения и относимости. По ходатайству защиты вещдоки были осмотрены судом и участниками, в результате чего суд установил цвет блокнота и тетрадей, цвет и способ записей, не исследовав их содержание. При этом размеры осмотренных плакатов не совпали с их описанием в обвинительном заключении. В соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ описание вещдоков должно отражать краткое изложение их содержания и относимости к предъявленному обвинению, т. е. указание на то, что именно они доказывают. Перечисленные обстоятельства свидетельствуют о том, что указанные вещдоки не отвечают требованиям ст. 88 УПК, являются неотносимыми и недопустимыми. Отсутствие описания вещдоков, указания на доказываемые ими обстоятельства и относимость лишают обвиняемое лицо возможности понимания их содержания и защиты от таких доказательств. Руководствуясь ст. 74, 75, 88, 234, 235 УПК, просит исключить блокнот, тетради и плакаты из перечня вещественных доказательств.
Королев поддерживает ходатайство, поскольку тоже совершенно не понимает, что именно доказывают эти материалы. В ходе прошлого заседания одно из ходатайств защиты отклонено на основании довода прокурора о том, что речь идет о фильме Юрия Дудя, вышедшем раньше рассматриваемых событий. Поясняет, что с плакатами «Свободу политическим заключенным» и «Нет государственному терроризму» он выходил на одиночный пикет примерно в 2019-2020 гг., после чего они хранились просто как память у него дома. Плакат «Нет [военному конфликту, – прим. ред.]» – нет такого закона, который бы запрещал высказывать позицию относительно вопросов военных конфликтов и мира, «более того, мне кажется, что эти вопросы, исходя из республиканской формы правления РФ, а «республика» в переводе, как известно, означает «общее дело», являются сущностными вопросами, которые для себя каким-то образом должен решать каждый гражданин». Что касается тетрадей, то им тоже лет по 5-6, а учитывая, что одним из элементов состава вменяемого преступления является публичность, то не очень понимает, каким образом тетради с личными записями могут что-то доказывать в плане публичного распространения заведомо ложной информации. В этой связи очень странно выглядит постановление следователя о проведении безотлагательного обыска в жилище, потому что все эти вещи у него лежали годами, совершенно не собирался их уничтожать, не скрывался и т. д., просто сотрудники похватали все, что показалось им хоть каким-то образом, относящимся вообще к этой статье. «Я просто в тот момент даже не знал, что такое постановление может быть обжаловано, еще что-то, поэтому я, как бы, считаю, что в этом вопросе также суд был введен в заблуждение относительно того, что этот обыск вполне мог быть проведен иным образом»
Зырянова дополняет доводы ходатайства, указывая относительно описания содержания тетрадей и блокнота в обвинительном заключении, что в общем и целом обсуждать государственную власть и политику даже в обвинительном ключе не запрещено действующим законодательством, «более того, учитывая, что Всеволод Анатольевич является профессиональным философом, рассуждать – это вообще его профессиональная деятельность, поэтому признавать данные предметы вещдоками, потому что в них содержатся рассуждения, которые по идейным соображениям не сходятся с идейными соображениями работников, которые проводили обыск, полагается недопустимым».
