3 декабря в деле о теракте в метро Санкт-Петербурга процесс дошел до последнего слова. Адвокаты отвечают на реплики прокурора, преимущественно на тезис прокурора, что не было нарушений закона в ходе следствия и суда.
– Реплики прокурора говорят о том, что государственный обвинитель не вникала в суть материалов, – говорит адвокат Канцерова. – Нам не дали исследовать и изучить материалы. Прокурор имеет роль координатора совершения правосудия, Вы, прокурор, должны не допускать нарушение прав других участников процесса. А у нас прокурор возражал на все наши ходатайства, суд соглашался. Был обвинительный уклон. Вы не исследовали дело в суде, Вы просто закрепили дело и обвинительные материалы, созданные следственным отделом ФСБ.
– Не было никакого закона! – вторит ей адвокат Разносчикова. – Весь процесс, все документы собраны с нарушением закона, все доказательства с нарушением закона. Устройство не обнаружено, бомбу нашли, которая целый час пролежала на станции метро, потому что кнопка была у Джалилова, а он лежал в вагоне метро, может, он просто перевозил взрывное устройство. Передача доказательства не закреплена процессуально. Следы не были найдены на Товарищеском пр., ни на ногтях, ни на волосах. Это надо доказать, здесь не должно быть предположений. В деле мы знаем, что Джалилов проходил обучение, он изготавливал СВУ. Почему он не изготовил третье СВУ? У меня вопрос: как он изготовил технически третье СВУ на Товарищеском? Где доказательства?
– Реплики закончены, – объявляет судья, – последнее слово предоставляется подсудимым. Мирзаалимов?
– Приношу свои искренние соболезнования тем, кто пострадал в этом преступлении, – Марзаалимов. – У меня совесть чиста перед жителями Петербурга и всей России, не имею к этому преступлению отношения. За 2,5 года следствие не нашло никакого доказательства против меня, только думаем и предполагаем. Наше дело вел СК по особо важным делам, вели опытные следователи. Когда с ними общался, следователь говорил, что если в экспертизе не будет твоих отпечатков, то тебя отпустят. Потом экспертиза пришла, и там ничего не было. Потом я общался со следователем, он говорил: ну что я могу сделать? Ваша честь, вспомните дело Чикатило, его долго не могли найти органы. Но там задержали 14 людей и приговорили к смерти. А в итоге нашли этого убийцу, но уже было поздно, потому что, те кого приговорили, уже умерли. Я приехал в Россию не для того, чтоб преступления совершать. Я тут вырос, получил гражданство. Я помогал семье, у меня не было мысли делать преступление. Пожалуйста, Ваша честь, Вы видели, что происходило, сколько нестыковок, противоречий, прошу это все учесть и вынести справедливое решение. Прошу Вас учесть мой возраст и вынести справедливое решение. Я вообще не замешан и не виноват. Ничего не планировал, меня никто не вербовал. В ту квартиру на Товарищеском я заехал первого апреля. У меня не было никакого намерения идти против России. Я же вырос тут, и не мог же сразу не украсть, избить кого-то, а пойти на такое страшное преступление. Ваша честь, очень прошу Вас вынести справедливое решение. Доказательств нет, я не понимаю, почему я тут сижу. Люди сидят в тюрьме, и они знают, за что сидят. Страшно сидеть и не знать, почему ты сидишь.
Далее выступает Хакимов:
– Я не террорист, я семейный человек. У меня трое несовершеннолетних детей, не знаю, как они сейчас живут. В эту квартиру я приезжал на работы, работал по 13-15 часов. И приезжал только отдыхать. Я ничего не хотел делать, здесь мне работу дали, зачем совершать что-то, Ваша честь. Дети ждут меня, жена больная, не знаю, как они сейчас живут. Я сам сердечник, второй группы инвалид. Я сейчас нахожусь еле-еле, меня никто не смотрит, дали таблетки только здесь. Прошу Вас, Ваша честь, – Хакимов схватился за сердце, к нему подбежали.
Переводчик добавляет:
– Ваша честь, он говорит, что ни в чем не виноват и надеется на справедливое решение.
– Ваша честь, я простой рабочий, приехал зарабатывать деньги, – начинает свое последнее слово Эргашев. – Работаю простым отделочником, строителем. Вырос в Киргизии, там нет работы. Я оставил трое детей и жену, пожилую маму и решил поехать в Россию на заработки. Через 10 дней после приезда меня задержали. Я не понимаю, за что здесь. Мне ничего не сказали, почему с меня сняли одежду и помазали этим проклятым веществом и отправили на экспертизу. Ваша честь, почему если мою одежду нашли, почему не отдали кроссовку? – Эргашев зовет переводчика.
Переводчик продолжает:
– Говорит, что не носил никакое взрывчатое вещество, никогда не стал бы это делать.
– Хочу выразить соболезнование семьям всех погибших и пострадавших, – Махмудов. – Я ничего не совершал, приехал на заработки, чтобы помочь своей семье. Друг мне предложил работу на стройке, я согласился. Он должен мне отдать зарплату, но денег у него не оказалось. Но он мне вместо денег предложил переехать на квартиру, которую он снимал. Потому был вынужден принять его предложение; там я жил две недели. Ничего противозаконного там я не замечал. Было сказано в суде, что там на скотче были обнаружены мои биологические следы. До сих пор не понимаю, за что меня судят. Никогда не был террористом. Ваша честь, я не террорист. Я сижу уже достаточно много за то, чего я не делал. Я обычный парень из обычной семьи, но это не значит, то меня можно посадить не за что. Очень надеюсь на Вас.
