О деле: Григорий Аркадьевич Мельконьянц, со-председатель организации «Голос» (организация в защиту прав избирателей) обвиняется в организации деятельности на территории России «нежелательной» Европейской сети организаций по наблюдению за выборами (ENEMO) (ч. 3 ст. 284.1 УК РФ).
Дело рассматривает Басманный районный суд Москвы, судья – Евгения Сергеевна Николаева.
Зал в здании Тверского суда, где теперь проходят заседания Басманного из-за ремонта, просторный, а потому все слушатели (около 20 человек) свободно расселись. Позже, примерно через 40 минут, секретарь впустила ещё 3 опоздавших. Около аквариума, в котором находится Григорий Мельконьянц, стоят 2 охранника с собакой. Через 4 часа примерно собаку увели из зала и остался 1 охранник.
Судья открывает заседание. Адвокат Михаил Бирюков говорит, что просит сегодня допросить одного свидетеля и одного специалиста, а также приобщить к делу заключение специалиста. Судья расспрашивает, кто такой и зачем приглашён специалист. Специалист Исавнин – математик по образованию – должен объяснить суду информацию о скриншотах тех сайтов, которые осматривало следствие. По ходатайству стороны защиты и после ознакомления прокурора с документами судья приобщает к делу письменное заключение специалиста и соглашается выслушать его на заседании. Но первым допрашивается свидетель стороны защиты, хотя адвокат Бирюков просил начать с допроса специалиста.
Вызван для допроса свидетель Гурман Юрий Альбертович – один из создателей движения “Голос”. Он подходит к трибуне с огромной хозяйственной сумкой и рюкзаком с документами.
По просьбе стороны защиты Гурман рассказывает про Ассоциацию “Голос”. В 1999 году он учредил Ассоциацию сельских муниципальных образований Челябинской области. Затем в ходе взаимодействия по выборам в 2000 году в Москве была учреждена ассоциация “Голос”. В подтверждение своих слов он достает из хозяйственной сумки копии учредительных документов и читает уже из них.
“Можете тезисно? У нас нет столько процессуального времени. Очень кратко”, – перебивает судья Николаева. Прокурор Екатерина Фролова тоже не понимает, зачем все слушают, “как в Екатеринбурге была организована ассоциация”. Гурман возражает, что он уже говорит про московскую ассоциацию и начинает перечислять, какие структуры тогда вошли в “Голос”.
Судья Николаева требует, чтобы адвокат Бирюков остановил свидетеля и задал следующий вопрос. Тот спрашивает про создание уже не ассоциации, а движения “Голос”. Гурман переключается на подробный рассказ об учреждении в 2007 году фонда межрегионального содействия “Голос-Урал” и начинает пересказывать всю историю независимого наблюдения на выборах, игнорируя замечания судьи, прокурора и даже адвоката Бирюкова о том, что надо отвечать на вопросы более кратко и по теме. Он эмоционально декламирует явно заготовленную речь про массовое движение независимых наблюдателей на выборах.
– Это что, реклама? – спрашивает прокурор.
– Когда я говорю, надо молчать, – объясняет судья Николаева и требует от свидетеля говорить не про свои уральские организации, а про Мельконьянца.
Защитник Юлия Островская просит Гурмана коротко ответить, на какие средства существовали движения по наблюдению за выборами. Гурман отвечает, что в 2013 году из-за недоступности иностранных грантов президент Владимир Путин выделил средства на поддержку гражданских инициатив. Тогда фонд “Голос-Урал” вместе с Мельконьянцем подготовил заявку на общественное движение в защиту прав избирателей “Время честных выборов”. Гурман достает из папки оригинал грантового соглашения, подписанный Эллой Памфиловой, которая в то время возглавляла организацию – оператора президентских грантов. “В рамках этого проекта и появилось движение «Голос». Мы на средства государственной поддержки взяли в аренду офис на Елоховском проезде”, – подчеркивает свидетель. Именно этот офис фигурирует в обвинительном заключении. Свидетель достает из сумки еще несколько толстых папок, но судья Николаева говорит:
– Не надо ничего доставать, свидетель, у нас устный процесс.
– Но это первичные документы!
