Дело “Весны”*: суд отказал в допросе специалистов защиты

О деле: Уголовное дело строится на постах в социальных сетях «Весны» от 2022 года, в которых активисты анонсировали антивоенную акцию, сопряженную с шествием «Бессмертного полка». Яну Ксенжепольскому и Анне Архиповой вменяют четыре статьи: распространение военных «фейков» группой лиц по мотивам ненависти (п. «б» и «д» ч. 2 ст. 207.3 УК), публичные призывы к действиям против безопасности государства, совершенные организованной группой (ч. 3 ст. 280.4 УК), организация деятельности экстремистского сообщества (ч. 1 ст. 282.1 УК), распространение неуважительных сведений о днях воинской славы группой лиц (ч. 4 ст. 354.1 УК). Василию Неустроеву вменяют эти же статьи и еще две – о склонении к массовым беспорядкам (ч. 1.1 ст. 212 УК) и создании НКО, посягающей на личность и права граждан (ч. 2 ст. 239 УК). Евгения Затеева и Валентина Хорошенина обвиняют по статьям об организации деятельности экстремистского сообщества (ч. 1 ст. 282.1 УК) и распространении неуважительных сведений о днях воинской славы группой лиц (ч. 4 ст. 354.1 УК). Павлу Синельникову вменяют организацию и участие в экстремистском сообществе (ч. 1 и 2 ст. 282.1 УК).

Дело рассматривает Санкт-Петербургский городской суд, судья – Ирина Евгеньевна Фурманова.

Доставлены подсудимые, явились остальные участники процесса: адвокаты Шереметьева Е.Н. (защитник Архиповой), Кузнецова Ю.Н. (защитник Неустроева), Соломина Т.В. (защитник Ксенжепольского), Пилипенко А.В. (защитник Затеева), Колганова Е.Х. (защитник Хорошенина), Чертков А.В. (защитник Синельникова), старший прокурор 3 отдела кассационно-надзорного управления главного уголовно-судебного управления Генеральной прокуратуры РФ Гусева А.В., старший прокурор отдела государственных обвинителей уголовно-судебного управления прокуратуры Санкт-Петербурга Цепкало Н.Н.

Заседание начинается в зале, оборудованном ВКС, 6 подсудимых разделяют на 2 отделения “аквариума” в условиях явной тесноты и недостатка вместимости, при этом Архипова распределяется к Ксенжепольскому и Хорошенину без учета разницы в поле. До начала процесса один из судебных приставов немотивированно запретил всем занимать первый ряд мест для публики, хотя одновременно с этим в зале находилась судья и не высказывала таких распоряжений, в связи с чем его действия были расценены как незаконные и встречены возражениями со стороны слушателей. Пристав без особой уверенности попытался настоять, однако не был поддержан никем из сотрудников суда, в связи с чем отступил, слушатели разместились без ограничений.

Судья продолжала некорректно вести себя в отношении защитников, раздраженно реагируя на ходатайства, перебивая адвокатов по ходу их заявления или высказывания возражений относительно ходатайств обвинения, а также вступая в дискуссию и самостоятельно оспаривая заявленные доводы с повышением голоса и оказанием давления исключительно на участников процесса со стороны защиты при разительно более мягком тоне в отношении прокуроров.

По ВКС с Псковским областным судом допрашивается свидетель Пасман Татьяна Борисовна, 1962 г.р., доцент кафедры специальных гуманитарных дисциплин Псковского областного института повышения квалификации работников образования, депутат Псковской городской Думы с января 2022 г. Все имеющиеся экраны развернуты в сторону суда и участников процесса, трансляция ВКС находится вне поля зрения слушателей.

Исходя из услышанного по ВКС, в зале Псковского областного суда также находится человек, представившийся судьей Рубановым А.В. и сообщивший о прибытии свидетеля, а также присутствовал помощник судьи. Председательствующей разъясняются права и уголовная ответственность за дачу заведомо ложных показаний, второй судья подтверждает установление личности свидетеля по паспорту и получение расписки о разъяснении, помощник обязуется направить в адрес суда копии документов, после чего оба отпускаются, допрос проходит без их участия.

