Для допроса 20 мая вызывались несколько свидетелей (один находится вне России, один не прибыл, несмотря на сообщение, что придет).
В зал приглашают свидетеля Дмитрия Сергеевича. На вопрос, знаком ли ему кто-то из подсудимых, он указывает на Эрматова.
– Проживаю в соседней квартире на Товарищеском проспекте.
Представительница обвинения спрашивает о национальности подсудимых.
– Вроде бы киргизы, азиатский тип внешности. Жили спокойно, скрытно, никого не тревожили, ни с кем не знакомились, не здоровались, алкоголь не употребляли. 6 апреля услышал шум за дверью: там таскали сумки, хлопали дверьми.
– На лестничной клетке еще жили азиаты?
– Да, все дружелюбные, помогают всегда коляску поднять по лестнице. Национальности они были другой, с подсудимыми не общались.
Эрматов спрашивает свидетеля, на каком языке говорили люди с сумками.
– На каком-то нерусском, только женщина по-русски говорила.
– А когда вы меня видели? – спрашивает Эрматов.
– Лицо показалось мне знакомым, но я могу ошибаться, вы теперь вроде подстрижены.
Мирзаалимов спрашивает, из какой машины выносили сумки.
– Из окна пространство перед подъездом видно плохо, – отвечает свидетель.
Сагитов спрашивает, слышал ли ранее мужчина шум резки металла, и после отрицательного ответа просит огласить его показания, данные на предварительном следствии. Суд откладывает просьбу защиты, так как допрос еще не окончен.
– Когда услышал повторный шум из той квартиры, увидел сотрудников ФСБ, которые выламывали дверь. Меня попросили закрыть дверь и не выходить. Потом в 5 часов была эвакуация, приехала полиция, жильцов разместили в школе и детском саду.
Свидетель уточняет, что подсудимые всегда ходили пешком, на машине не ездили. Сумок было больше трех, клетчатые белые, синие, красные. Во время шума смотрел в глазок секунд пять. Всех машин, которые принадлежат жильцам дома, не помнит. Есть в районе бомжи и алкоголики, но подозрительного никого не видел.
Сагитов повторно заявляет ходатайство об оглашении показаний и зачитывает материалы:
– Протокол допроса от 29 января 2018 года…
Свидетель называл другое время указанных событий – 2 часа ночи. Говорил, что во время шума выходил на лестничную площадку, просил соседей перестать шуметь. Видел машину, также показывал, что подсудимые употребляли алкоголь.
– Нет, дверь не открывал, – отвечает свидетель на вопросы, когда он говорил правду, сейчас или на следствии. – Машину не видел, так как обзор из окна плохой, но было очевидно, что она есть: слышал, как открывалась дверь, хлопал багажник.
Свидетеля просят нарисовать расположение квартир его и подсудимых. Выясняется, что мужчина делал замечание перестать шуметь не обвиняемым, а «молдаванам, которые жили в той же квартире до них и часто выпивали».
Судья спрашивает, согласны ли подсудимые с показаниями.
Эрматов говорит, что согласен частично, так как его похитили 5 апреля утром в 9 часов.
Ибрагимжон Эрматов и Махамадюсуп Мирзаалимов говорят, что сумки не заносили. Женский голос, возможно, принадлежал женщине-эксперту, которая приходила вместе с участковым. Мирзаалимов встретил их у подъезда и проводил в квартиру.
Адвокат спрашивает обвиняемых, были ли у них при обыске клетчатые сумки. Подсудимые отвечают отрицательно. Свидетель рассказывает, что когда из квартиры выводили обвиняемых, у них были на головах мешки или капюшоны, все были в наручниках.
Следующий свидетель – Александр Валерьевич, никого из подсудимых не узнает. Эрматов напоминает, что он работал у свидетеля в ремонтной бригаде, просит описать свой характер, подробно рассказывает о ссоре, которая у них произошла на работе.
Судья отводит вопросы подсудимого и просит свидетеля дать только характеристику.
– Обычный работник, алкоголь не употреблял, молитвенный коврик не носил.
В зал приглашают свидетельницу Светлану Васильевну 1975 г. р.
– Техник-криминалист, находилась на дежурстве с 4 часов ночи в день, когда поступила заявка о пропаже человека. Приехала по адресу вместе с участковым, произвела осмотр квартиры, в которой находились трое человек азиатской внешности. Мужчины сказали, что пропавший ушел и потерялся. Отпечатки в квартире не снимали.
Подозрительных предметов и сумок свидетельница не видела, у нее самой был в руках чемодан. Жильцы квартиры были возбуждены, беспокоились о пропавшем.
– Должностные обязанности – фиксировать следы преступления. Инструментов никаких в квартире не видела. Протокол писал участковый, понятых не было.
Эрматов добавляет, что сотрудников полиции проводил в квартиру он. Один из оперативников писал на кухне, другой в коридоре открыл кейс. Свидетельница сказала принести вещи брата и фотографию в отдел полиции, в квартире она находилась не больше пяти минут. Заявление написали через два часа после пропажи.
Махамадюсуп Эрматов начинает говорить, что его в это время держали в подвале, но судья прерывает его и говорит, что это к делу не относится. Подсудимый рассказывает об обстоятельствах похищения: когда он подходил к своей машине, его ударили и затащили в синий фургон. Сказали – «сиди молча, мы тебя проверим и, если окажется нормально, отпустим». Позже Эрматов понял, что это были сотрудники ФСБ.
Затем обвинение продолжает оглашать материалы дела: протокол осмотра помещения кафе в Московской области, протокол обыска и изъятия предметов на улице Энергетиков, протокол осмотра предметов и документов при задержании Аброра Азимова, постановление о приобщении доказательств к уголовному делу.
Среди вещественных доказательств – джинсы и ботинки Ортикова со следами преступления, паспорт Акрама Азимова с отметкой о пересечении границы с Турцией.
В протоколе осмотра изъятых у Азимова предметов указаны пистолет Макарова, деформированные гильзы, запал от гранаты.
У Каримовой изъяты пистолет, пули, деформированные гильзы, радиотехническое устройство, разобранный запал, похожий на гранату объект, два промышленных электродетонатора, сыпучее вещество, содержащее аммиачную селитру.
Оглашается протокол осмотра зарядного устройства, изъятого у Азимова.
Председательствующий просит гособвинительницу зачитывать основное содержание без подробностей; та пролистывает около десяти страниц.
В постановлении о приобщении к делу вещественных доказательств названы паспорта Азимова и Эрматова. Уточняя, Эрматов говорит, что пистолет ему подбросил оперативник. Азимов говорит, что его похитили за три дня до указанного в протоколе числа.
