О деле: Олега Васильевича Белоусова обвиняют в публичном распространении заведомо ложной информации об использовании ВС РФ (ст. 207.3 ч. 2 п. “д”) и публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 ч. 2 УК РФ) за размещение критических комментариев в сети Вконтакте в паблике “Питерские копатели”.
Дело рассматривает Московский районный суд Санкт-Петербурга, судья — Ева Александровна Гюнтер.
Из большого количества слушателей и представителей СМИ в зал допускаютется 7 человек, не считая родственницы Белоусова, которой разрешают занять место рядом с адвокатом за столом для участников процесса. Также за столом вместе с участниками размещается сотрудница суда, сшивающая материалы дела на протяжении большей части заседания.
Рассмотрение дела продолжается с участием Белоусова, адвоката Григорьева Г. А., гособвинителя – старшего помощника прокурора Московского района СПб Курылевой М. Б. (замена).
Судья сообщает вступившему в дело гособвинителю, что на прошлом заседании стороной защиты заявлялось ходатайство об исключении из числа доказательств экспертного заключения, в связи с чем стороне обвинения было предоставилилено время на формирование позиции.
Гособвинитель просит приобщить к материалам дела документы: запрос о предоставлении информации на имя ректора СПбГУ, ответ о наличии у СПбГУ права проводить экспертные исследования, справки о квалификации и опыте деятельности экспертов Волковой и Тепляшиной, копия расписок о разъяснении им прав и обязанностей; документы о предпринятых органами следствия мерах по установлению экспертного учреждения, имеющего возможность проведения данной экспертизы, ответ
из Экспертно-криминалистического центра ГУ МВД России по СПб и ЛО –, что экспертизы, необходимые для расследования данного дела, ими не проводятся; сведения из экспертного учреждения СК РФ аналогичного содержания; ответ из Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы, в соответствии с которым они не проводят политологические экспертизы, а предположительные сроки окончания проведения лингвистической экспертизы не позднее 30.11.2022 г.; Постановление Правительства РФ “Об утверждении устава ФГБОУ ВПО “СПбГУ”, согласно которому, университет обладает правом осуществления экспертной деятельности, приказ “Об утверждении Положения о Центре экспертиз “СПбГУ”” от 14.02.2018 г., в соответствии с которым все права и обязанности руководителя экспертного учреждения принадлежат руководителю Центра экспертиз.
По просьбе защитника объявляютется пятнадцатиминутный перерыв для ознакомления с документами.
Ознакомившись с документами, защитник не возражает относительно приобщения, также дает свою оценку их содержания. Ответы из экспертных учреждений о невозможности дачи лингвистико-политологического заключения не соответствуют процедуре ч. 3 ст. 199 УПК, т. к. получены до назначения экспертизы. “В связи с чем, ответы на запросы и также эти запросы, они ни о чем не свидетельствуют, ничто не подтверждают и не опровергают”. Защита в своем ходатайстве ссылалась на ФЗ “О государственной судебно-экспертной деятельности РФ”, в то время как Постановление Правительства РФ является подзаконным актом, в связи с чем не опровергает доводы защиты касаемо того, что в соответствии с указанным ФЗ Центр экспертиз СПбГУ не является экспертным учреждением. Также ни о чем не свидетельствуют запрос ректора СПбГУ и ответ на него, “да, они могут проводить экспертизы, вопрос в том, насколько это законно”.
Позиция Белоусова аналогична.
Судья удовлетворяет ходатайство, принимая во внимание позицию обвинения, которая, в том числе основана на данных документах.
Гособвинитель ходатайствует о допросе осуществлявшего производство по делу и выносившего постановление о назначении экспертизы следователя Плешкова по обстоятельствам процедуры назначения и проведения экспертизы, законность которой оспаривается защитой.