Адвокату Бирюкову удается задать свидетелю следующий вопрос: “ассоциация участвовала в создании движения «Голос» или нет? Свидетель Гурман отвечает, что ассоциация как юрлицо не могла ни в чем участвовать”.
Адвокат, судья и прокурор вместе втроем пытаются добиться от свидетеля ответа на вопрос: что делал Мельконьянц в движении? Свидетель Гурман открывает папку, листает и говорит: “Ваша честь, вот здесь и описано, что он делал. Тут на шестидесяти страницах подробнейшим образом…”. Далее свидетель рассказывает про еще один президентский грант “Голоса” в 2014 году и про запущенную после этого систему фандрайзинга.
Адвокат Бирюков задает следующий вопрос о том, чем именно руководил Мельконьянц в движении. Гурман отвечает: “Это не вертикальная организация, где дали команду и сказали: все построились и пошли. Это добровольное общественное объединение граждан, не основанное на членстве”.
Судья Николаева напоминает, что вопрос был другой:
– Он руководил движением?
– Что значит “руководил”?
– Прямое значение!
– Решений, обязательных к исполнению, он принимать не мог.
– А как решения принимаются? – спрашивает защитник Островская.
– Все решения принимаются коллегиально.
Гурман объясняет, что в движении было три сопредседателя, каждый из которых мог руководить заседаниями Совета, чтобы принимались решения. Единолично Григорий Мельконьянц никаких решений принять не мог.
Защитник Островская спрашивает свидетеля Гурмана про нежелательную организацию ENEMO*. Свидетель объясняет, что “Голос” никогда не получал инструкций или финансирования от ENEMO*. Более того, тогда в 2019 году на заседании совета движения “Голос” было обсуждение некой коллизии. С одной стороны, ассоциация “Голос” есть в числе учредителей ENEMO*, но одноименное движение “Голос” в ней никак не участвует. Была создана рабочая группа для решения вопроса, которую возглавил как раз Гурман. Но с приходом пандемии вопрос был заигран, никаких соглашений, договоров или протоколов движение “Голос” с ENEMO* не подписывало. Структурным подразделением европейской организации “Голос” также не был.
Тогда Островская спрашивает Гурмана, где тот был 3 июня 2022 года, когда Мельконьянц отправлял письмо в Центризбирком. Он отвечает, что почти весь день был в офисе на Елоховском проезде, но Мельконьянца там не видел. Согласно обвинению, Мельконьянц отправил письмо именно из офиса.
Защита допрос закончила.
“Я даже боюсь задавать вопросы, но они есть”, – начинает допрос прокурор Фролова. Среди слушателей прокатывается смешок.
– Участники движения “Голос” прислушивались к мнению Мельконьянца?
– Не только участники движения, но и члены ЦИК.
– Прислушивались или нет?
– Конечно. Все ко всем прислушиваются. Вот я к вам прислушиваюсь.
– Вы к нам не прислушиваетесь, к сожалению, – говорит прокурор.
У защиты есть дополнительный вопрос про еще одну формулировку из обвинения: мог ли Мельконьянц действовать против интересов государства. Гурман эмоционально отвечает, что “Голос” всегда сохранял нейтралитет.
Прокурор продолжает задавать вопросы:
– После задержания Мельконьянца движение “Голос” продолжает свою деятельность?
– Вопрос очень сложный.
– Продолжает или не продолжает? – вмешивается судья.
Гурман читает ответ на адвокатский запрос, что Генпрокуратура не признавала “нежелательным” само движение “Голос”.
Допрос свидетеля окончен.
Допрос специалиста.
В зал заходит специалист Алексей Геннадьевич Исавнин, он представляется гендиректором ООО “Соблюдайте свои законы”. На вопрос судьи Николаевой отвечает, что защита показывала ему уголовное дело целиком, а также предупреждала об ответственности. “Не знала, что адвокат имеет такие полномочия, но ладно”, – судья Николаева просит побыстрее начинать допрос.
В письменном заключении сторона защиты просила Исавнина ответить на 2 вопроса:
Ответ специалиста аналогичный на оба вопроса: нет, так как сайт тогда был заблокирован, а в акте ничего не сказано про VPN.