Свидетельница характеризует Неустроева исключительно положительно, знакомы с 2017 г., работал в местном штабе “Яблока”, членом которого стал примерно в 2019 г.,  был одним из ее неофициальных помощников на выборах, участвовал в организации выборного процесса, оказывал аналогичную помощь в 2022 г., также приезжал где-то в конце 2022 г., работали над поправками к бюджету Псковской городской Думы.

Доброжелателен к коллегам, честный, добросовестный и миролюбивый человек, “всегда исключительно конструктивное общение, которое направлено как раз на то, чтобы все действия четко соответствовали закону”. К насильственным действиям или дезертирству не призывал, только к правовым способам решения политических проблем, всегда выступал за гуманизм, демократические отношения и действия со стороны государства и общества, неприемлемость насильственных действий в политической деятельности, учет интересов общества. 

Кузнецова (защитник Неустроева): “Соответствует ли образ организатора экстремистского сообщества, который приписывается ему в обвинении, тому человеку, с которым вы работали во Пскове, ну, Василию, или он прямо противоположен вашим личным наблюдениям?”

Пасман: “Этот образ, который сложен по отношению к Василию, противоположен тому, что я себе представляю о нем после этого знакомства. Я считаю, что те характеристики, которые были даны ранее: миролюбивость, четкость, точное следование и законопослушность – это основные характеристики Василия как гражданина”.

У прокуратуры вопросов не имеется, у суда возникает множество: говорил ли Неустроев что-нибудь о движении “Весна”, были ли ей известны остальные подсудимые, говорил ли о них Неустроев, а также известны ли ей Литвин и остальные предполагаемые организаторы, руководители и участники движения “Весна”, перечисленные в обвинительном заключении, говорил ли Неустроев об “СВО”,  проходили ли у нее в городе “несогласованные митинги” после начала “СВО”. Свидетель на все отвечает отрицательно.

По завершении допроса объявляется перерыв, заседание переносится в постоянный зал 58.

Адвокат Кузнецова ходатайствует о приобщении к материалам дела благодарности председателя СПбИК Чечиной Неустроеву (ЧПРГ ТИК-61) за активную эффективную работу в подготовке и проведении выборов депутатов ЗАКС Петербурга 7 созыва, возражений не возникает, ходатайство удовлетворяется.

Адвокатом Пилипенко (защитницей Затеева) заявляется ходатайство о допросе явившихся специалистов со стороны защиты – лингвиста Жаркова И.В. (доцент филологических наук, стаж судебно-экспертной деятельности – 23 года, автор методических рекомендаций по вопросам лингвистической экспертизы спорных текстов в СМИ от 2010 г. по заказу Роскомнадзора) и психолога Константиновой В.В. (высшее юридическое образование, диплом по специальности “психология” от 2011 г., стаж судебно-экспертной деятельности с 2018 г.).

В прошлом заседании были допрошены эксперты обвинения Кузнецов и Секераж, в том числе относительно применения ими методики Минюста об исследовании материалов, связанных с противодействием экстремизму и терроризму, по результатам чего пояснили, что применялся диагностический комплекс № 8, однако порядок его использования по сей день не вполне понятен, т.к. Секераж указала, что не устанавливала цель высказывания, хотя по методике это обязательный компонент для установления.

Допрос Жаркова и Константиновой необходим не с целью рецензирования или анализа заключения экспертов, специалисты могут пояснить применение в данном случае диагностического комплекса №8, а также применимость и применение диагностического комплекса №4, адвокат полагает, что “данные показания специалистов будут иметь значение для правильной оценки судом доказательств по делу и в том числе представленных стороной обвинения заключений экспертов”.

Обсуждается заявленное ходатайство, Хорошенин с защитником оставляют на усмотрение суда, другие адвокаты и подсудимые поддерживают, прокурор Цепкало просит отказать, так как “нет оснований для допроса специалистов”.

Ходатайство оставляется без удовлетворения, т.к. “вопросы, которые сторона защиты желает выяснить у данных специалистов, связаны с оценкой проведенных по делу экспертиз, в то время как в силу ст. 17 УПК РФ специалист таким правом не наделен; согласно положениям ст. 58 УПК РФ, к компетенции специалиста не относится рецензирование экспертных заключений, о чем, по существу, ходатайствует сторона защиты”.