Григорьев возражает, поскольку в ходатайстве защиты ни слова не сказано о назначении, они ставят под сомнение лишь законность проведения экспертизы, а не ее назначения. “Следователь не проводил экспертизу, назначил-назначил, мы не спорим, у него были такие права назначить экспертизу, мы не обсуждаем это в своем ходатайстве, мы не просим постановление следователя о назначении исследовать, какие-то доводы в нем опровергнуть”.
Судья удовлетворяет ходатайство обвинения, полагая, что фактически доводы защитника касаются, в том числе нарушения процедуры назначения. У стороны обвинения есть право опровергать доводы стороны защиты об исключении доказательств любым не запрещенным законом способом, в том числе путем допроса дополнительного свидетеля.
Свидетель Плешков Илья Алексеевич Плешков, 1993 г. р., старший следователь Следственного отдела по Московскому району ГСУ СК РФ по СПб.
Осуществлял предварительное следствие по настоящему уголовному делу, назначал лингвистико-политологическую экспертизу, предпринимал меры по установлению экспертного учреждения, способного ее провести. Были направлены запросы в ЭКЦ МВД, судебно-экспертный центр СК РФ и “Северо-Западный региональный Минюст России”. Первые двое ответили, что не проводят такие экспертизы, а СЗРЦ не имеют политологов и у них был очень большой срок очереди на заключение. Также были получены сведения об экспертном центре СПбГУ, проводящем такие экспертизы, в связи с чем назначили туда. Выносилось постановление о назначении экспертизы, с которым была ознакомлена защита. Предоставлял на экспертизу акт осмотра интернет-ресурса, скопировав его с помощью ксерокса из материалов дела. Запросов на предоставление дополнительных материалов от экспертов не поступало.
На момент проведения экспертизы предварительное расследование не приостанавливалиось, продолжали проводиться процессуальные действия, в связи с чем возможности предоставить экспертам материалы дела в полном объеме не имелось. Посчитал предоставленные документы достаточными для ответов на поставленные вопросы.
В экспертное учреждение направлялиось две копии постановления о назначении экспертизы, в последующем одна из них вернулась вместе с экспертным заключением. В постановлении содержалось разъяснение уголовной ответственности, были приведены положения ст. 57, 307 УПК РФ, имелось место для подписей экспертов. Само заключение также содержало в качестве приложения подписки экспертов за разъяснение им уголовной ответственности.
Гособвинитель: Иимеется ли у вас копия постановления, готовы ли вы предоставить…
Плешков: Дда, данная копия есть, она находится в контрольном производстве по уголовному делу, вот она у меня с собой, – на этих словах, передает копию гособвинителю.
Защита задаёт вопросы.
Григорьев: Иизвестна ли вам процедура назначения экспертизы по уголовному делу?
Суд: Ссуд снимает вопрос, он теоретический. Применительно к конкретной экспертизе.
Григорьев: Вв связи с чем направлялись вами запросы в экспертные учреждения и организации?
Плешков: Вв связи с тем, чтобы узнать учреждение, которое проводит…
Григорьев: Ссоответствует ли это порядку, предусмотренному УПК…
Суд: Ссуд снимает вопрос, он теоретический.
Григорьев: Ввот вы, как основной правоприменитель на стадии предварительного следствия, можете ответить на вопрос –: является ли запрос заменой постановления о назначении экспертизы?
Суд: Ссуд снимает вопрос в такой форме, переформулируйте. Не задавайте теоретических вопросов. У нас здесь не экзамен на знание УПК, применительно к материалам дела, пожалуйста.
Вопросы задаёт суд.
Суд: Сскажите, пожалуйста, от защиты в лице адвоката либо от самого подсудимого поступали ли вам предложения или ходатайства о проведении экспертизы в другом экспертном учреждении?
Плешков: Нне поступали.
Суд: Ккаких-то конкретных предложений провести экспертизу в том или ином учреждении, поступало?
Плешков: Нне поступало.
Суд: Оотводы каким-либо экспертам поступали?
Плешков: Нне поступало.
Суд: Ккакие-то ходатайства об исключении данного доказательства, какие-то замечания, заявления по результатам ознакомления с заключением экспертизы было ли заявлено стороной защиты в ходе предварительного следствия?