Защитник Островская просит Исавнина объяснить, могут ли golosinfo.org и enemo.org быть одним и тем же сайтом. Свидетель отвечает, что это разные доменные имена, то есть адреса. Аналогичная ситуация enemo.org и enemo.eu. Получается, что на скриншотах в уголовном деле видны одни адреса, а в описании этих скриншотов другие адреса. При этом именно эти скриншоты использовались для доказательства связи движения “Голос” и “нежелательной” ENEMO*.
Защитник Островская просит подтвердить, что в мае 2022 года сайт ENEMO* уже был заблокирован и недоступен. Прокурор Фролова замечает, что это уже есть в озвученном заключении Исавнина. Островская все равно просит Исавнина объяснить работу блокировки. Тот отвечает, что enemo.eu был заблокирован по требованию Роскомнадзора, значит без специальных технических средств его осмотреть невозможно.
Следующий вопрос: “Как можно вообще «зафиксировать» сайт в Интернете – достаточно ли скриншота?”. Исавнин подробно объясняет, что сайт по сути является набором файлов, которые создают картинку на экране пользователя. Ответ Исавнина сводится к тому, что нужно сохранять весь набор файлов, получаемых от сайта со всеми сопроводительными данными о дате создания, размере и прочем. Проще говоря, скриншот сам собой не “сохраняет” сайт целиком.
– Только на основании скриншотов можно ли установить дату, когда они были сделаны? – продолжает допрос защитница.
– Глядя просто в распечатку невозможно установить, когда она была сделана. Скриншот – это снимок экрана, на экране много точечек…, – объясняет Исавнин.
Островская переходит к сервису Wayback Machine в “Архиве Интернета”. Исавнин объясняет, что тот сохраняет файлы с сайта на определенную дату. Он перепроверил то, что написано в акте осмотра у следователя по поводу переадресации с enemo.org на enemo.eu. Он приводит аналогию: “Вот примерно как сейчас у нас переадресация из Басманного суда в Тверской суд [на время ремонта]”. По словам Исавнина, на сервисе Wayback Machine невозможно запросить адрес enemo.org, а получить страницу enemo.eu. Переадресация там действительно есть, но “ровно в обратную сторону”. То есть можно вбить сайт enemo.eu, а получить снимок страницы enemo.org.
Прокурор Фролова спрашивает у Исавнина, где в его заключении скриншоты, которые бы подтверждали его слова.
– Адвокаты не просили. Если Вы хотите, мы можем прямо здесь…
– Вы ответили на мой вопрос.
На вопрос, пробовал ли он обойти блокировку, чтобы проверить, работает сайт ENEMO* сейчас или нет, Исавнин отвечает, что не пытался нарушать законы РФ, которые это запрещают. “Спасибо, прекрасный ответ”, – комментирует прокурор.
Допрос специалиста закончен.
Судья Николаева предлагает Мельконьянцу самому дать показания как подсудимому в конце судебного следствия. Мельконьянц готов давать показания, отвечая на вопросы защитников. Защитница Юлия Островская встаёт и спрашивает, понятно ли ему обвинение.
“Мне непонятно обвинение и непонятно, как защищаться”, – начинает ответ Мельконьянц, листая перед собой страницы обвинительного заключения. Он говорит, что движение “Голос” называется то членом, то структурным подразделением ENEMO*, а это очень разные понятия. “Движение «Голос» не являлось никаким представительством ENEMO*, никак не подчинено организации ENEMO*. Ни одного руководителя ENEMO* в движение “Голос” не назначало”.
Чтобы быть членом ENEMO*, движение “Голос” должно было бы предпринять набор юридических действий. Этого не было. Мельконьянц напоминает: по российской практике, даже если кто-то входил в организацию, которую затем объявили “нежелательной”, то можно просто прекратить сотрудничество. Так было с некоторыми российскими профсоюзами и даже с партией “Яблоко”.
Но движение “Голос” никогда ни во что не входило, то есть и выходить не имело смысла. “Я должен доказать то, чего в принципе нет”, – констатирует Мельконьянц. Он напоминает, что для “участия” сначала нужно получить административный протокол, а потом уже идет уголовное дело. Но самого Мельконьянца обвиняют не в участии, а в организации деятельности. Однако в отношении движения “Голос” ни Генпрокуратура, ни Верховный суд решения о статусе “нежелательности” или запрете действия не принимали.