Затем Зырянова заявляет ходатайство об исключении доказательства – акта осмотра сетевых ресурсов (информационных материалов в соцсети «ВКонтакте») от 19.04.2022 г., составленного оперуполномоченным 5 отдела Центра «Э» ГУ МВД России по СПб и ЛО капитаном полиции Марчуком. Указанный документ был оглашен 08.02.2023 г. во время допроса Марчука, который показал, что отражал в нем все свои действия в ходе осмотра сетевых ресурсов. Позже Марчук также показал, что во время осмотра, помимо указанных в акте действий, проводил дополнительные действия, которые не указывал, а именно: контрольный запрос с используемого компьютера нескольких веб-сайтов, содержащих актуальную и легкопроверяемую информацию для установления, что выдаваемая на запрос информация является актуальной; проверка наличия постоянной связи компьютера с интернетом, не искажения и не подмены с помощью каких-либо механизмов передаваемой и получаемой информации; проверка корректной работы системы DNS; проверка получения информации непосредственно из сети «Интернет», а не кэша, что могло бы привести к ее неактуальности; порядок перехода по ссылкам и адресам с осматриваемыми материалами, что не позволяет удостовериться в действительности их наличия по указанным ссылкам. При этом Марчук не пояснил, как именно он производил вышеперечисленные действия, также указав, что не вносил в акт информацию об их совершении без какой-либо уважительной причины. Позже на просьбу пояснить причины несоответствия времени на скриншотах (13:36 и 13:38), якобы сделанных во время проведения осмотра, относительно времени составления акта в период с 11:13 до 12:35, Марчук пояснил, что скриншоты сделаны не позже, а значительно раньше проведения осмотра, и при помощи не компьютера, с которого проводился осмотр, а личного мобильного телефона, на котором он ранее зафиксировал эти скриншоты. Далее Марчук указал, что снимки экрана все-таки сделаны не с телефона, а с компьютера во время осмотра, однако впоследствии были им отредактированы и обрезаны, очевидно, изменено время. При фиксации изображения экрана на компьютере скриншот имеет горизонтальную, при фиксации экрана телефона – вертикальную форму, при этом в акте не отражены действия по изменению снимков. Марчук также не смог пояснить необходимость редактирования снимков и неуказание данных действий в акте. Какие еще были внесены изменения – установить невозможно, поскольку изначально в начале допроса Марчук говорил, что все действия отражены, признав обратное, только когда были указаны конкретные несоответствия. При этом имеющуюся разницу во времени, наличие на снимках значков, характерных исключительно для экранов телефонов: значка с уровнем качества мобильной связи, значка с указанием скорости мобильного интернета 4G, указания на оператора мобильной связи «Билайн», он пояснить так и не смог. Согласно ч. 2 ст. 180 УПК, в протоколах описываются все действия следователя, а также все обнаруженное при осмотре в той последовательности, в какой производился осмотр, и в том виде, в каком обнаруженное наблюдалось в момент осмотра. В соответствии со ст. 166 УПК, также должны указываться время с точностью до минуты, технические средства, порядок их использования, объекты, к которым они были применены, полученные результаты. Руководствуясь ст. 75, 88, 160, 180, 234, 235 УПК, просит исключить из числа доказательств акт осмотра сетевых ресурсов от 19.04.2022 г. в связи с недопустимостью и существенными нарушениями ст. 166, 180 УПК.
Королев поддерживает, поскольку «очевидно, что действительно были нарушены формальные критерии УПК» и данные несоответствия не являются незначительными, хотя он и без всякого акта осмотра не отрицал авторства сообщений, «но это другой вопрос». А на вопрос о том, может ли конкретный акт служить доказательством, должен давать ответ УПК, где содержатся некоторые требования, которые должны быть соблюдены. По всем параметрам, имеющим отношение к данному вопросу, этот акт осмотра должен быть признан недопустимым доказательством.
Следующее ходатайство – об исключении доказательства – протокола допроса свидетеля Баранова от 17.07.2022 г. При допросе в суде Барановым даны показания, прямо противоположные зафиксированным в протоколе, при этом он указал, что давал первоначальные показания под давлением и угрозами за отказ от дачи показаний со стороны сотрудников правоохранительных органов, обязывавших давать сформулированные ими ответы. По ходатайству защиты было приобщено комиссионное лингвистическое заключение специалистов (оглашалось в предыдущем заседании), в соответствии с выводами которого установлено, что перечень совпадений в текстах протоколов допросов Шатохина и Баранова достаточен для признания того, что текст одного протокола допроса является несамостоятельным и зависимым относительно другого. Т. к. протокол допроса Баранова первичен по отношению к протоколу Шатохина, указанные данные свидетельствуют о выражении в анализируемых текстах лишь одной языковой личности, а именно составившего их следователя. Учитывая, что оба текста объяснений составлены капитаном полиции Марчуком, можно утверждать, что автором, оформителем спорных объяснений тоже является Марчук. Допросы созданы непосредственно следователем на основании объяснений. В соответствии со ст. 79 УПК, показания свидетеля – это сведения, сообщенные им на допросе в ходе досудебного следствия или в суде. Исходя из изложенного, можно установить, что показания в протоколе допроса Баранова не являются сведениями, которые сообщил Баранов, следовательно, протокол получен с нарушением норм УПК, является недостоверным и недопустимым. Учитывая, что данные протоколы составлены с существенными нарушениями норм уголовно-процессуального законодательства, выражающимися в том, что показания свидетелей не были изложены достоверно, фактически представляют собой показания неустановленного лица либо сотрудника полиции, защита полагает, что данное доказательство является ненадлежаще оформленным и недопустимым, подлежит исключению.
