В деле Торбина плавно перешли от оглашения ходатайств к прениям сторон. Торбин утверждает, что невиновен, а защитник просит в случае обвинительного приговора назначить условное лишение свободы. Судья недоволен различными позициями Торбина и его адвоката и грозит заменить защитника.  Приговор будет вынесен 20 февраля.

Торбин, заседание в день влюбленных в Выборгском районном суде.

– Суд возвращается после объявленного перерыва и удаляется на совещание для вынесения постановления, – начинает заседание судья и уходит в совещательную комнату. Остальные участники процесса остаются в зале.

Через несколько минут судья зачитала постановление об отказе в удовлетворении ходатайств защиты о признании доказательств недопустимыми. Тех самых, что рассматривались два предыдущих судебных заседания. Доводы защиты не мотивированы. Решение обжалованию не подлежит.

Дальше адвокат попытался объяснить суду, почему Торбин во время следствия не жаловался на его бездействие следователей:

– Скажите пожалуйста, вы доверяете составу суда? – спрашивает адвокат у Торбина.

– Нет, не доверяю – подсудимый.

– Нет, я имею в виду… – немного замявшийся адвокат. – Вы доверяете составу суда рассматривать ваше дело?

– Дело досматривать доверяю, да, – Торбин.

– А чему не доверяете? – судья, несколько возмущённо. – Дело рассматривать! Я больше ничего не делаю! А чему не доверяете?

– Сейчас станет более понятно, – защитник.

– А, хорошо, – судья.

– Вы доверяете государственному обвинителю участвовать в процессе?

– Участвовать доверяю, – Торбин спокойно.

– А, скажите пожалуйста, вы при этом постоянно высказывали заявления о том, что и председательствовавший судебного состава и государственный обвинитель на вас оказывают давление в ходе допроса, скажите чем это вызвано? Почему при доверии составу суда и обвинителю при рассмотрении дела, вы, тем не менее, высказывали такие заявления? – адвокат.

– Дело в том, что я в целом не доверяю ни судебной системе, ни прокурорской, поэтому менять состав считаю нецелесообразным, – разъясняет свою позицию подсудимый.

– Отсутствие с вашей стороны жалоб на действие/бездействие следователей в ходе предварительного расследование как-то связанно с этим вашим отношением к системе правоохранительных органов? – адвокат.

– Да, напрямую, – твёрдо отвечает подсудимый.

– У меня нет вопросов, – адвокат.

– У меня тогда прямой вопрос, – судья. – Есть ли у вас отводы председательствующему гос. обвинителю есть?

– Нет, – подсудимый.

Прения сторон.

ПРОКУРОР:

Торбин обвиняется в действиях, направленных на возбуждение вражды и ненависти с помощью сети интернет. Подсудимый вину не признал, но в ходе допроса свидетеля заявил, что «Я выложил эту картинку для таких же, как и я. Что в этом такого?». Эти слова можно считать признанием вины. Цитирует надпись на картинке, в ней использована ненормативная лексика при обозначении иностранца и дается совет, что у избитого иностранца необходимо забирать паспорт, так как без паспорта он никто. Прокурор попросила назначить наказание в виде реального лишения свободы сроком на 2 года.

Пока прокурор говорит речь, судья тем временем шепотом дает указание секретарю, что бы она вынесла кому-то в коридор бумажный пакет с ромашками.

– Всё? Спасибо. Вставайте Торбин, вам предоставлено слово в прениях, – обращается судья к подсудимому.

– Ну, уважаемый суд, я прошу отложить заседание, для того чтобы согласовать даты следующего заседания, – вдруг опомнился адвокат. – Я полагал, что прения будут 20-го числа.

– Нет, вам никто не говорил, что прения будут 20-го числа, – возмущается судья. – Вы должны были понимать, что прения будут сегодня.

– И с чего я должен был это понимать? – адвокат. – Зачем мы согласовали две даты судебного заседания?

– Для того, чтобы, например, вынести приговор, – спокойно судья. – Вам конкретизировал кто-то, что будут двадцатого прения – нет. К прениям вас не было никаких ходатайств, поэтому, Торбин, пожалуйста, ваше слово в прениях.

– Я прошу перерыв объявить, – отзывается подсудимый.

– Суд объявляет перерыв на полчаса, – отвечает судья. – Пожалуйста.

В коридоре Торбин просит адвоката отправить СМС, если его сейчас закроют, но адвокат успокаивает его тем, что решение будет вынесено на следующем заседании.