“Фактически сторона обвинения перекладывает функцию Верховного суда на уважаемый суд, в котором мы сегодня находимся и, на мой взгляд, пытается превысить полномочия районного суда…В обвинительном заключении сказано, что я свои взгляды и убеждения не пересмотрел. Мне не удалось найти, какие же у меня такие плохие взгляды и убеждения. Более того, у нас часть третья статьи 29 Конституции запрещает принуждать к отказу от мнений и убеждений”, – говорит Мельконьянц.
Мельконьянц констатирует, что в деле “куча белых пятен”, поэтому, как он уже неоднократно говорил, ему совершенно непонятно, в чем его обвиняют.
Защитник Островская просит Мельконьянца рассказать о своей жизни и работе. Тот начинает рассказ с детства в Астрахани: “Мне повезло с семьей”. Мать Мельконьянца работала учительницей, а его отец создал благотворительный фонд помощи инвалидам и детским домам “Экология души”. Мельконьянц поступил на юрфак АГТУ, параллельно работал в службе занятости. Там же в университете он познакомился с местным координатором “Голоса”, который следил за деятельностью депутатов. Мельконьянц сделал для организации сайт и начал интересоваться выборами, посещать конференции. После окончания ВУЗа Мельконьянц устроился в местный консалтинг, но затем в 2004 году решил переехать в Москву, где прошел повышение квалификации в ВШЭ по направлению менеджмента общественных организаций. С этого же времени Мельконьянц сотрудничал с ассоциацией “Голос”, а в конце 2011 года на волне протестов начал применять свои экспертные знания, чтобы помочь людям, которые сами побывали наблюдателями в избирательных комиссиях: “Им хотелось продолжения”. Мельконянц оказывал методическую и юридическую поддержку, чтобы направлять подобные организации “в конструктивное русло”. Движение “Голос” было создано в июле 2013 года, чтобы упростить и обобщить работу наблюдателей, так как по отдельности не все организации могли найти на все задачи нужные ресурсы и время. Название “Голос”, по словам Мельконьянца, было выбрано как понятное любому. Движение при этом было создано без образования юридического лица. Мельконьянц неоднократно повторяет простое описание того, как он видит работу “Голоса”: “Это сервисная поддержка наблюдателей”.
Деньги на наблюдение российским организациям в те времена давали как правило иностранные грантодатели, в том числе американское агентство USAID. Но «Голос» сразу же отказался от иностранного финансирования, говорит Мельконьянц, полагаясь на пожертвования и бартерную помощь. А потом, как уже говорил свидетель Юрий Гурман, они получили президентский грант. Движение “Голос” опиралось на низовые инициативы. В какой-то момент в “Голос” обратился один из основателей “Яндекса” Илья Сегалович, это дало толчок развитию мобильного приложения. Какие-то специалисты отсматривали видеозаписи с камер на участках, кто-то изучал статистику результатов выборов.
“Я за все это время, больше 20 лет как я этим занимаюсь, активно сотрудничал с тремя уполномоченными по правам человека: Владимиром Лукиным, Эллой Памфиловой и Татьяной Москальковой”, – перечисляет Мельконьянц, подчеркивая, что его экспертное мнение всегда было востребовано. Мельконьянц ставит к себе в заслугу внедрение электронного сбора подписей в поддержку кандидатов на выборах, отказ от бумажных открепительных удостоверений, которыми пользовались “карусельщики”, а также масштабное использование электронных сканеров бюллетеней (КОИБов).
“Неужели я выгляжу как какой-то сумасшедший человек, который знает, что его движение входит в состав организации, признанной «нежелательной», и продолжает в этом статусе работать? Это же абсурдно!” – заканчивает Мельконьянц рассказ о своей работе.
По просьбе защитницы Островской Мельконьянц рассказывает о достижениях независимых наблюдателей. Удалось снизить количество нарушений в Москве, наладить взаимодействие наблюдателей и избирательных комиссий, а потом начать распространять этот московский опыт. Он также вспоминает дистанционное электронное голосование. Мельконьянц входил в техническую рабочую группу по устранению уязвимостей и проблем.