Королев поддерживает, соглашаясь, что свидетель действительно дал существенно отличающиеся показания, соответственно, очевидно, что на показания в материалах дела, учитывая также проведенную экспертизу, «ориентироваться, на мой взгляд, не стоит», они являются недопустимым доказательством.
Следующее ходатайство – о повторном вызове и допросе экспертов Тепляшиной и Сафоновой. Экспертное заключение от 30.08.2022 г. содержит множество противоречий и несоответствий, в связи с чем по ходатайству защиты были вызваны и допрошены составившие его эксперты. С целью разъяснения противоречий и несоответствий экспертного заключения, входящих в профессиональную компетенцию специалистов в области лингвистики, к участию в деле были привлечен и допрошен специалист Жарков, также по ходатайству защиты оглашено и приобщено заключение указанного специалиста в форме рецензии. Показания и заключение специалиста подтверждают наличие множества противоречий и несоответствий в экспертном заключении. Учитывая, что эксперты больше не допрашивались и не имели возможности дать соответствующие пояснения, защита полагает, что необходимо повторно допросить экспертов, являющихся авторами экспертного заключения. Руководствуясь ст. 282 УПК, просит вызвать и допросить экспертов Тепляшину и Сафонову, чтобы у них была возможность пояснить, а у участников и суда – спросить о причинах выявленных несоответствий, нарушений и противоречий, определив, является ли надлежащим доказательством представленное экспертное заключение.
Королев поддерживает, т. к. изначально считал, что в экспертизе содержится множество крайне важных противоречий и несоответствий именно в плане диспозиции ст. 207.3 УК РФ, эксперты вышли за пределы своей компетенции, «но, может быть, действительно, если еще раз мы с ними поговорим, то это, может быть, позволит прояснить и их позицию и т. д.».
Следующее ходатайство – о приобщении доказательств – источников, на основании которых было сформировано выраженное во вменяемых постах мнение Королева. «При этом, учитывая опыт предыдущего заявления ходатайства о приобщении аналогичных доказательств, мнение, которое изложил гособвинитель, возражая против приобщения, и основания, которые указал суд для отказа в удовлетворении данного ходатайства, мы исправились, хотим обратить внимание, что на текущий момент мы приобщаем статью российского СМИ, не имеющего иностранного финансирования, и т. к. для гособвинителя это было основанием для вывода об иностранном влиянии на СМИ, это обстоятельство здесь исключено, мы считаем необходимым это проговорить, поскольку хоть данный довод и не был удовлетворен судом, в текущий момент мы попытались учесть даже его». Но основной причиной для отказа в ходатайстве было отсутствие заверенности копий статей, «в настоящее время мы заверили указанную статью, я лично заверила ее своей подписью», при этом на каждом листе распечатки статьи имеются ссылка, точные дата и время ее скачивания.
Содержательную часть ходатайства заявляет Королев. Это статья «BBC News Русская служба» «Военные преступления и убийства мирных жителей. Хроника зверств в Буче из домового чата» за авторством Вячеслава Шрамовича от 04.04.2022 г., «я совершенно не знаю, как там дела обстоят с финансированием иностранным или не иностранным, но я еще об этом скажу». Читал ее в первые несколько дней после публикации, статья представляет собой хронологию событий марта-апреля 2022 г. в Буче, которую вели жители в зоне, занятой ВС РФ. Они общались в телеграм-чатах, скриншоты которых имеются в тексте, при этом даже эксперты говорили, что одним из основополагающих моментов, на которые можно ориентироваться, все равно так или иначе остаются свидетельства очевидцев, «и я со своей стороны могу сказать, что в то время я именно статьи, в которых высказывались очевидцы и участники данных событий». Т. е. информационные документы, которые были по некоторым формальным основаниям отклонены, все-таки важны, потому что они, в общем и целом, создают некоторую картину происходящего, «потому что мы так или иначе все равно говорим о действительности и о соответствии или несоответствии ей». Важно то, что приводится конкретное опровержение той информации, которая представлена стороной обвинения, в том числе в экспертном заключении.
