О деле: суд первой инстанции признал Иоанна Валерьевича Курмоярова виновным в публичном распространении заведомо ложной информации об использовании ВС РФ, исполнении государственными органами РФ своих полномочий из корыстных побуждений и по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы (ст. 207.3 ч. 2 п. п. «г», «д» УК РФ), назначив наказание в виде 3 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима и лишения права заниматься деятельностью, связанной с размещением обращений и иных материалов в электронных и телекоммуникационных сетях, в том числе сети «Интернет», на 2 года. Защита обжаловала приговор.
Дело рассматривает Санкт-Петербургский городской суд, коллегиальным составом из трёх судей – Анатолий Евгеньевич Попов (председательствующий), Светлана Вячеславовна Жигулина, Скоскина Ольга Валентиновна.
Прибыли адвокат по назначению Доложевский К.В., прокурор Мандрыгин, Курмояров не доставлен, участвует в заседании посредством ВКС из СИЗО-1. Из судебной коллегии выбыла судья Проценко и вступила Скоскина, также произошла замена гособвинителя, однако председательствующей не объявляет о произошедших изменениях, кроме того, на столе перед судьями отсутствуют таблички с именами, что затрудняет возможность идентификации всего состава суда.
Доложив явку, установив личность подсудимого и разъяснив процессуальные права, председательствующий выясняет, навещал ли его адвокат, Курмояров отвечает утвердительно, хотя в дальнейшем утверждает обратное на стадии прений, заявляя, что не имел возможности проконсультироваться с защитником, т.к. он не приходил.
Суд: все вопросы, которые вы хотели с ним обсудить, вы обсудили?
Курмояров: обсудил, ваша честь.
Судом рассматриваются поступившие ходатайства Курмоярова об истребовании из медсанчасти СИЗО-1 сведений о наличии у него хронических и текущих заболеваний, а также ознакомлении с вещественными доказательствами.
Курмояров дополняет доводы ходатайств, указывая, что в суд первой инстанции не были представлены все необходимые медицинские документы, в том числе относительно обследований до приговора, из-за чего у суда не было возможности адекватно оценить состояние его здоровья, «что послужило, на мой взгляд, в сторону ухудшения приговора», поэтому просит сделать запрос и отложить заседание до поступления соответствующих материалов. Кроме того, при рассмотрении дела знакомились лишь с протоколами осмотров вещдоков, в связи с чем также просит отложить заседание, этапировать его в суд и ознакомить с вещественными доказательствами.
Защитник поддерживает ходатайства. Несмотря на то, что имеется определенная отсылка в приговоре на состояние здоровья «осужденного», суд не в полной мере исследовал этот вопрос, ограничившись документами, представленными следствием, и не более того, при этом следствие не запрашивало документацию об обследованиях в СИЗО. «На мой взгляд, имеет существенное значение для определения размера и вида наказания, ну и вообще». Вещдоки не исследовались, не рассматривался вопрос соответствия протоколов осмотров фактическим доказательствам по делу, «действительно, полагаю, что ходатайство законное и обоснованное, прошу его удовлетворить».
Прокурор просит отказать, т.к. данные о состоянии здоровья исследовались в полном объеме, судом учтено наличие у Курмоярова тяжких хронических заболеваний, о чем указано в приговоре. В части ходатайства об исследовании вещдоков полагает, что данный вопрос относится к оценке доказательств, подлежит рассмотрению при вынесении итогового решения.
Судебная коллегия отказывает в истребовании медицинских документов, поскольку оснований для запроса не имеется, в материалы дела представлено достаточно данных о наличии заболеваний, также немотивированно оставляет без удовлетворения второе ходатайство, cказав лишь, что «оснований для ознакомления осужденного с вещественными доказательствами в настоящее время не имеется».
Адвокат Доложевский просит при наличии технической возможности повернуть один из экранов с трансляцией ВКС в сторону слушателей, судья Попов возражает, что «экран для судебной коллегии, а не для слушателей, это не предусмотрено законом, так что мы даже и рассматривать не будем».
Материалы дела докладываются председательствующим.