Плешков: Нне заявлялось.
***
Суд: Ввы каким-то образом заранее запрашивали у данного учреждения [СПбГУ] возможность проведения именно такого рода экспертизы?
Плешков: Яя знал, что у них проводятся такие экспертизы, там в материалах дела исследование проведено, т. е. это в качестве специалистов по постановлению органа дознания. Соответственно, я позвонил туда, в этот экспертный центр по стационарному телефону, спросил, возможно ли у них назначить. Они сказали: “Да, возможно”.
Допрос завершаютется, свидетеляь освобождаютется от участия в судебном заседании, он и покидает зал.
Гособвинительница просит приобщить постановление о назначении экспертизы, переданное ей в ходе допроса свидетелем, “в связи с тем, что следователь пояснил, что одно из постановлений ему вернулось с подпиской о разъяснении прав и обязанностей экспертам».
Григорьев возражает, поскольку в материалах дела уже есть копия данного постановления, где подписи отсутствуют. “Что мешало следователю, если ему вернулась копия постановления, вложить ее в материалы дела на этапе передачи в суд и утверждения прокурором обвинительного заключения?”. Белоусов придерживается аналогичной позиции.
Гюнтер удовлетворяет ходатайство, поскольку, как следует из показаний свидетеля, его невозможно было приобщить к материалам дела, т. к. на тот период времени – момент ознакомления с ним защиты, данное постановление еще не возвращалось, отсутствовали подписи. Неотъемлемой частью заключения экспертизы также являются подписки экспертов, согласно нумерации, представленной к материалам дела.
Гособвинитель высказывает свою позицию по ходатайству защиты о признании недопустимым доказательством экспертного заключения, прося отказать в его удовлетворении. Полагает, что нет оснований для исключения экспертизы из числа доказательств по делу, поскольку при ее назначении и проведении полностью соблюдены требования гл. 27 УПК РФ. Она была назначена следователем, в производстве которого находилось уголовное дело, при этом в постановлении указаны как данные лица, назначившего экспертизу, так и сведения об экспертном учреждении. С постановлением была ознакомлена сторона защиты, ходатайств о назначении экспертизы в иное учреждение не поступило. Следовательем были предпринялты меры, направленные на установление экспертного учреждения, где может быть проведена данная экспертиза, получены отказы, в связи с чем было принято решение о назначении экспертизы в СПбГУ, наделенномый правом осуществления экспертной деятельности в соответствии с Постановлением Правительства РФ и Приказом СПбГУ.
В связи с вышеизложенным полагает, что полностью соблюден порядок назначения и проведения экспертизы, поскольку она проведена в уполномоченном экспертном учреждении, соответствует требованиям УПК и ФЗ “О государственной судебно-экспертной деятельности РФ”, структура заключения полностью соблюдена, эксперты обладают необходимым опытом и познаниями, предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Остальные доводы защиты сводятся к оценке доказательства, которая не может быть дана на данной стадии процесса.
Суд отказывает в ходатайстве защиты.
Григорьев ходатайствует о приобщении заключения специалиста Жаркова, ранее привлеченного к участию в деле и предупрежденного об уголовной ответственности, а также о его допросе по “вопросам касаемо заключения”. Явка специалиста обеспечена.
Суд: Нне очень понятно, о чем суд предупреждал вашего специалиста.
Григорьев: Ооб уголовной ответственности…
Суд: Зза дачу заведомо ложных показаний. Суд не предупреждал специалиста за дачу заведомо ложного заключения, поскольку суд не назначал и не проводил никаких экспертиз.
Григорьев: Яя имел в виду, об уголовной ответственности он предупрежден за дачу заведомо ложных показаний.
Судья, полистав заключение: Ссогласно заключению специалиста от 14.02.2023 указано, что суд предупреждал специалиста за дачу заведомо ложного заключения.
Григорьев: Уугу… Хорошо, мы это можем исключить.