Мельконьянц отдельно подчеркивает, что движение “Голос” было создано как самостоятельная независимая организация, что движение “Голос” не создано на базе ассоциации “Голос”. Ни организационно, ни финансово они связаны не были, а существовали параллельно на протяжении семи лет, пока ассоциацию не закрыли.
По поводу управления движением Мельконьянц говорит, что конференция участников избирает совет “Голоса” и трех сопредседателей. Сам он был одним из сопредседателей с самого начала: “И по сегодняшний день, наверное, являюсь”. Никакого единоличного управления в этой “горизонтальной” организации нет, добавляет Мельконьянц, у него таких полномочий не было. “Я никому не плачу зарплату. Я никого не нанимаю на работу”, – аргументирует Мельконьянц.
На вопрос о финансировании Мельконьянц говорит, что сначала “Голос” существовал на личные средства, потом был президентский грант и, наконец, пожертвования от граждан России.
Далее идёт серия вопросов про ENEMO*.
– Вам известна организация ENEMO*?
– Да, известна.
– Движение “Голос” получало финансирование от ENEMO*?
– Нет. Ни от ENEMO*, ни от какой-то еще иностранной организации.
– Движение “Голос” являлось членом ENEMO*?
– Нет, ими могли быть только юридические лица. Вот ассоциация “Голос” была членом ENEMO*.
– Структурным подразделением?
– Нет, и юридически не могло им быть.
По мнению Мельконьянца, структурное подразделение не может существовать без “определенных признаков” – например, что это филиал ENEMO* в России, у которого есть какой-то руководитель. У движения “Голос” ничего такого не было, оно было создано российскими гражданами.
– Вы лично когда-либо работали в ENEMO*? – продолжает допрос защита.
– Нет, не работал.
– Получали вознаграждение?
– Нет, не получал.
– На обыске у вас нашли доказательства вашей связи с ENEMO*?
– Нет, все, что у меня изъяли, мне вернули, никаких доказательств приобщено к делу не было.
Мельконьянц добавляет, что даже до объявления ENEMO* “нежелательной” организацией движение “Голос” с ней почти не контактировало.
Мельконьянц подробно описывает процедуру направления международных наблюдателей в разные страны. В Россию таких международных наблюдателей просто так прислать нельзя, нужно приглашение от властей. “Никаких приглашений или наблюдений со стороны ENEMO* никогда не было. Они никогда и не пытались” – добавляет он.
Защитник Островская переходит к следующему пункту обвинительного заключения – Мельконьянц якобы представлял “нежелательную” организацию на мероприятиях Центризбиркома.
Мельконьянц отвечает, что присутствовал на всех этих мероприятиях в личном качестве – как Григорий Мельконьянц. Даже движение “Голос” формально никуда его не посылало, он его не представлял. “В зале Центризбиркома прямо за трибуной я занимался преступной деятельностью? Ну это нонсенс!”, – говорит Мельконьянц. Он начинает подробно описывать, зачем он вообще туда пошел – чтобы определить, как будет работать электронное голосование…. Он рассказывает об особенностях регистрации избирателей, проверке кодов, устранении неполадок. Мельконьянц говорит, что даже во время организации разных круглых столов никто и никогда не говорил, что его в ЦИК будут принимать как представителя ENEMO*. Именно так это сформулировано в обвинении. “Даже в голову никому не могло прийти, что движение «Голос» является структурным подразделением черногорской какой-то там организации”. По словам Мельконьянца, его обычно звали на мероприятия в ЦИК с формулировкой: “Вы нам нужны как та щука, чтобы карась не дремал”. Мельконьянц говорит, что на мероприятиях в ЦИК ему всегда очень нравилось, он всячески поддерживал взаимодействие. Работу с Центризбиркомом он оценивает как конструктивную.
“То, что меня задержали – это как гром среди ясного неба было для всех”, – продолжает свой ответ Мельконьянц. “Конечно”, – вздыхает прокурор Фролова так, что это слышно в зале.
Защитник Островская продолжает идти по формулировкам обвинения:
– Имели вы когда-либо целью причинение ущерба конституционному строю РФ, территориальной целостности?
Теперь вопросы задаёт государственный обвинитель.
Прокурор Фролова уточняет, находился ли офис движения “Голос” в Елоховском проезде. Тот соглашается, что по сути это был офис, который для “Голоса” арендовали дружеские юрлица. Мельконьянц по просьбе прокурора подтверждает свой электронный почтовый адрес, с которого отправлялись письма в ЦИК.