Приговором Калининского районного суда СПб от 31.08.2023 г. Курмояров признан виновным и осужден к 3 годам лишения свободы в ИК общего режима.
Адвокат Яровая в апелляционной жалобе просит изменить приговор, применить ст. 64, 73 УК РФ, смягчить назначенное наказание. Не оспаривая квалификацию и доказательства по делу, считает, что суд не учел все смягчающие обстоятельства, наказание является несоразмерным степени тяжести совершенного преступления. Курмояров признал вину, раскаялся в содеянном, квалификацию не оспаривает, является священником РПЦ, в результате осуществления этой деятельности был внесен в список «Миротворец», вынужденно уехал с Украины и поменял гражданство в связи с серьезной опасностью для своей жизни. Характеризуется положительно, страдает рядом хронических заболеваний, имеет на иждивении родителей преклонного возраста, мать страдает тяжкими хроническими заболеваниями, нуждается в помощи и заботе. По месту службы имеет указ о награждении за свою деятельность, не препятствовал расследованию дела и его рассмотрению в суде. В связи с длительным нахождением под стражей ухудшается состояние здоровья, медицинская помощь не оказывается, осужденный лишен возможности осуществлять религиозные службы и обряды. Просит применить ст. 64, 73 УК РФ и удовлетворить жалобу.
Курмояров в апелляционной жалобе просит изменить приговор, применить пп. «д» и ст. 61, ст. 64, 73 УК РФ, возвратить ему вещдоки, изъятые в ходе обыска: ноутбук, планшет, зарядное устройство, мобильные телефоны, жесткие диски, СD-диск, применить п. «б» ч. 5 ст. 82 УПК РФ, снизить срок дополнительного наказания в виде запрета заниматься определенной деятельностью, связанной с размещением обращений и иных материалов в электронно-коммуникационных сетях, в том числе в сети «Интернет». В обоснование доводов, не оспаривая свою вину, квалификацию содеянного, а также доказательства по делу, указывает, что назначено чрезмерно суровое наказание, судом в полной мере не учтены смягчающие обстоятельства: полностью признал вину, сотрудничал со следствием, особо остро переживал военный конфликт, являясь священником, в деле нет потерпевших. Будучи гражданином Украины, последовательно и целенаправленно отстаивал православные ценности, ценности русской культуры, возглавлял комитет по защите канонического православия, был внесен в список сайта «Миротворец», преследовался СБУ. Кроме того, полагает, что суд необоснованно конфисковал в пользу государства его личные вещи, просит удовлетворить жалобу в полном объеме.
Судом выясняются позиции сторон относительно рассматриваемых апелляционных жалоб.
Курмояров поддерживает только свою, отказавшись от жалобы Яровой, т.к. «в прошлом заседании просил отвести этого адвоката». Доложевский поддерживает жалобу подзащитного, гособвинитель считает приговор не подлежащим отмене, жалобы – удовлетворению, более подробно выскажется в прениях.
Обсуждается вопрос о возможности судебного разбирательства без исследования доказательств по делу.
Курмояров считает необходимым исследовать протоколы осмотров вещдоков оперуполномоченным УФСБ, поскольку в его выводах значится, что три изъятых диска вообще не содержат информации, имеющей значение для дела, т.е. «они вообще никак в уголовном деле не присутствуют ничем». Касательно ноутбука и телефонов оперуполномоченный сделал ссылки на несколько файлов, которые также отсутствуют в деле, «все доказательства моей виновности были взяты из сети «Интернет», а с вещдоков вообще ничего не использовалось». «Я хочу, чтобы суд убедился, что на дисках вообще нет никакой информации, имеющей значение для уголовного дела, а телефоны и ноутбук – эта информация тоже не использовалась в деле никак».
Защитник присоединяется к позиции Курмоярова, поскольку «действительно, тот же ноутбук не содержит, и обвинение на него не ссылалось как на доказательство, подлежит возвращению». Прокурор возражает, сказав, что протоколы были исследованы судом первой инстанции, получили надлежащую оценку, оснований для повторного исследования не имеется.