Гюнтер задает защитнику еще ряд вопросов относительно заключения, на которые Григорьев поясняет, что заключение дано по его запросу, он лично представил специалисту все материалы дела в виде фотокопий и поставил собственные вопросы.
Гособвинителю предоставляютется несколько минут на ознакомление с заключением, параллельно суд выясняет у защиты, в чем заключается необходимость допроса специалиста.
Суд: Нне очень понятно, защита, в связи с чем необходим допрос специалиста…
Григорьев: Уу меня есть вопрос к специалисту касаемо его исследования, некоторые вопросы непонятны, хочу, чтобы он разъяснил это, ответив на вопросы защиты.
Суд: Нне очень понятно, вы сформулировали вопросы своему специалисту, лично вы, вы не дублировали вопросы следователя. И ответы вашего же специалиста вам непонятны?
Григорьев: Ммне не ответы непонятны, я не являюсь специалистом в данной области, для этого мне требуется пояснение специалиста в области лингвистики –: почему именно специалист пришел к данному выводу, почему он использовал именно данные источники…
Суд: Вв связи с чем вы при подготовке к судебному заседанию не задали дополнительные вопросы в письменном виде и не получили письменное суждение?
Григорьев: Нну, ваша честь, у стороны защиты есть право на допрос специалиста, в том числе по заключению специалиста. Кроме того, защита имеет право защищаться любыми не запрещенными законом способами…
Суд: Ссуд предоставлял вам три судебных заседаний для постановки вопросов, касающихся специальных познаний специалиста. Я обращаю ваше внимание, в каждом из них, вы сообщали, что у вас нет к нему вопросов. Почему на четвертое судебное заседание они у вас возникли?
Григорьев отвечает, что на предыдущих заседаниях специалист привлекался защитой в иных целях, к тому же, на тот момент еще не было изготовлено заключение.
Гособвинитель просит отказать в ходатайстве, возражая по “формальным основаниям”, т. к. специалиста не предупреждалися об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, также он не допускался судом к указанному исследованию и материалам дела, в связи с чем невозможно установить, какие конкретно материалы и в каком объеме ему предоставлялись. Кроме того, не приложены документы, подтверждающие право специалиста давать такие заключения. По тем же причинам не усматривает оснований для его допроса в судебном заседании.
Суд удовлетворяет ходатайство в части приобщения заключения специалиста, вместе с тем отказывает в его допросе, не усматривая достаточных оснований. Согласно позиции защиты, специалист высказал свое мнение в виде заключения по вопросам, поставленным защитой. Обращает внимание, что ранее судом неоднократно предоставлялась возможность допроса специалиста, однако защита не реализовала свое процессуальное право. По мнению суда, заключение специалиста представляет собой суждение по заданным защитником вопросам, поэтому дополнительного разъяснения не требуется.
Защитник просит отложить слушание для подготовки позиции перед допросом подсудимого. Судья интересуется, что препятствовало подготовиться к даче показаний в течение периода времени, прошедшего с прошлого заседания. Григорьев отвечает, что каждое заседание происходят какие-то судебно-следственные действия, сторона защиты не могла заранее предвидеть решение по своему ходатайству, кто будет допрошен и что будет приобщено стороной обвинения, поэтому требуется согласование позиции с подзащитным.
Суд: Ппожалуйста, подсудимый Белоусов, вы, насколько я помню, к прошлому судебному заседанию уже были готовы к даче показаний. Суд предоставлял месяц стороне обвинения, и стороне защиты подготовиться к представлению своих доказательств…
Белоусов: Яя, честно говоря, вообще не понимаю, что тут творится, все ложь сплошная. Хочу с защитником поговорить.
Суд объявляет перерыв, предоставляя время на консультацию с защитником.
Посовещавшись с защитником, Белоусов заявляет о готовности к даче показаний. Суд разъясняет ему права и приступает к допросу подсудимого.