Здесь говорится о том, что речь, конечно же, не идет о событиях во всей Буче, а конкретно об одном отделенном рекой районе бывшего стекольного завода, который оказался отрезан от остального города в связи с тем, что там находились позиции российских военнослужащих, и для того, чтобы эти позиции лишний раз не светить, туда не проходили коридоры гуманитарной помощи и не проводилась эвакуация, что противоречит информации в брифингах Минобороны РФ. Соответственно, тела мирных жителей найдены преимущественно именно в этом районе, чем объясняется то, почему после отхода российских войск официальные лица говорили о том, что на фото, видео украинских войск в Буче якобы никаких тел нет, «хотя, как уже говорилось, там все-таки мелькают два тела вроде бы, утверждается так, но это, опять же, можно все легко проверить». Таким образом, данная статья выстраивает полную непротиворечивую картину того, что произошло в действительности, задействуя в том числе свидетельства очевидцев.
Здесь есть «действительно важный вопрос», на изучение которого он потратил некоторое время. Ему стало интересно, существует ли вообще в правовом поле определение того, что может считаться заведомо ложной информацией, т. к. по ст. 207.3 пока не встречалось каких-то разъяснений. И действительно 30.03.2020 г. Президиум Верховного суда РФ выпустил «Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории РФ новой коронавирусной инфекции», содержащий разъяснение, что под заведомо ложной информацией следует понимать такую информацию, которая изначально не соответствует действительности, о чем было достоверно известно распространившему ее лицу. Везде в УК РФ, где имеется что-либо касающееся ложной информации, в том числе во всей группе статей 207, заведомая ложность трактуется именно так. При таком понимании заведомой ложности можно согласиться, что указанные элементы при их одновременном наличии образуют состав преступления. Например, сообщение о заложенной бомбе из хулиганских побуждений при уверенности субъекта преступления в отсутствии бомбы в указанном им месте должно считаться преступлением, даже если бомба там действительно окажется. Но если человек действительно считает, что где-то готовится акт терроризма и сообщает об этом правоохранителям, а затем указывается, что он был введен в заблуждение, он очевидно не виновен. И какое-либо иное понимание заведомо ложной информации недопустимо в правовом поле, поскольку, с одной стороны, нарушало бы ч. 2 ст. 3 УК, являясь применением уголовного закона по аналогии, а с другой ч. 2 ст. 17 УПК относительно того, что никакие доказательства не могут иметь заранее установленной силы.
В связи с этим защита приводит ряд информационных материалов, доказывающих, что он считал распространенные сведения достоверными в полном объеме, т. е. отсутствие признаков, образующих состав вменяемого преступления. По итогу данного судебного разбирательства суду предстоит ответить на вопрос, виновен ли он в публичном распространении заведомо ложной информации. «Но ведь для того, чтобы оценить по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью, имели ли такие действия место с моей стороны при публикации инкриминируемых мне постов, все равно уважаемому суду неизбежно придется не в правовом каком-то отношении, а для себя решить вопрос о том, в каком объеме они соответствуют действительности. Здесь встает вопрос: как мы вообще можем знать что-либо о действительности? Потому что наиболее распространенная позиция заключается в том, что «одни врут, другие врут, мы ничего о действительности на самом деле знать не можем». Но на мой взгляд, единственный способ попытаться это сделать заключается в том, чтобы непредвзято проанализировать различные версии происходящего с точки зрения их полноты, непротиворечивости, взаимодействия друг с другом». Именно поэтому считает необходимым предоставить суду данный материал.
Поскольку в прошлый раз прокурор говорил об иностранном финансировании как об одном из «препятствий, которые вроде как существуют», еще раз хочет сказать, что, во-первых, само понятие иноагента с правовой точки зрения является крайне проблематичным, поскольку оно было введено в 2012 г. в рамках закона, принятого в ответ на принятие Списка Магнитского, который в «Матросской тишине» был замучен в связи с делом, касавшимся хищения из бюджета РФ колоссальной суммы средств сотрудниками правоохранительных органов и т. д. И вместо того, чтобы как-то это расследовать, почему-то был принят этот закон о запрете усыновления иностранных детей, и там же было введено вот это понятие иноагента, противоречащее Конституции. Считает принципиально важным, что сама постановка вопроса, когда не только организация, но и физлицо может быть средством распространения чего-либо, это в принципе по большому счету со стороны госвласти лишение человека субъектности, в чем еще и присутствует какое-то имплицитное предположение, что вот если он получает деньги где-то здесь, то будет послушно исполнять волю того, кто дает деньги, что совершенно не очевидно, потому что у людей может быть своя гражданская позиция и т. д., они могут быть не согласны с действиями властей, и то, что это акцидентально может совпасть с позицией какого-то иного государства, совершенно не важно, не имеет отношения к делу.
Королев:
– Поэтому я считаю необходимым приобщение этого материала и прошу уважаемый суд с ним ознакомиться.