Ходатайство оставляется без удовлетворения, т.к. оснований не имеется, материалы дела исследованы в суде первой инстанции.
Суд переходит к прениям, слово предоставляется подсудимому.
Подсудимый просит обратить внимание на отсутствие в деле всех необходимых документов о состоянии его здоровья, «к сожалению, прокурор говорит неправду». Суд первой инстанции запрашивал больницу СИЗО-1, в ответ была предоставлена выписка из медицинской карты. У него [Курмоярова] на руках имеется ответ об обследованиях в марте и июле: делались рентгены, УЗИ, указаны выявленные болезни, суду эти данные не предоставлялись.
Курмояров: с вашего позволения я тогда озвучу болезни, которые у меня нашли.
Суд (Попов): нет, болезни озвучивать не надо, потому что в судебном заседании у нас сидит очень много народа и по закону озвучивать ваши диагнозы, ну, как бы незаконно.
Курмояров: в смысле, если я не возражаю?..
Суд: если вы сами не возражаете против этого, то, пожалуйста, можете озвучивать. Мы вас предупредили по этому поводу.
Курмояров: я не возражаю, ваша честь.
Были поставлены диагнозы: артроз коленного сустава, остеохондроз грудного отдела позвоночника, киста Бейкера левого коленного сустава, рекомендованы консультации травматолога и невропатолога. В медкарте есть данные, что ездил в больницу им. Гааза, где ему прописали определенный режим: снижение физической нагрузки, ношение определенной обуви, бинты всякие, «этого ничего, к сожалению, в деле нету, поэтому и просил запросить эти документы, чтобы они присутствовали в деле». Полагает, что отсутствие полной информации о состоянии его здоровья негативно повлияло на вынесение приговора, «понимаете, я оказался здоровее, чем есть на самом деле, как бы действительно у меня уже возраст; СИЗО, тюрьма, лагерь – это не те учреждения, в которых в моем возрасте в моем состоянии здоровья может находиться человек».
Курмояров: дальше, я хочу заявить ходатайство о вызове в суд свидетелей для полного раскрытия ситуации…
Суд (Попов): Иоанн Валерьевич, мы прошли стадии ходатайств, сейчас прения сторон. Мы слушаем ваше выступление по вашей жалобе и жалобе адвоката, никакие ходатайства сейчас не рассматриваются.
Курмояров: хорошо.
Следователь допросил свидетелей Османову и Каримова, вменив на основании их показаний мотив разжигания религиозной ненависти к исламу. «Это очень серьезное обвинение, ваша честь; это обвинение вообще ставит под угрозу мою жизнь, я делал акцент в суде первой инстанции на этом, потому что, к сожалению, есть такое явление как исламский экстремизм. Исламские экстремисты уже в истории России нескольких священников убили якобы за то, что те высказывались неподобающим образом в отношении ислама».
Председательствующий: Иоанн Валерьевич, пожалуйста, суд вправе вас немножко в рамки поставить: только по доводам апелляционной жалобы вы выступаете, дальше вы не можете выходить за пределы.
Курмояров: я не имел возможности консультации с адвокатом, поэтому у меня есть дополнения к апелляционной жалобе, я их хочу в прениях рассмотреть и в последнем слове я все равно об этом скажу, это важный момент. Я не юрист, ваша честь, с адвокатом не имел возможности консультироваться, не приходил ко мне адвокат. Если я что-то делаю неправильно, простите меня.
Считает показания свидетелей противоречивыми, они говорят разные вещи, Каримов вообще не владеет русским языком, изучал его в школе в Таджикистане как иностранный, это было видно в суде. Никакой религиозной ненависти нет в его высказываниях и близко, вообще не давал характеристику исламу и не мог этого сделать, поскольку сказал, что в нем есть разные течение. Уже одно это высказывание говорит о том, что общую характеристику ислама как «религии агрессии и ненависти» он не мог дать в принципе. «Для меня это важно проговорить, хотя бы, чтобы услышали присутствующие журналисты, чтобы у меня не было конфликта с мусульманами, мне это не нужно, я уважительно отношусь ко всем религиям. Прошу учесть этот момент, что суд, на мой взгляд, неправомерно приписал мне мотивы разжигания религиозной ненависти».