Григорьев: Ссторона обвинения обвиняет вас в совершении двух преступлений, предусмотренных п. “»д”» ч. 2 ст. 207.3 и ч. 2 ст. 280 УК РФ, что можете пояснить по данному…
Белоусов: Нне знаю, я похож на экстремиста?
Суд: Белоусов, давайте как-то посерьезней, ничего нет смешного, и не отвечайте вопросом на вопрос вашего защитника.
Белоусов дает показания по обстоятельствам дела, зачитывая текст с листа.
Его обвиняют в совершении преступления, предусмотренного п. “»д”» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ. Ему инкриминируютется единственное сообщение: изображение с текстом “Части подразделений ВС РФ и РГ, совершившие военные преступления…”…»». Факт размещения данного изображения в указанное время в указанном месте он не оспаривает, но не согласен с тем, что размещая это изображение, он действовал по мотивам политической ненависти или вражды к неустановленной группе, во всяком случае, в обвинительном заключении не указана группа лиц, к которой он испытывал указанные чувства. Не согласен с тем, что действовал с целью формирования негативного отношения к действиям ВС РФ в ходе проведения СВО. Важно отметить, что сообщаемая в тексте информация о действиях отдельных частей и подразделений ВС РФ вообще не является информацией об использовании кем-либо ВС РФ в каких-либо целях. Речь идет исключительно о действиях, которые, с его точки зрения, не отвечали замыслу лица, использовавшего ВС РФ в целях, как сказано в обвинительном заключении, “защиты граждан, проживающих на территории ЛНР и ДНР”, хотя не сказано, гражданами какого государства они являлись 03.04.2022 г., а следовательно, информация об этих действиях вообще не является информацией об использовании ВС кем-либо, например, президентом Путиным.
Изображение было взято им где-то в интернете, не помнит, где именно. Свидетель Любимов предполагает, что он позаимствовал этот текст у Арестовича. Возможно, он действительно взял его в твиттере Арестовича, субъективно оценивая как источник, заслуживающий большего доверия, чем федеральные российские СМИ, множество раз пойманные на сообщении недостоверных сведений, также возможно, что он взял это сообщение изс другого информационного источника, которому был склонен доверять. Получая информацию, он прежде всего ориентируется на то, вызывает ли у него доверие ее источник. Если источник информации вызывает доверие, а информация представляется важной, он действительно может ее довести до сведения других людей, что и имело место в данном случае. Он и сегодня убежден в том, что информация о военных преступлениях, совершенных отдельными частями и подразделениями ВС РФ, соответствует действительности, но поехать на место событий и лично проверить эти сведения возможности не имеет.
Подчеркивает, что указанную в обвинительном заключении информацию он воспринял и до сих пор воспринимаетю как достоверную. О недостоверности данной информации ему заранее известно не было, факты несоответствия действительности указанной информации он не осознавал и не осознает до настоящего момента. До настоящего времени ни от следствия, ни на суде он не услышал ни одного факта, опровергающего указанную в обвинительном заключении информацию, также нет имеется таких опровержений и в материалах дела.
Кроме того, обращает внимание на то обстоятельство, что разговор, о котором идет речь в обвинительном заключении, в рамках которого он якобы распространил указанную информацию, начал его сейчас уже бывший друг и соратник по увлечению копательством Сережа Чмыхун, с которым он в личной беседе ВКонтакте поделился сформированным у него мнением на основе разных информационных источников, что Чмыхуну не понравилось. Поняв это, он [Белоусов] перестал с ним переписываться и удалил переписку, после чего от своего знакомого узнал, что Чмыхун выложил переписку в группе “Питерские копатели”, где они состояли по интересам, со словами, что он предатель и т. д. Тогда Белоусов начал защищать свое мнение, будучи полностью уверенным в том, что информацию, которой он аргументировал свою гражданскую позицию, является достоверной, т. к. об этом сообщали вызывавшие у него доверие СМИ или иные источники. У него не было ни умысла, ни желания кого-то оболгать, да еще и в каких-то целях, и с каким-то мотивом.