– Хотел бы выразить искренние соболезнования, – говорит Ибрагимжон Эрматов. – Ваша честь, я не признаю вину. Какая мы банда. Юридически ничего не понимаю, нам говорят, что наши права нарушаются. Почему у нас сразу взяли слюну, и более 20 человек нас задержали и не смогли найти бомбу в нашей квартире? А нашли ее после того, как пришел какой-то Яковлев? Да потому что тот Яковлев сам пришел с бомбой. Я видел, что он заходил с матерчатой сумкой. Я лично не признаю никакую вину. Меня избивали (пока допрашивали). В машине и дома избивали, чтоб я сказал, что бомбу принес мой брат. Но я не сказал такого. Меня допрашивали 3 оперативника и следователь. На нас вышли случайно, просто телефон оформлен на моего брата, который с ним общался. Вы же читали характеристику, что Эрматов в 2015 году из Новосибирска приехал в Петербург. Но у вас на него ничего, и вы приписываете. Это я общался с Джалиловым в 2016 году, так как я с ним работал на стройке. И задержали брата, а должны были меня задержать. Я с первых минут не отрицал, что знаю его. Вину, что меня обвиняют, я не признаю. Прошу, Ваша честь, чтоб вынесли справедливое решение.
– Я искренне сочувствую и соболезную погибшим, но, однако, мне не за что у вас просить прощения, потому что я не виновен, – вступает Махамадюсуп Эрматов. – Следствие схватило неповинного человека, пытками выбило из меня показания, сфабриковало обвинения и сказало, что преступник пойман. Я никакой не террорист, не убийца. Я простой строитель, что приехал работать в Питер. Спросите моих работодателей или коллег. У меня молодая жена. Я купил машину, хотел организовать свое дело. Если я террорист, почему не скрылся после теракта? Меня схватили утром 5 апреля, когда я спустился к своей машине. Потому мой брат обратился в полицию. С 5 апреля по 11 мая я сидел в подвале, и меня били, и после того как я подписал документы, меня обвинили и отвезли в Лефортово. И русский я плохо знаю, переводчик ничего не переводил, и я все подписывал, но не понимал. Результаты обысков и материалы имеют несостыковки и множество противоречий. Мне неоднократно отказывали в допросе на полиграфе и в независимых экспертизах. Прошу вынести справедливое решение. Ваша честь, у меня много слов, но не хочу задерживать, я прошу оправдать по всем статьям. Ваша честь, хочу приобщить это к делу, – передает документ.
– Я соболезную тем, кто пострадал и потерял близких, – берет слово Каримова. – Я приехала в Москву ради дочки и семьи, хоть немного решить свои проблемы. Я работала в колледже, но мне не хватало. И решила поехать в Москву и там работала в кафе 5 месяцев. Как со мной обращаются сейчас, это в словах нельзя объяснить. Но, как видите, следствие не захотело и не дало мне доказать свою невиновность и непричастность. Если бы тот оперативник здесь был, я бы высказала ему в глаза все. Я хочу, чтобы у этого человека совесть пробудилась. Там нет никакой моей причастности; хочу сказать, чтобы справедливое решение было принято. Спасибо вам большое, спасибо всем журналистам, кто все ясно оглашает народу, что здесь происходит. Низкий поклон тем, кто нас и меня лично поддерживает.
Подсудимый Ортиков:
– Уважаемый суд, вы сами все видели. Я не виновен. Прошу вас вынести справедливое решение. У меня все.
– Очень много было сказано, не знаю, чего добавлять, – начинает Азимов Акрам. – Я не признаю ни в чем свою вину, не виноват, в чем меня обвиняют. В обвинительном, кроме предположений следователя, нет ничего. Вообще в марте я находился в Киргизии, о совершении преступлении случайно узнал, когда зашел в Youtube. Я лежал в больнице, не скрывался, меня забрали и посадили в самолет. После четырехдневной пытки сидел в кандалах, не давали не пить и есть, такое никому не пожелаю. Я лежал в больнице в Киргизии и никак не мог быть в России на остановке с гранатой. На мои жалобы никто не реагировал, не хотели разбираться. Спустя месяц обыск был у меня, нашли там какие-то сим-карты и т.п. Да, я мусульманин, не скрываю это. В России ислам не запрещен, скрывать нечего. Все мы хотим справедливости, чтобы здесь находились те, кто виновен. Прошу вынести справедливое решение. Моя совесть чиста.
– Обвинительное заключение имеет много противоречий, – говорит Азимов Аброр. – Если бы изъяли записи с места работы, то я бы представил железное алиби, что ни с кем не разговаривал, работал в поте лица. А по поводу обнаружения моей флэшки скажу, что зачем человеку, что прошел боевую подготовку, отправлять по Интернету инструкцию? Не буду приводить противоречия, вы сами все видите, вы знакомы с делом. Я не террорист, меня обвиняют несправедливо. Судебная власть в РФ является независимой, прошу вынести справедливое решение.
– Приношу соболезнования, – вступает последний подсудимый Муидинов. – Я приехал на заработки и помочь родным. Никогда не был знаком с Джалиловым, у меня нет радикальных взглядов. Я работал по 12 часов, я физически не мог бы совершить преступления. Я далек от всего этого. Мне недавно исполнилось 22 года. В моих планах было построить семью Обвинение не представило ни одного доказательства, что подтвердило мою вину, – передает судье заявление.
Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора.
Суд объявляет, что оглашение приговора состоится 10 декабря в 13:00.