Точно так же следствием не были доказаны корыстные мотивы его деятельности, полагает, что этот пункт должен быть исключен из обвинения. Доказательством считается наличие банковской карточки, привязанной к YouTube-каналу, открытому им «задолго до всех этих событий», в 2020 г. «Это требование «Ютуба»: приписать свои данные». Никаких денег ни за что не получал, следствие не доказало, что получал их за свои ролики, «у меня маленький канал, всего 5000 подписчиков, там тысячу просмотров может ролик набрать, никакой рекламы нет, это чисто религиозный канал».
У него изъяли телефоны: Nokia и смартфон. Nokia – кнопочный, в нем даже карточки не было, использовал как плеер и будильник, старенький телефон, «зачем его изъяли, мне совершенно непонятно, там мои старые номера, может быть, следствие решило на них внимание обратить: какие-то связи искали с кем-то, может быть, хотели какую-то группу экстремистскую найти; ничего этого не найдено, я один, и сам высказывал свою точку зрения». Точно так же со смартфоном: ничего там нету, несколько номеров следствие пыталось рассмотреть, но в итоге они не использованы никак в деле, т.е. никакой информации на них нет. На ноутбуке найдено три файла, вроде бы представляющих интерес для следствия, ни одни из которых также нигде не использовался и не фигурирует в деле, сам ноутбук 2017 г., очень старый, убитый, стерта клавиатура, оперативная память – 4 Гб, ничего не потянет, «кому он может пригодиться, кроме меня, и то на первое время, потому что ввиду тяжелого финансового состояния, ну, я богослов, я пишу какие-то лекции богословские, мне нужно как печатную машинку его использовать, пока я не заработаю деньги, чтобы купить». На дисках и флешке хранил необходимую для себя информацию: библиотеку за 20 лет, фотографии семьи, конспекты лекций, книг, электронные копии документов, «я доктор богословия, преподавал в Новосибирской духовной семинарии, у меня очень много публикаций, диссертация опубликована, она продается, вот недавно мне купили ее, прислали. Т.е. я человек такой пишущий на богословские, религиозные темы, и там хранил информацию, которую собирал годами, 20 лет. Это моя личная информация, утрата ее, конечно, будет существенным для меня моральным ущербом». Так вот, следователь ФСБ в ходе осмотра по поводу этих трех дисков пишет, что информации, имеющей значение для дела, на них не обнаружено, «т.е. мне вообще непонятно, почему тогда эти предметы у меня изъяты судом, так можно что угодно изъять, все, что не имеет отношения к делу: одежду, я не знаю, мебель. Прокуратура говорит: все исследовано. Да, все исследовано, почему ж тогда у меня изъяли? Я протестую против изъятия у меня этой техники и прошу суд вернуть мне эту технику, хотя бы эти диски».
Курмояров: прошу суд учесть все вот эти мои пожелания, снять с меня обвинение в религиозной ненависти, корыстные мотивы, учесть мое состояние здоровья, те диагнозы, которые я озвучил. Я действительно не получаю медицинской помощи необходимой, у меня проблемы с сердцем сейчас начались под Новый год, я до сих пор не могу к кардиологу попасть, я уже пишу во все прокуратуры, не выводят к кардиологу. В том числе у меня гипертония 2 степени, недавно в тобольском СИЗО человек с гипертонией 2 степени умер, началась проверка, такие проблемы, я думаю, вообще никому не нужны. Ну и также прошу вернуть мне мою технику … вернуть мне вещественные доказательства, которые были у меня изъяты в ходе обыска.