Адвокат Пилипенко просит приобщить заключение специалистов Жаркова и Константиновой в отношении вменяемых подсудимым публикаций.

Адвокат Чертков (защитник Синельникова) поддерживает, указывая, что речь идет о материях, требующих специальных познаний, защита вправе представлять свои доказательства для обоснования недопустимости экспертного заключения, “в идеале подкрепить бы его допросом специалистов, но в этом ходатайстве вы отказали”.

Никто не возражает, Хорошенин с защитником оставляют на усмотрение суда, ходатайство удовлетворяется, заключение приобщается к материалам дела.

Адвокат Пилипенко ходатайствует о допросе специалистов Жаркова и Константиновой для  разъяснения ими своего мнения (заключения) в соответствии с ч. 4 ст. 80 УПК РФ, “стороне защиты требуется разъяснение о том, как специалисты при производстве исследования, используя те методики, которые они указали во вводной части своего заключения, пришли к тем выводам, которые указаны в его резолютивной части”.

Суд: “А что вам непонятно в заключении комиссии специалистов? Для начала сторона защиты – хотелось бы, чтоб сторона защиты заявила ходатайство о его исследовании в порядке 285-ой и исследовала, нет? Вам так не кажется? … А-то суд не может ссылаться в своем решении на неисследованные доказательств, ну так, для начала”.

Адвокатом Пилипенко заявляется ходатайство об исследовании приобщенного заключения специалистов в порядке ст. 285 УПК РФ, возражений не поступает, суд удовлетворяет ходатайство, документ оглашается тем же защитником.

Исследование осуществлено по запросу Пилипенко на основе копий материалов дела.

Исследовательская часть: тематика анализируемых текстов – проведение акции “Они воевали не за это” в рядах “Бессмертного полка”, направленной против военной спецоперации на территории Украины. Коммуникативная направленность текста – информирование о деятельности и действиях лиц, обозначаемых как “российские военные”, “власть”, “чиновники”, “Путин”, их негативная оценка, побуждение к антивоенной протестной акции “Они воевали не за это”, информирование об условиях ее проведения. Поднимаемые в текстах проблемы связаны с общественно значимыми явлениями, а именно: уверенность в недопустимости использования праздника 9 мая и шествия “Бессмертного полка” для поддержки “СВО”, а также необходимость воспрепятствования использованию праздника 9 мая в целях, противоречащих сути этого праздника. Следующая затронутая категория – отношение к защитникам отечества, проявляющееся в формах: “уважение ветерана”, “почитание ветерана”, упоминание памяти и наследия. Предлагаемый сценарий – критика использования праздника 9 мая президентом и государственными органами РФ. Не обнаружено несогласие автора с общественным статусом защитника отечества, выражается негативное отношение к позиции Президента РФ.

Вопросы: 1. Имеются ли в представленных публикациях от 18.04.2022, 21.04.2022, 29.04.2022 г. высказывания, содержащие негативную оценку каких-либо явлений? Если имеются, то что именно выступает предметом негативной оценки? Имеются ли высказывания, содержащие негативную оценку дней воинской славы и памятных дат России, связанных с защитой отечества? 2. Содержится ли в представленных публикациях от 18.04.2022, 21.04.2022, 29.04.2022, 30.04.2022, 01.05.2022, 10.05.2022 г. совокупность лингвистических и психологических признаков оскорбления памяти защитников отечества?

Выводы: 1. В публикациях имеются высказывания, содержащие негативную оценку действий органов власти, чиновников, В.В.Путина, в том числе относящиеся к способу празднования 9 мая и изменению способа празднования 9 мая, каковое является производным от этих действий. Также негативная оценка действий российских солдат и российских властей, включая решение о проведении в Мариуполе шествия “Бессмертного полка” как способа празднования 9 мая. При этом отношение собственно к 9 мая как к памятной дате (дню воинской славы России), выражаемое в указанных публикациях, во всех случаях является положительным. 2. В публикациях не содержится совокупность лингвистических и психологических признаков оскорбления памяти защитников отечества.

