О деле: Всеволода Анатольевича Королева признали виновным в публичном распространении ложной информации об использовании ВС РФ (дискредитации) по мотивам политической и (или) иной ненависти или вражды за размещение двух текстовых сообщений в социальной сети “ВКонтакте”. Суд приговорил Королева к 3 годам колонии общего режима.
Дело рассматривает городской суд Санкт-Петербурга коллегиальным составом. Председательствующая судья – Ялцевич Татьяна Владимировна, иные участники коллегии – Алексеева Елена Вячеславовна и Шипилов Олег Александрович.
14:38 – К отцу Всеволода подошёл журналист, спросил, хочет ли он что-нибудь сказать. Тот отказался.
Начали в 15:47. Решили двигать скамейки в зале суда, потому что задний ряд не умещался. Секретарь суда смотрела на это самоуправство с плохо скрываемым удивлением.
Адвокат по ВКС переговаривается с Королевым, он хочет заявить какое-то ходатайство, спорят, она говорит, что уже подавали.
“Концепция поменялась!” – говорит Королев.
“Ты там закончил юрфак пока сидишь?” – отвечает адвокат.
Все слушатели смеются.
Адвокат попросила 5-10 минут на обсуждение позиции, все вышли, прокурор тоже. В коридоре обстановка дружеская, все рассказывают анекдоты.
16:16 начали снова. Так долго, потому что ждали прокурора, которая ушла поесть.
Судья оглашает состав суда: коллегия, Адвокат Зырянова, прокурор Первакова.
Пока удостоверяли личность, Королев сказал, что связь плохая, плохо слышно. Отводов нет, 51 статья Конституции разъясняется.
Суд перед началом просматривает ходатайства, поступившие до начала процесса, и оглашает заявление Идрисова (видимо, на съемку). По мнению суда ходатайство не подлежит рассмотрению, так как он не участник разбирательства.
Затем судья говорит о запрете на фото- и видео- съёмку в целях безопасности всех участников процесса.
Слушателям разъясняется регламент: нельзя выкрикивать с места, общаться с участниками процесса, за это удаляют из зала судебного заседания.
Судья обращает внимание адвоката, что только вопросы процессуального рода рассматриваются на заседании.
Заявляют ходатайство на краткосрочное свидание от отца. Судья читает, дает прокурору ознакомиться. Отца Королева спросили, писал ли он заявление. Отец подтвердил. Судья спросила Королева, слышит ли он происходящее в зале суда и что думает по поводу желания отца увидеться, тот ответил, что слышит плохоо, но ходатайство поддерживает. Зал засмеялся от такого вопроса судьи.
После того, как отцу разрешили краткосрочное свидание с Королевым, адвокат что-то хотела сказать подсудимому, но судья ее перебила возгласом «я не разрешала разговаривать!».
/Сильные помехи по видеосвязи, слышны непрекращающиеся шумы/
Судья зачитала приговор первой инстанции. Прокурор в апелляционном представлении просит об отмене к подсудимому 64 статьи и увеличении срока до 9 лет, так как наказание излишне мягко и не соответствуют уровню общественной опасности. Зал снова смеется.
По мнению прокурора, не являются исключительными обстоятельства, связанные с мотивами и самим преступлением, а также здоровье Королева и его занятие волонтерской деятельностью.
/Снова сильные помехи по ВКС/
Коротко апелляционное представление изложено. Прокурор выступала неразборчиво, оговаривалась.
Королев начинает говорить.
Судья перебивает, говорит, что полностью дадут высказать позицию в прениях, сейчас коротко.
Речь Королева сводится к тому, что были нарушены основные принципы судопроизводства, формулировка о заведомо ложной информации – невозможно, так как он считает данные в его постах истиной. Также не должно существовать коллизии между моральными и правовыми нормами.
/Судьи переговариваются/
“Королев давайте мы философию немного оставим, по сути апелляции, поддерживаете или не поддерживаете жалобу?” – говорит Ялцевич.
“Поддерживаю, я считаю приговор незаконным и необоснованным, так как все доказательства не были рассмотрены. Возражаю против апелляционного представления прокурора” – отвечает Королев.