Адвокат Доложевский поддерживает сказанное Курмояровым, действительно, из материалов дела следует, что к учетной записи в Google была привязана его банковская карта, на базе чего следствие сделало вывод о корыстных побуждениях, «ощущение, что как будто следователь еще не знает о существовании сотовых телефонов», потому что независимо от модели и операционной системы телефона, необходимо привязать свой аккаунт и банковский счет, чтобы он заработал и стало возможно попасть в какие-либо приложения, т.е. «технический момент самого принципа работы сотовой связи и приложений следствие перепутало с этими побуждениями». Если обратиться к материалам дела, то видно, что на счет Курмоярова какие-либо денежные средства от вмененной деятельности не поступали и даже не было попытки, чтоб они поступали. «Т.е., на мой взгляд, этот квалифицирующий признак был действительно ошибочно, скажем так, применен».
Что касается вменяемого ему признака религиозной ненависти в виде отрицательного отношения к исламу: из материалов дела не следует, что его высказывания являются именно побуждением к религиозной ненависти к исламу, каких-либо должных исследований на данную тему не проводилось, чем-либо достаточным суд это не обосновал.
Относительно вещдоков суд в приговоре указал, что 2 диска (СD и DVD) необходимо хранить при деле, «а зачем, для какой цели-то хранить при деле?». Они не несут никакого доказательственного значения, «я понимаю, хранить наркотики при деле у покупателя, дабы потом, когда изобличили сбытчика, они у нас были доказательством, здесь для чего?». Это касается и всего остального: тот же ноутбук, в котором не содержалось инкриминируемой информации, «значит, ноутбук надо обратить в доход государства, а CD-диски, которые точно так же ничего не содержат, необходимо хранить при деле в пределах сроков хранения». Суд не обосновал это каким-либо образом, поэтому Курмояров просит удовлетворить.
Помимо этого, он не согласен в части размера и вида наказания. Санкция предусматривает лишение свободы лишь после того, как суд придет к выводу о невозможности иных наказаний. Только определив, что нельзя назначить более мягкое, суд должен уже решать и мотивировать назначение более жесткого наказания, в данном случае лишения свободы. Просит учесть при вынесении решения, что суд не дал какого-либо должного и объективного обоснования необходимости применения именно данного вида наказания.
Гособвинитель в прениях указывает, что приговор является законным и обоснованным, отмене либо изменению не подлежит, отвечает требованиям ст. 307 УПК РФ, в нем отражены подлежащие доказыванию обстоятельства, проанализированы подтверждающие доказательства, которые оценены с соблюдением ст. 88 УПК РФ на предмет относимости, допустимости, достоверности, обоснованно признаны достаточными для установления события преступления, причастности и виновности подсудимого. Доводы о виновности соответствуют обстоятельствам дела, подтверждаются приведенными в приговоре доказательствами. Судом всесторонне исследованы публикации Курмоярова, который дал последовательные, непротиворечивые признательные показания, не оспаривая правильность квалификации и факт совершения преступления. Противоречий, влияющих на выводы суда о доказанности вины осужденного, не имеется. Нарушений норм процессуального закона и права подсудимого на защиту, способных повлиять на правильность принятого решения, также не допущено. Судом должным образом мотивированы выводы относительно квалификации преступления, разрешены иные вопросы, имеющие отношение к делу. При определении вида и размера наказания в полной мере учтены положения ст. 6, 43, 60 УК РФ, мотивированно установлено наличие смягчающих обстоятельств, подробно приведенных в приговоре. Учтена степень опасности совершенного преступления, ввиду чего суд верно пришел к выводу о необходимости назначения наказания исключительно в виде реального лишения свободы, при этом должным образом учел совокупность смягчающих обстоятельств, отношение осужденного к содеянному, аргументированно посчитав возможным применить ст. 64 УК РФ, т.е. назначить наказание ниже низшего предела. Назначенное наказание является справедливым, соразмерным содеянному, отвечает целям уголовного наказания, снижению не подлежит. В удовлетворении апелляционных жалоб просит отказать, приговор оставить без изменения.
Прения объявляется оконченным, Курмояров выступает с последним словом.