Зырянова дополняет, поясняя, что когда она говорит о попытке учесть предыдущие мнения по аналогичному ходатайству, это не означает, что они их разделяют или поддерживают. Информация является информацией независимо от того, кем она распространена. Здесь, скорее, пытались исключить такие аргументы со стороны обвинения, хотя не поддерживают и не считают это достаточным основанием, впрочем, как и суд, судя по изложенным основаниям для отказа в предыдущем ходатайстве.
Королев заявляет ходатайство об изменении истекающий меры пресечения в связи с тем, что на протяжении уже более года ему систематически продлевают заключение под стражу. В последнем постановлении от 29.09.2023 г. суд посчитал, что мера пресечения не подлежит изменению, поскольку основания, по которым она была избрана и продлена, не изменились и не отпали, а обстоятельства, принятые во внимание судом, сохраняют свое значение, каких-либо иных обстоятельств, дающих основания для ее изменения, представлено не было, в связи с чем, учитывая тяжесть обвинения и отсутствие у него официального трудоустройства, суд посчитал, что, опасаясь наказания, он может скрыться или иным способом воспрепятствовать производству по делу. В постановлении Конституционного суда РФ от 22.03.2005 г. N-4П указано, что «судебное решение об избрании такой меры пресечения, как заключение под стражу, может быть вынесено только при условии подтверждения достаточными данными оснований ее применения, при предоставлении сторонам возможности обосновать свою позицию с тем, чтобы суд мог разрешить вопрос о содержании под стражей, основываясь на собственной оценке обстоятельств дела, а не только на аргументах, изложенных в ходатайстве стороны обвинения или в ранее вынесенном постановлении судьи об избрании меры пресечения». Это связано с тем, что решение об изменении или оставлении без изменения меры пресечения, по смыслу соответствующей нормы законодательства, не является простой формальностью, поскольку «принадлежащее каждому от рождения право на свободу и личную неприкосновенность относится к числу основных прав человека, воплощает наиболее значимое социальное благо, которое, исходя из признания государством достоинства личности, предопределяет недопустимость произвольного вмешательства в сферу ее автономии».
Просит изменить ему меру пресечения на любую, не связанную с заключением под стражу, по следующим основаниям:
Зырянова поддерживает доводы подзащитного, обращая внимание на то, что санкция статьи предусматривает наказание в виде не только реального лишения свободы на продолжительный период времени, но в том числе и штраф, что ни разу не учел суд при избрании меры пресечения. Из раза в раз из постановления в постановление кочует единственный довод обвинения, что основания не отпали. Да, тяжесть вменяемого преступления и возможная санкция остались прежними, но возможность ссылаться на это основание отпала, потому что это уже не первоначальные этапы следствия, а судебное следствие. Королев находится под стражей более 17 месяцев – почти полтора года. Даже если Королеву будет назначено лишение свободы, пересчет отбытого в СИЗО срока будет равен более чем 2 годам, т. е. он уже фактически отбыл наказание за преступление, виновность в котором не доказана, что противоречит любым разумным доводам и не имеет законных оснований. У него имеются хронические заболевания, определенным образом сказывающиеся на здоровье, лечение не может быть оказано в СИЗО, просто потому что там нет эндокринолога, невозможно регулярно наблюдаться и сдавать анализы для подтверждения уровня гормонов, что является необходимым для его существования и подтверждается материалами дела.
За формулировкой о наличии оснований полагать, что Королев каким-либо образом может помешать ходу следствия, не стоит ни единого аргумента, ни одного доказательства обвинения. «Это какая-то гипотетическая, мифическая история, которая держится в секретном абсолютно режиме и никому не сообщается: что за основания?» Ни одно из перечисленных Верховным судом действий, которые могут указывать на намерение помешать ходу следствия, не находит отражения в материалах дела и даже устно не называется обвинением, потому что их нет и быть не может.
Как первоначальное постановление об избрании меры пресечения, так и каждое последующее было избрано незаконно, законных обоснований продлевать действующую меру пресечения нет, при этом защита представилаисчерпывающий перечень доказательств доводов о возможности избрания более мягкой меры пресечения в виде домашнего ареста, запрета определенных действий, подписки о невыезде, либо их совмещении, при нахождении под которыми у него будет возможность незамедлительно обращаться к врачу в связи с имеющимися заболеваниями.