“Всё у вас? Спасибо”.
Адвокат сказала, что будет говорить в прениях и просит рассмотреть жалобу о замечании на протокол судебного заседания первой инстанции.
«Да, мы поняли, сейчас и будете об этом говорить» – ответила судья
Когда судья спросила, есть ли у Королева ходатайства, он сначала не расслышал из-за плохой связи и переспросил, потом недопонял и ответил невпопад, затем, вероятно, снова не расслышал. В итоге судья грубо его перебила и прокричала в микрофон «у Королева не имеется».
Перешли к прениям. Прокурор просто «опровергает» все, что сказал адвокат. Например, «вопреки словам адвоката о нарушении права на состязательность, данное право не было нарушено».
Королев в прениях. Статья 297 говорит о заведомой ложности. Он же считает, что Россия является агрессором. Кроме того, суждения об этом относятся не к категории информации, а к категории ее осмысления. Ссылается на экспертизу, зачитывает кусочек. Рассуждает о том, что управляющие люди в России последние 24 года не видят в Украине субъекта, а только объекта других враждебных России сил.
/Судьи переговариваются
Ялцевич театрально пожимает плечами в ходе перешептываний с другим судьей. Судьи улыбаются, переговариваются/
Алексеева (судья) просит поближе к теме, к разговору.
“Это просто все ужасно…” – Королев
“Поближе к делу!” – повторяет судья.
Королев говорит о статьях Конституции, что международное право является частью правовой системы РФ.
“Не надо декларировать документы, мы все их читали, по доводу жалобы” – судья Алексеева.
Королев приводит правовые основания невозможности начала войны. Говорит про Бучу. Говорит, что официальная позиция не может быть признана истинной, только потому что она официальна.
/Судьи шутят, судья Ялцевич улыбается/.
Между тем суд руководствовался только позицией Минобороны РФ. Парадигма постправды, слишком много версий порождает парализованную роль человека.
Говорит снова о Буче.
/Судьи переговариваются, идёт какая-то оживленная дискуссия, смеются/.
Королев пытается обосновать, почему считает свои высказывания о действиях российских солдат в Буче верными (неверно, что через 4 дня появились сведения, а были уже спустя сутки + спутниковые снимки. О том как именно появляются трупные пятна). Далее Королев вернулся к заведомо ложным сведениям, которые для него таковыми не являлись. Также сказал, что статья о фейках направлена на запугивание.
«Возвращаетесь пожалуйста к судебному акту, вы отошли!» – судья Ялцевич.
Королев считает своей обязанностью делиться подобной информацией. Говорит о последнем утверждении. Доказывает, что они были правдивыми, подтверждая комментариями очевидцев, жителей Донецка, военных экспертов.
“Королев поближе к вашим постам!” – судья Ялцевич.
Королев говорит, что все доказательства были судом проигнорированы, что является недопустимым. А обвинение просто сопоставляло его текст и тексты Минобороны. Экспертиза не по той статье 201 так как эта статья регулирует комплексные экспертизы, каковой лингвистическая не является. Эксперт не может давать заключения, так как это бы означало выход за пределы его процессуальной области. Собственно, верификация информации выходит за область полномочий эксперта-лингвиста.
“Зачитывать заключения эксперта не надо, его все читали. Давайте ближе к делу. Почему вы считаете приговор суда не действительным?” – Ялцевич.
“Потому что он был на основании этого заключения” – Королев.
“Вы уже сказали об этом, давайте дальше” – Ялцевич.
Королев ссылается на разъяснение Верховного суда о ненависти к сотрудникам власти. Далее опять говорит о гибели мирных людей. Далее Ялцевич практически подряд перебивает Королева: “Эти высказывания не касаются приговора… Королев не надо зачитывать нам… Все у вас?”.
Королев перечисляет ошибки лингвистической экспертизы. А в политологической экспертизе не была заявлено ни одной политологической методики.
“Королев нам не надо передавать ход заседания, говорите следующее доказательство, какое вам не нравится” – Ялцевич.