В приговоре не учтены все обстоятельства дела: признал вину, является священнослужителем, не опасен для общества, «исповедую христианство, это религия любви, мира, моя задача в принципе вообще, как человека призывать людей к миру и братским отношениям, к любви. Бог есть любовь, это открыло христианство мне истину, я по-другому не могу, естественно, любой конфликт вообще, где бы он там не был, даже в СИЗО, наносит мне серьезную травму психологическую, я стараюсь от них уходить. Я действительно был в шоковом состоянии, когда начались боевые действия, и поэтому основным мотивом совершения мной этого преступления был мотив сострадания, он предусмотрен статьей, по-моему, 61, пункт «д». Суд первой инстанции не учел этого мотива. Потом, я патриот России, мне не хотелось бы, чтобы из меня врага России делали. Я действительно на Украине преследовался СБУ, я русский человек, родился, учился, получил образование в России, но мой отец военнослужащий, он переехал на Украину. Я вернулся после учебы в институте к семье и там жил. Когда соответствующие начались волнения на Майдане, да, я был за то, чтоб с Россией только дружить. Против раскола очень много выступал, что любой раскол православной церкви – это для меня тоже личная трагедия. Меня обвинило СБУ, да, но суд не удовлетворил иск СБУ, за давностью мне его закрыли, потому что там все было надуманно. Я политикой никогда не занимался, не занимаюсь и, надеюсь, не буду заниматься. У меня только религиозные мотивы, я хочу, чтобы люди жили в мире, разве это плохо?».
Просит учесть, что помогает больной маме, все документы предоставлены суду, «ну, если я человек уже не очень здоровый, скажем так, то маме, вы сами понимаете, она живет на нищенскую пенсию, я ей помогал регулярно, и сейчас уже почти два года мать без моей поддержки, я очень переживаю на самом деле, это, может быть, самая большая для меня боль, что мать одна у меня».
Нет никаких доказательств корыстных мотивов: счетов, переводов денег, только привязанность карточки к каналу, что является условием YouTube, иначе ничего не работает просто. Уважительно относится ко всем религиям, в деле нет доказательств разжигания религиозной ненависти, свидетели противоречат друг другу: Каримов говорит, что есть кровная месть в исламе, Османова, что нет. «А я просто цитировал нашего уважаемого президента Чечни: он сказал, что есть кровная месть, что это такое средство, как бы, для прекращения вражды. Я не комментировал, хорошо ли, плохо ли, просто сослался на мнение президента Чечни, мнение муфтия Чечни, всё». Каримов не владеет русским языком, «я сам доктор богословия, сам очень часто участвовал в межрелигиозных конференциях, я знаю, какой это сложный момент: я всегда и везде говорю: наверное, может быть, оговорки всякие такие делаю», а Каримов не владеет русским языком и не понимает этих оговорок, думает, что он высказывал категорические суждения, «так что, я думаю, эксперты, конечно, оговорили меня».
«Хочу заметить, кстати, я признал вину, почему такое суровое наказание — не понятно. Насколько я знаю, до меня все, кто признали вину, условные сроки получили. Что в моем случае случилось, кому я так навредил? В деле нет ни пострадавших, ни потерпевших, ни одного человека не предоставлено, что кто-то от этого пострадал».
Просит учесть все эти обстоятельства и в случае невозможности возврата техники по каким-то причинам, «я не знаю, какие там могут быть причины, техника старая, честное слово вам говорю, она уже еле дышит, что называется … а диски вообще никакого отношения к делу не имеют», просит в соответствии с ч. 3.1 ст. 82 УПК РФ скопировать и передать ему на электронном носителе содержащуюся на них информацию. «УПК предполагает такую функцию, я прошу применить это, чтобы у меня сохранилось то, что мне дорого, то, что я нарабатывал годами, и то, что не имеет никакого вообще отношения к уголовному делу».
«Прошу суд смягчить мне наказание или за отсиженное, я уже больший срок отбыл, все понял, осознал, смысл дальше мне убивать свое здоровье… не знаю. Прошу проявить милосердие и учесть все эти обстоятельства, или условным засчитать мне наказание».
Приняв решение за 5 минут в совещательной комнате, судебная коллегия оглашает вводную, резолютивную части апелляционного определения: приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы без удовлетворения.