Подсудимый в прениях:

Торбин в прениях замечает, что ему инкриминируется размещение картинки, а не создание её, как говорил прокурор. В материалах есть ссылка на оригинал картинки, и она до сих пор в свободном доступе, в отношении ресурса, на котором она размещена, никаких мер не принято. На этом сайте можно даже заказать наклейку и расклеивать везде. Подсудимый говорит, что прокурор не привела доказательств того, что в тот момент, когда картинка была размещена, в интернет выходил именно он.

Адвокат в прениях:

Считает вину недоказанной. Нет признаков выхода в интернет в этот день. Нет подтверждений, что договор с Интернет-провайдером подписан Торбиным. Среди изъятых материалов нет данной картинки. Данная картинка до сих пор в свободном доступе. Так же подчёркивает, что размещение – не то же самое, что изготовление.

Нельзя доверять понятым, так как одна из них не смогла определить последовательность действий сотрудника органов дознания, а другой вообще не пользуется сетью интернет. Эксперт Кузнецова не лингвист, на допросе не смогла ответить, в чем заключался призыв к насилию. В показаниях, от которых Торбин впоследствии отказался, было сказано, что он размещал данный материал с целью борьбы с запрещенной в России организацией ИГИЛ.

Прошу оправдать, но в случае обвинительного приговора применить статью 73 УПК — условное лишение свободы.

Реплика прокурора:

Утверждает, что её невнимательно слушали, она не говорила, что Торбин обвиняется в том, что создал данную картинку.

На утверждение о неподходящих понятых, т.к. они никогда не пользовались интернетом, прокурор ответила, что в УПК нет требований к навыкам понятых.

Прокурор не согласилась с оценкой стороны защиты в отношении работы эксперта, указав, что в экспертизе нет ни слова про экстремизм, а констатируется наличие призывов и обоснования необходимости общественно-агрессивных насильственных действий, направленных против человека в связи с его национальной, религиозной принадлежностью.

Тут в процесс вмешивается суд.

– У меня к вам вопрос в связи с высказыванием вашего защитника. У вас разная позиция. Ваш защитник предлагает суду два варианта: либо оправдательный, либо условный. Условное наказание, это практически признание вины, хотела бы понять, – разбирается судья. – Я вашему защитнику, в таком случае должна разъяснить постановления пленума о защите и отстранить защитника, перевозобновить дело. Защита, поясните пожалуйста.

– Я… ээ… сказал, что в случае признания моего подзащитного… – растерялся адвокат.

– Подождите секундочку, – перебивает его судья. – Мне кажется, позиция понятна – ваш клиент вину не признаёт!

– Не признаёт, – соглашается адвокат.

– Не признаёт, почему вы предлагаете суду 73-ю статью, условное наказание? – возмущается судья.

– Я не предлагаю, а считаю возможным, – отвечает защитник. – Я ни в коем случае не призываю руководствоваться 73 статьёй, если мой подзащитный невиновен.

– Вы понимаете, что у вас разная позиция? – судья

– У нас не разная позиция.

– У вас разная позиция! – настаивает судья, и обращаясь к Торбину: Вот скажите, вы также согласны? Не смотря на то что вы вину не признаёте, но в случае признания вины, вы готовы на условное наказание?

– Я не готов ответить на этот вопрос, – растерялся Торбин.

– Почему вы не готовы? У вас разная позиция! Я сейчас отправлю вашего защитника, возобновлюсь и вызову другого, по 51-й, – угрожает судья Зарницкая. – Пожалуйста, 2 минуты перерыв в коридоре!

На перерыве адвокат успокаивает своего подзащитного, советует Торбину высказать такую же позицию, как и он, что в случае чего тот всегда может заявить отвод судье.

После перерыва Торбин просит оправдать его или применить 73 статью.

– Мне кажется это странно – «я вину не признаю, но прошу применить», – замечает судья. – Хорошо, добавить ещё что-то есть в репликах?

– Нет, – адвокат.

– Я спрашиваю сейчас Торбина, – судья.

– Я заявляю вам отвод, – чуть замявшись говорит подсудимый.

– А это невозможно сделать в прениях, – победно щёлкает языком судья. – Закон!

– Значит больше нечего добавить, – Торбин.

– Нечего добавить? Присаживайтесь тогда.

В заключение судья и адвокат обсудили установило ли следствие, что IP-адрес, с которого был размещен спорный текст, принадлежит именно Торбину.

Судья объявляет перерыв до 20 февраля, когда будет заслушено последнее слово и вынесен приговор.