Адвокат Пилипенко возвращается к своему ходатайству о допросе специалистов Жаркова и Константиновой для разъяснения заключения, указывая, что в исследовании были применены методы контент- и интент-анализа, “я, к великому своему сожалению, как не специалист в области лингвистики, не вполне понимаю, каким образом эти все методы применены, что означают некоторые термины, поэтому я полагаю, что требуется допрос данных специалистов для того, чтобы они разъяснили свое мнение, и поскольку документы уже приобщены, и специалисты уже явились, ожидают у зала судебного заседания, прошу их допросить на основании ч. 4 cт. 80 УПК РФ”.

Суд спрашивает всех участников, требуют ли выводы специалистов разъяснения.  Адвокат Пилипенко отвечает, что требуют.

Суд: “В какой части?”

Пилипенко: “В части того, чем отличается… вот в ответе на первый вопрос специалисты говорят: «Это негативное отношение к способу…”

Суд, перебив и повысив голос: “Я помню, что говорят специалисты, что непонятно-то в выводах вам?!”

Пилипенко: “Я сейчас именно это и пытаюсь объяснить”.

Чертков шепотом говорит с Пилипенко.

Суд, с сарказмом: “Она справится, адвокат Чертков”.

Пилипенко: “Указано одновременно в ответе на один и тот же первый вопрос, что в спорных текстах выражено негативное отношение к способу празднования 9 мая, но выражено положительное отношение к 9 мая как к дню воинской славы. Мне лично не вполне понятно и требуется разъяснение, где же идет вот эта граница между отношением к 9 мая и отношением к способу празднования 9 мая”.

Кузнецова (защитник): “Поддерживаем, хотелось бы также дополнительно напомнить про п.18 Постановления Пленума Верховного Суда от 19.12.2017 г. №51…”

Суд, перебив:  “Если быть точным, 16-18”.

Кузнецова: “Да, о том, что в соответствии с положениями часть 2.1…”

Суд, перебив и повысив голос: “Вы напомнили уже! положения Постановления Пленума”.

Кузнецова: “Да, спасибо, ваша честь. И хотелось бы добавить, что стороне защиты не может быть отказано в допросе специалистов, которые явились, по тем вопросам, которые они затрагивали в своих заключениях”.

Позиция остальных участников со стороны защиты аналогична, кроме Хорошенина с защитником, оставляющих на усмотрение суда, прокурор Цепкало возражает, т.к. заключение составлено в доступной для понимания форме и содержит разъяснения использованных терминов, может быть оценено сторонами в ходе прений.

Председательствующая отказывает в ходатайстве, не усматривая оснований для допроса специалистов.

Пилипенко: “Ваша честь, как верно сегодня было замечено судом, сторона защиты не лишена возможности поставить перед судом вопрос об исключении доказательства, в том числе заключения эксперта, в том случае, если…”

Суд, снова перебив и повысив голос: “Вправе поставить. Если намерены это право реализовывать, пожалуйста, реализуйте!”

Пилипенко: “Я ставлю, ваша честь, у меня ходатайство. Можно я договорю?”

Суд: “Ну так и заявляйте, зачем мне о правах-то разъяснять ваших. Всем они известны, и вам тоже”.

Пилипенко: “Да я уже не была столь уверена, спасибо”.

Защитником заявляется ходатайство об исключении экспертного заключения Кузнецова и Секераж от 20.09.2023 г. как недопустимого доказательства на основании ст. 75 УПК РФ в связи с выявленными существенными нарушениями требований закона и методических принципов проведения судебной экспертизы. Так, в заседании 10.12.2025 г. в ходе допроса экспертов установлены нарушения при применении диагностического комплекса “умаление исторической памяти” (ДК-8) методики Минюста от 2022 г. по проведению судебной психолого-лингвистической экспертизы материалов по делам, связанных с противодействием экстремизму и терроризму. Кузнецов подтвердил, что положительный вывод по ДК-8 возможен лишь при полном совпадении всех лингвистических и психологических признаков с каждым из значений в таблице.