Королев говорит, что никакая идеология не может быть признана обязательной.
“Все у вас?” – Ялцевич.
“Что?” – Королев.
“Все у вас в прениях?” – судью явно раздражает, что он переспрашивает из-за плохой связи.
Адвокат в прениях приводит ряд доводов:
— Противоречие статьи 207 Конституции РФ. Адвокат указывала на необходимость обратиться в Конституционный суд, чтобы там проверили конституционность данного закона;
— ООН отмечает несоответствие 207 статьи пакту о правах, статье 19, свобода выражение мнений. Суд первой инстанции, по словам адвоката, не оценил должным образом эти данные, анализ этим нарушениям не представил;
— несоответствие действующему УПК, так как в двух постах в «ВК» обвинение не указывает, какие конкретно выражения из данных постов являются ложными, некоторые предложения там являются аксиомами, в целом в них много текста. Обвиняемый не может понять, как ему защищаться, не может осуществлять свои права, так как это лишает Королева возможности защищаться от такого обвинения. Это не может быть исправлено в суде никакой инстанции. Прокуроры ни один не может конкретизировать какие именно фразы;.
— также распространение заведомо ложности информации, то есть надо установить еще и заведомость ложности информации по разъяснению Верховного суда о заведомой ложности по примеру статей о клевете, ложном сообщении о терроризме и т.д. Защита считает, что нет ни одного доказательства, что информация была заведомо ложной для подсудимого. Королев неоднократно говорил, что информация является для него истинной, это его мнение по данному вопросу.
— доказательства обвинения не соответствуют принципу свободной оценки доказательств, так как Минобороны неоднократно меняло свое мнение по поводу ряда событий, это было представлено, то есть брифинги Минобороны сами по себе противоречивы между собой и потому не могут являться доказательствами. Защита подавала ходатайства о допросе авторов брифинга Минобороны, чтобы выяснить откуда берется информация. Суд первой инстанции отказался, чем лишил себя возможности критически оценить информацию. «Мы не понимаем какой брифинг относится к какой фразе, еще раз подчёркиваем, что Королев не может защищаться, потому что приговор не соответствует действующему законодательству»;
— грубейшие нарушения в части фотографий акта, которые не соответствует по времени самому акту. На вопросы о данных несоответствиях Марчук менял свои показания, признавая, что изменил доказательства. Это является основанием для исключения акта из доказательной базы;
— относительно показаний свидетеля. Фальсифицированы письменные показания свидетелей, о чем говорят знания специалистов. Свидетель не смог вспомнить, куда обращался с какими заявлениями и кроме нецензурной брани ничего воспроизвести не мог.
— защита имеет замечания против протокола судебного заседания первой инстанции, потому что полагает, что в акте должны быть отражены все существенные моменты заседания. Защита просила зафиксировать цитатой слова свидетеля, так как они противоречили тому, что было написано у обвинения, что еще раз доказывает фальсификацию свидетельских показаний;
— приговор подлежит отмене, так как следователь назначил лингвистическую экспертизу, но провели комплексную политолого-лингвистическую экспертизу. Ни один специалист не смог указать, какой вывод относится к какой именно экспертизе;
— также ряд нарушений, которые ещё письменно изложены и представлены суду, количество нарушений действительно большое и является существенным по мнению защиты. Кроме того, ни следователь, ни прокурор не смогли объяснить, почему предметы в доказательствах не соответствуют их описанию и что должны доказывать.
Защита полагает, в связи с выявленным нарушениями приговор надлежит отменить. Право на защиту и право на состязательность также были нарушены, так как суд отказался рассматривать доказательства защиты.
Возражения адвоката на апелляционное представление
Оно является противоречивым даже по сути изложения. Статья 207 вообще не предусматривает колонии, следовательно не может быть приговор излишне мягким, если назначена колония. Выводы представления противоречивы, непоследовательны и несостоятельны. Просим отказать в апелляционном представлении.
Королев ничего добавить не желает, от последнего слова отказывается.
Судьи апелляционное представление частично удовлетворили. Применение к подсудимому 64 статьи отменено, срок увеличился до 7 лет.