– «Ваша честь, хочу подчеркнуть, что я выражал свое мнение, имея на это конституционное право и будучи уверенным по сей день, что данная информация является достоверной».
Согласно утверждениям стороны обвинения, информация, указанная в обвинительном заключении, распространялась им по мотивам политической ненависти или вражды, что является квалифицирующим признаком инкриминируемого преступления и обстоятельством, отягчающим предполагаемую ответственность. При этом, из обвинительного заключения невозможно понять, что ему вменяется: ненависть или вражда, либо то и другое, и если вменяется, то тогда в чем выразилась его политическая ненависть или вражда к тому, что ему до настоящего момента так и непонятно. Насколько ему известно, понятие возбуждения ненависти или вражды осмысленно только в тех случаях, когда есть какая-то национальная, религиозная, социальная и тому подобная группа, но обвинение эту группу даже не называет. Таким образом, в обвинительном заключении присутствует явная неопределенность, мешающая ему осуществлять свою защиту. Неприязни к конкретным политическим личностям и общностям у него нет, в переписке, содержащейся в материалах дела, неприязни к кому бы то ни было он также не высказывал.
Также его обвиняют в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 280 УК РФ, т. е. публичныхе призывахы к осуществлению экстремистской деятельности, совершенныхе с использованием сети “Интернет”. В фабуле обвинения инкриминируется три сообщения. При этом, даже если ориентироваться на выводы экспертов СПбГУ, признаки побуждения к насильственным действиям они нашли в одном из высказываний: “Русскоязычные города – Харьков, Мариуполь…”. Два других высказывания таких побуждений не содержат и вообще не могут служить основой обвинения по ст. 280 УК РФ, в связи с чем комментировать их не считает нужным, хочет только обратить внимание на то, что определённые слова – вообще не его. Чтобы убедиться, достаточно посмотреть на соответствующий скриншот. Следователь “»приписал”» ему, чего он [Белоусов] не говорил. Не помнит, о чем шла речь в этом диалоге, но, видимо, былио упомянуты какие-то убийства. Предыдущего контекста на скриншоте нет, при этом он цитирует вопрос Давидчука и отвечает на него, однако исходное сообщение Давидчука на скриншоты в акте осмотра не попало. «
– О каких убийствах мы с ним говорим, как это можно понять по имеющимся в деле материалам?».
“Что касается высказывания “Русскоязычные города – Харьков, Мариуполь…”, прошу уважаемый суд внимательно изучить относящийся к этому высказыванию фрагмент протокола осмотра предметов и документов от 26.07.2022 г.».
В данный момент уже не помнит этого диалога во всех подробностях, кто его начал и какие события в нем изначально обсуждались, но почти уверен, что обсуждалось, насколько правильным является решение о проведении СВО, т. е. о применении насилия, монополия на которое по закону принадлежит государству. Пользователь “Дмитрий Картинин” занимал провоенную позицию, оправдывая это решение. Как и все люди, поддерживающие СВО, он был склонен приводить в поддержку своей позиции различные доводы, которые очень часто не выдерживают критики. Довод про запрет русского языка в Украине относится к их числу. Картинин высказывает риторический вопрос: “А запрещать русский язык в стране – как это называется? Ни в одной стране мира такого не было”. Он [Белоусов] считает, что оправдание применения военной силы, сопровождающейся разрушением городов, тем обстоятельством, что в стране, где эти города находятся, кто-то до этого пытался запрещать какой-то любой язык, – это очень слабый аргумент. На это он и указывает Картинину, доводя его мысль до абсурда и указывая, что запрет русского языка в Украине – это явно недостаточное основание, чтобы разрушать находящиеся в этой стране города, в том числе и прежде всего русскоязычные. По логике Картинина, раз в Украине запрещают русский язык, то русскоязычные города – Харьков, Мариуполь и прочие можно сносить.