Согласно показаниям Секераж, цель высказываний они вообще не рассматривали, т.к. это не имело значения для решения экспертных задач, в частности, переводила вопрос о цели к вопросу о форме вины и умысле, заявляя, что это является задачей суда, а не судебного эксперта. Между тем, по показаниям Кузнецова, компонент “цель” является обязательным в рамках данного вида экспертиз, “т.е. Секераж, как психолог, тоже должна была устанавливать этот компонент, а она прямо признала обратное, что она этот компонент не устанавливает”. На вопрос, содержатся ли вообще установленные цели и отношение (“выразить протест против «СВО»”, “выразить протест против власти”, “не увековечивать память защитников, а делать нечто, отличное от ее увековечивания”) в диагностическом комплексе, якобы использованном при проведении экспертизы, Кузнецовым было отвечено отрицательно. Кроме того, описание одного из приложений к протоколу осмотра (“Гид, как подготовиться и  что делать на акции”) в экспертном заключении расходится с его фактическим содержанием в материалах дела.

“Таким образом, в заключении экспертов не указано необходимых лингвистических признаков отношения по ДК-8 РФЦСЭ и не указаны психологические признаки целей в рамках умаления исторической памяти. Эксперты ссылались на собственный экспертный опыт, однако не представили официальной методики, анализа какого-либо альтернативного, нежели значился бы в методике Минюста, что делает невозможной проверку их выводов и нарушает принцип научной обоснованности экспертизы. … Мы сегодня приобщили к материалам дела и исследовали заключение специалистов, которые, используя тот же самый диагностический комплекс из тех же самых методических рекомендаций, пришли к ровно противоположным выводам как минимум в отношении цели высказываний, но и по комплексу отношения у них тоже возникли существенные противоречия, что подтверждает необоснованность выводов экспертов Кузнецова и Секераж … Материалы, которые описаны экспертами в заключении, не полностью совпадают с теми, что им были представлены органами предварительного расследования, и в настоящий момент установить, какие им материалы были фактически предоставлены и описывали ли они те материалы, которые им были представлены, мы не можем. Т.е. либо следователь представил что-то другое, либо эксперты описали неизвестно что, но сейчас по прошествии времени, опять же, установить это из текста заключения нельзя и путем допроса, опять же, эти противоречия не исключить”.

По просьбе прокуроров объявляется перерыв для предоставления времени на формирование позиции стороны обвинения, заседание возобновляется спустя 2 часа 20 минут, продолжается обсуждение заявленного ходатайства.

Адвокат Чертков поддерживает, отмечая, что допрос экспертов подтвердил факт извращенного применения методики.

Хорошенин с защитником оставляют на усмотрение суда, остальные участники со стороны защиты поддерживают, адвокат Соломина напоминает, что эксперты не смогли исчерпывающе ответить на вопросы о методиках и целях, при этом из-за отказа суда защита лишена возможности допросить специалистов их класса.

Прокурор Цепкало просит “для разрешения ходатайства адвоката Пилипенко вызвать эксперта Кузнецова для дополнительного допроса”.

Адвокат Пилипенко возражает, полагая, что противоречия в экспертизе не могут быть разрешены путем допроса. 

Суд, перебивая: “А вы понимаете, что вы в любом случае говорите о достоверности экспертного заключения, которое проверяется в совещательной комнате?”

Пилипенко возражает, что говорит о недопустимости доказательства, а не о достоверности.

Пилипенко: “Я нарушения закона называю основанием признать доказательство недопустимым. А нарушения закона…”

Суд, перебивая: “А нарушения закона вы описываете, соответственно, в своем ходатайстве?”

Пилипенко: “Нарушения закона я описываю в своем ходатайстве. В частности, если мы говорим о последнем абзаце, то я говорю об обязанности эксперта…” 

Суд: “Это уже о достоверности?”

Пилипенко: “Нет, ваша честь, это не о достоверности. Если мы говорим о…”

Суд, перебивая и повышая голос: “Вы можете говорить все что угодно вопреки моим словам, я просто задаю вопрос”.

Пилипенко: “А я ответить могу на него?”

Суд: “Я услышала ответ … Вы считаете, что о допустимости”.

Хорошенин с защитником снова высказываются нейтрально, остальные присоединяются к позиции Пилипенко.

Судом удовлетворяется ходатайство о дополнительном допросе эксперта-лингвиста Кузнецова. “выслушав мнение участников процесса, учитывая тот факт, что сторона защиты настаивает, что речь идет о недопустимости экспертного заключения”.

Cудебное заседание откладывается для вызова и дополнительного допроса эксперта Кузнецова по ВКС с Московским городским судом.

*Движение “Весна” признано экстремистской организацией, его деятельность запрещена.