Прокурор Фролова также просит подсудимого рассказать, откуда он столько знает об ENEMO*: “Вы очень подробно на протяжении 20 минут рассказывали”.
Мельконьянц возражает, что про внутреннее устройство организации мало что знает, но интересуется вообще всеми мониторинговыми организациями, которые, как правило, работают по одному и тому же принципу.
– В письмах с какой целью вы указывали себя как сопредседателя движения “Голос”, а не просто Григорий Мельконьянц?
– Это автоматическая подпись, которая всегда стоит в письмах у меня.
– Также почему вы указывали адрес [офиса] в Елоховском проезде?
– Просто такая подпись…
– Почему не указали адрес места жительства в Химках?
Затем она спрашивает, почему почта Мельконьянца была на домене .org, а не .ru, раз это общероссийское движение. Тот разводит руками, что просто такой выбрали домен для организации. На что прокурор парирует, зачем домен .org, если у них якобы не организация, а общественное движение. Ответа нет.
Прокурор Фролова спрашивает Мельконьянца, что он думает о прозвучавших на одном из прошлых заседаний словах, что его якобы кто-то “щемил”. “Меня никто не щемил. Я не знаю, что имел в виду Борис Надеждин”, – отвечает Мельконьянц.
Судья Николаева спрашивает, есть ли еще дополнения. Адвокат Бирюков говорит, что у защиты есть “достаточно объемные” ходатайства.
Ходатайства стороны защиты:
– прекратить производство и вернуть уголовное дело в прокуратуру. Адвокат Бирюков напоминает, что на суде следователь сам рассказал, что добавлял к актам осмотра интернет-страниц примечания, то есть свои выводы, вместо фиксации содержимого страницы.
Прокурор Фролова считает доводы защиты необоснованными и просит не возвращать дело в прокуратуру. Судья Николаева соглашается с ней.
– приобщить к делу ответ Минюста на запрос, где сказано, что ведомство не знает ни о каких структурных подразделениях ENEMO* в России. Также в ответе сказано, что и ассоциация, и движение “Голос” не включены в перечни экстремистских, запрещенных или “нежелательных” организаций.
– приобщить к материалам дела доклад депутата Заксобрания Петербурга Александра Шишлова о нарушениях на выборах.
Прокурор Фролова не дает адвокату Бирюкову закончить перечисление всех докладов, говоря, что они не имеют отношения к делу. Адвокат настаивает, что там описывается позитивная роль движения “Голос”.
– приобщить распечатки выступлений питерского депутата Шишлова на встрече с председателем ЦИК Эллой Памфиловой.
После каждой партии документов адвокат Бирюков делает паузу, ожидая, что начнется обсуждение. Но судья Николаева настаивает, чтобы защита сначала перечислила все ходатайства. Обсуждать все документы она намерена сразу.
Защита продолжает:
– приобщить несколько разъяснений юридических норм Минюста.
– приобщить почерковедческую экспертизу. Защита сравнила подписи сотрудника Центра “Э” Окопного на рапортах в деле. Судья Николаева возражает, что эти рапорта формально не оглашались в суде.
– приобщить ответ из самой “нежелательной” ENEMO.
– Что ответили?
– Нет, не является [членом или структурным подразделением].
– А как вы получили ответ?
– В командировку ездил в Черногорию и получил.
Свидетель Гурман просит передать защите папки на несколько сотен страниц. Адвокат Бирюков просит перерыв. Судья дает пять минут. Но потом меняет время, т.к. в коридоре судью ожидают следователи. Они проходят в зал. Судья объявляет перерыв на то время, пока их заслушает. Затем суд по Мельконьянцу продолжится.
Спустя полтора часа суд возвращается к делу Мельконьянца.
Защита продолжает перечислять материалы, которые хочет приобщить к делу:
– документы об исключении ассоциации “Голос” из реестра юрлиц в 2020 году, чтобы не было никаких разночтений о дате ее ликвидации.
– заявление от движения “Голос” в ФСБ о прекращении всякого взаимодействия с ENEMO и о том, что движение никогда не входило в состав организации.