Королева обвиняют в ненасильственном преступлении, не угрожающем какой-либо физической опасностью человеку или людям в целом, «он обвиняется за размещение поста в интернете, за слова». Какую великую общественную опасность он может представлять обществу, находясь дома без интернета и связи, с браслетом на ноге, лишающем возможности уйти? Обвинение ни разу не аргументировало позиция, почему не может быть избран домашний арест.
Просит гособвинителя в случае возражений подробно мотивировать невозможность изменения меры пресечения, а также реальные основания в подтверждение того, что Королев может воспрепятствовать ходу судебного следствия.
Гособвинитель просит отказать в ходатайстве об изменении меры пресечения и продлить срок содержания под стражей на 3 месяца. Действительно, основания для ее избрания не изменились и не отпали, считает, что никакая иная мера пресечения не обеспечит нормальный ход судопроизводства. Действительно, Королев впервые привлекается к уголовной ответственности, имеет регистрацию на территории СПб, «но прошу суд учесть тот факт, что Королев обвиняется в совершении преступления, отнесенного законодателем к категории тяжких, за которое наказание предусмотрено в виде лишения свободы сроком до 10 лет», официально нигде не трудоустроен, медицинских документов, объективно подтверждающих невозможность содержания Королева под стражей, в сегодняшнем заседании не представлено. Рассмотрение остальных ходатайств просит перенести на следующее заседание для более подробного изучения.
Зырянова указывает в реплике, что меддокументы были представлены на этапе предварительного следствия и по-прежнему имеются в материалах дела, «может быть, гособвинитель просто с ними не знаком, тогда мы можем попросить объявить перерыв, чтобы ознакомился». У Королева имеется ряд хронических заболеваний, требующих постоянного контроля и лечения, терапии и контроля ответа на терапию, т. е. реакции организма на препараты. В связи с тем, что силами фельдшера в СИЗО этот процесс обеспечить невозможно, у Королева появляются сопутствующие, связанные с этим проблемы со здоровьем, которые они вынуждены решать в экстренной форме, заочно консультируясь с врачами и передавая ему лекарства по тяжелому согласованию с фельдшером, надеясь, что эти лекарства помогут, а переданное врачу было правильно диагностировано на словах. Уже высказались, что тяжесть преступления может служить основанием только на момент избрания меры пресечения, продлевать на основании тяжести Верховный суд прямо запрещает, поэтому этот довод просто нелегитимный. Каких-то реальных оснований полагать, что Королев может скрыться, до сих пор не услышали. Тот факт, что он не работал официально, связан с его занятием волонтерской деятельностью, что также подтверждается материалами дела, «в конце концов у нас нет статьи за тунеядство и нормы, обязывающей человека работать». При этом социализация Королева “подтверждается красным дипломом”, количеством приходящих каждое заседание неравнодушных слушателей, что указывает на крепкие социальные связи и как минимум наличие большого количества друзей. Защита неоднократно представляла поручительства, был допрошен его отец, подтвердивший готовность предоставить помощь и финансовое содержание, чтобы у Королева было должное материальное обеспечение для нахождения на домашнем аресте. «По поводу остальных возможных доводов, к сожалению, гособвинитель нам ничего конкретного не указал, поэтому полагаем, что этот вопрос остался открытым, и требования о продлении меры пресечения остались необоснованными».
Королев дополняет, поясняя, что проблема с щитовидкой предполагает ежедневный прием лекарств, но именно эндокринолог, что удивительно, в «Крестах» есть, «она иногда туда приезжает и в общем достаточно приятная женщина». Тут момент, может быть, в другом – что зачастую попадаются таблетки-фальсификат, и в этом смысле, находясь на воле и почувствовав какое-то недомогание, он сразу может обратиться, сделать анализы, в СИЗО это затруднено. Действительно в последнее время возникла другая проблема – желудочно-кишечного характера, и как раз таки гастроэнтеролога в «Крестах нет. Соответственно, 2 недели прорывался к врачу, потом еще неделю ждал лекарств, дальше, может, все пройдет, а может быть, и нет. Исходя из нехватки персонала и большого количества содержащихся, в СИЗО очень трудно получить вообще какую бы то ни было медпомощь.
Выяснив, что защита не возражает против отложения, суд удаляется в совещательную комнату, вернувшись спустя около 40 минут и огласив вводную, резолютивную части вынесенного постановления: продлить срок содержания Королева под стражей по 02.04.2024 г., отказать в удовлетворении ходатайства защиты об изменении меры пресечения, судебное разбирательство отложить.