У него не было ни желания, ни намерения кого-либо призывать к каким-либо действиям, что подтверждается исследованными материалами, в которых не содержится никаких призывов от его имени, поскольку он никого никуда не зовет и ни о чем не просит, а лишь выражает свое мнение относительно сложившейся ситуации. В переписке, где якобы осуществлялись призывы, он ни к кому не обращался, а лишь отвечал на поставленные вопросы, которые, возможно, были провокационного характера, но, будучи спровоцированным Чмыхуном, он находился в эмоционально возбужденном состоянии, поскольку тот назвал его предателем.
– «По поводу обвинения мной лица, замещающего государственную должность в РФ, я хочу пояснить, что я вообще не понимаю, при чем здесь это. Статья вроде как о призывах, тогда при чем здесь обвинение? Несмотря на еще одну неопределенность в обвинительном заключении, хочу пояснить, что это не обвинение лица, замещающего государственную должность в РФ, а мое мнение об этом лице, характеризующее мое оценочное эмоциональное суждение, на которое, как мне думалось до момента моего задержания, у меня есть конституционное право».
«Это все мои показания, в дальнейшем хочу воспользоваться ст. 51 Конституции РФ и более показания давать не желаю».
Судья задает вопрос, отказывается ли Белоусов отвечать также и на вопросы по личности, не связанные с обвинением. Белоусов отвечает, что не отказывается.
Образование среднее специальное, матрос первого класса, металлист второго класса. Последний раз имел официальное трудоустройство в 2000 г., потом работал без оформления. Имеет инвалидность, которая установлена в декабре 2018 г., на данный момент бессрочная. Также имеет проблемы с давлением, онемением суставов. Обращался к врачам, сделали снимок, но диагноз не поставили
Григорьев: Олег Васильевич, скажите, пожалуйста, страдаете ли вы хроническими заболеваниями?
Белоусов: Дда, у меня инвалидность 3 группы, сейчас проблема с глазами, за 9 месяцев мне ни разу не оказывалиась медицинскуюая помощь. Врачи на проверке при обращении к ним просто могут сказать: “Зачем, само пройдет”. У меня постоянное онемение руки, нога левая, с глазами проблемы.
Григорьев: Ххорошо, правильно ли я вас понял, что есть заболевания хронические, есть инвалидность 3 группы, остальные –: у вас там какие-то показания есть к этому, но еще не установлено?
Белоусов: 55 лет, куча хронических заболеваний.
Григорьев: Ссодержится ли у вас кто-либо на иждивении?
Белоусов: Яя помогал сыну, он у меня инвалид детства, родовая травма. С 2011 г. мама умерла, и я одиночку воспитывал, занимался реабилитацией, там, и бассейны, репетиторы, логопеды, потому что была куча проблем, многое удалось исправить.
Григорьев: Тт. е. правильно ли я вас понял –: с 2011 г. вы содержите сына? Сыну сейчас сколько лет, есть ли у него хронические заболевания, может быть, инвалидность?
Белоусов: Ссейчас вот 22 года. Он сказал –: “Папа, я не хочу быть инвалидом”, мы не стали продлевать инвалидность, но он, однако, все равно состоит на учете в психдиспансере, у него периодические головные боли, потом… ходит по ночам.
Суд: Ддиагноз-то какой-то есть?
Белоусов: Уу него изначально… [проблемы с ЦНС].
***
Гособвинитель: Ннесмотря на то, что у вас инвалидность, вы еще какой-то дополнительный источник заработка имели, работали, -не работали?
Белоусов: Вво-первых, я полностью отдал себя ребенку, т. е. мне некогда было вообще, все как белка в колесе, т. е. там сплошные реабилитации, у меня времени вообще на личную жизнь не было. Я только начал немножко вот заниматься, буквально где-то в 2018 г. стал позволять себе какое-то личное время. … Источник дохода у меня – пенсия по инвалидности, потом, у меня есть коллекция виниловых пластинок, которые я продавал, чтобы на жизнь было.
Более вопросов нет имеется, суд завершает допрос подсудимого.
Стороны закончили представление доказательств, заседание откладываютется для подготовки к прениям.