Аналогичные заявления были направлены в Генпрокуратуру, Следственный комитет, Минюст и МИД. Все они были направлены 23 августа 2024 года, но ответили только Минюст и МИД. Оба ведомства сказали, что заявление “Голоса” о прекращении работы с ENEMO “приняты к сведению”.
– запрос адвоката Оскара Черджиева в Генпрокуратуру с вопросом, признан ли “Голос” “нежелательным”. По состоянию на 29 ноября 2022 года в Генеральной прокуратуре такими сведениями не располагали.
– постановления из Барнаула и Кирова о прекращении административных дел о «нежелательной» организации на основе связи “Голоса” и ENEMO*.
– копию трудовой книжки Мельконьянца, где указана работа в ассоциации “Голос” и в фонде “Голос”.
– справку о наличии интернет-трафика с домашнего адреса Мельконьянца в г. Химки. Так защита доказывает, что электронное письмо в ЦИК об участии в круглом столе было отправлено Мельконьянцем из дома, а не из офиса, как утверждается в обвинительном заключении. То есть, что место совершения предполагаемого преступления обозначено неверно.
– решение совета “Голоса” о приостановлении взаимодействия с ENEMO*.
– характеристики личности Григория Мельконьянца.
Защитник Островская начинает перечислять и успевает произнести лишь имя члена президиума СПЧ Светланы Маковецкой. На этом судья Николаева ее прерывает, торопит и просит просто отдать ей бумаги стопкой, она сама посмотрит.
У прокурора нет возражений против приобщения всех перечисленных защитой документов и судья Николаева соглашается все их приобщить.
Адвокат Бирюков просит передать ему первый том дела, чтобы огласить еще какие-то материалы. Бирюков открывает том и зачитывает постановление о передаче материалов по подследственности за подписью оперуполномоченного ЦПЭ Бабыкина и его начальника Окопного.
Защита начинает перечислять материалы, которые просит исключить из доказательств обвинения:
– рапорт оперативника Бабыкина от 10 октября 2023 года о якобы получении Мельконьянцем денег от разных лиц, но не от ENEMO*. По версии защиты, это не имеет отношения к делу;
– еще в одном рапорте на основе англоязычных записей оперативник без переводчика сделал вывод, что “Голос” входит в ENEMO*. Также есть рапорт о финансировании “Голоса” американскими госорганами, где явно имеется в виду ассоциация, а не движение. Эти документы защита также просит исключить из доказательств обвинения;
– осмотр сайтов следователем Караевым, который добавлял собственные примечания о том, что ассоциация и движение “Голос” – одно и то же;
– упоминание всех административных протоколов на других людей о связи “Голоса” с ENEMO*, так как Мельконьянц там вообще не фигурировал. В России не действует прецедентное право;
– документ, который Бирюков зачитал из материалов дела несколько минут назад. Там стоит подпись якобы сотрудника ЦПЭ Окопного. Защита настаивает, что подпись ему не принадлежит, а значит все переданные по подследственности документы надо также признать недопустимыми доказательствами;
– допросы Ивана Ирова и Дмитрия Реута. На суде специалист МВД Иван Иров сказал, что во время допроса у следователя тот задавал ему вопросы, а Иров отвечал. Но в тексте допроса приводится только якобы прямая речь Ирова без наводящих вопросов. По тем же причинам защита просит исключить показания замглавы Мосгоризбиркома Дмитрия Реута;
– заключение эксперта Шмелева, который является кандидатом исторических наук, а не юристом, а значит не может делать выводы, входил ли “Голос” в ENEMO*;
– акт осмотра сайта ENEMO* от 20 мая 2023 года по уже обсуждавшимся в ходе допроса специалиста доводам о переадресации и несоответствии сайтов заявленным названиям.
Гособвинитель Фролова выступает против того, чтобы перечисленные доказательства исключались из дела. По её версии защита уже дает оценку доказательствам, что надо делать на стадии прений.
Судья Николаева обещает дать оценку всем доказательствам, когда она будет принимать итоговое решение, то есть выносить приговор в совещательной комнате.
Судья Николаева предлагает закончить судебное следствие и объявляет прения сторон, однако прения переносят на следующее заседание.
* Организации объявлены нежелательными или признаны террористическими и их деятельность запрещена на территории РФ.
