Павла Голикова обвиняют в нарушении права на свободу совести и вероисповедания (часть 1 статьи 148 УК РФ) и в возбуждении ненависти (пункт «а» части 2 статьи 282 УК РФ).

Дело рассматривает Петродворцовый районный суд, судья – Марина Николаевна Седых.

Судебное заседание задержали на 20 минут. Явились подсудимый, двое адвокатов, прокурор, а также свидетель Коновалов.

Судья Седых объявляет о начале слушания. Констатирует явку сторон, а также неявку одного из свидетелей – Суслова. 

Приступают к допросу свидетеля Коновалова. Свидетель не знает подсудимого Голикова, видел его ролик в группе Вконтакте и переслал видео настоятелю храма.

Прокурор Макарова спрашивает, знает ли свидетель о храме в Ломоносове, видел ли он “видео с определённым содержанием» – свидетель отвечает утвердительно. Он добавляет, что является “активным пользователем соцсети Вконтакте”, состоит в паблике, где подсудимый выложил видео.

Далее Макарова интересуется, помнит ли Коновалов содержание видеоролика подсудимого. Свидетель сначала ничего не отвечает, затем пытается вспомнить: “Велась съёмка собора, там Голиков высказывал какое-то личное мнение”.

Прокурор: Мнение негативного характера?Свидетель: Не могу сказать.

Прокурор: О чём мнение?

Свидетель: Про праздник, касательно коронавирусных органичений.

Прокурор: Оружие, иные предметы демонстрировались?

Свидетель: Нет.

Прокурор: Вы отправили ролик настоятелю? Вам известно, кто он?

Свидетель: Да.

Прокурор: А какие действия он предпринял дальше?

Свидетель: Не могу сказать.

Прокурор: Вы верующий?

Свидетель: Да.

Прокурор: Вас оскорбили как верующего?

Свидетель: Нет.

Прокурор: То есть вы считаете, что эти действия соответствуют моральным нормам? Что так и нужно себя вести?

Свидетель: Да, это личное мнение человека.

Допрос продолжает сторона защиты. Адвокат Бабылёв интересуется, считает ли свидетель содержание видео угрожающим, на что получает отрицательный ответ. Больше у него вопросов нет.

Далее допрос ведёт суд.

Суд: Что повлекло вас отправить видео подсудимого настоятелю храма?

Свидетель: Мне показалось это видео странным.

Суд: Что странного? Оно же вас не оскорбило.

Свидетель: Я его отправил более компетентному лицу.

***

Суд: Вы показания следствию давали? Вас допрашивали?

Свидетель: Меня дважды вызывал следователь. Давайте, я расскажу, как всё было.

Суд: Не надо, я вас спрошу.

Свидетель: Меня два раза вызывали, сказали “придите-подпишите” – я подписал пару бумажек. В 2021 году мне звонил какой-то следователь, я явился.

Суд: Позже огласим показания. Вы давали их? Вы говорите – давал.

Прокурор ходатайствует об оглашении показаний свидетеля в связи с существенными противоречиями. Поясняет свою позицию сравнениями тезисов свидетеля с данными им ранее следователю. Суд обсуждает ходатайство. Адвокат возражает, так как просмотр видео не оспаривается, а отношение свидетеля к увиденному – его мнение, которое может меняться. Также свидетель не является экспертом, чтобы оценить содержание видео на наличие в нём оскорблений чувств верующих. Подсудимый его позицию поддерживает. 

Суд встаёт на сторону прокурора и переходит к оглашению показаний, согласно которым Коновалов является прихожанином храма в Ломоносове. В 2020 году на Пасху в соцсети ВК свидетель увидел пост, в комментариях в нём заметил видеоролик Голикова. На видео тот в негативном ключе комментировал христианские святыни, символы веры, после показывает багажник авто, где лежат топор и мачете говорит, что собирается устроить охоту на христиан. Далее подсудимый приехал к собору и там аналогично первому видео комментировал. После просмотра ролика сразу же узнал место и скинул видео настоятелю Суслову. Оно было в открытом доступе, без ограничений. Суслов далее обратился в правоохранительные органы. С моральной точки зрения поступок Голикова Коновалов оценивает оскорбительно.

Суд: Вы давали такие показания?

Свидетель: Давал.

Суд: Подтверждаете показания?

Свидетель: Я не думаю, что так.

Суд: То есть вы давали ложные показания?

Свидетель: Ну, у меня случился конфликт со следователем. Потому что я…

Суд: Вы не отрицаете, что 17 ноября 2021 года вас допрашивали?

Свидетель: Нет.

Прокурор: Эти показания соответствуют действительности? Вы читали их?

Свидетель: Да.

Прокурор: Расписывались?

Свидетель: Да.

Прокурор: Замечания давали?

Свидетель: Нет.

Прокурор: Показания ваши достоверны? Вы их поддерживаете?

Свидетель: С точки зрения личного мнения нет. Фактически это было, но всё остальное – личное мнение. Меня никак не оскорбляли.

***

Адвокат Голикова интересуется отношением свидетеля к факту возбуждения уголовного дела. Вопрос снят. Далее вопрос переформулирован, преследовал ли цель свидетель, посылая Суслову ролик, цель возбуждения уголовного дела против Голикова. Коновалов отвечает отказом, следом суд снимает вопрос.

***

Суд: Мы сейчас огласили ваши показания. Теперь вы можете вспомнить, что видели на ролике? Почему многие люди его смотрели и не отправили, а вы отправили?

Свидетель: Голиков сидел в автомобиле в этом ролике, кажется… Голиков высказал своё мнение в негативном ключе.

Суд: Мы огласили ваши показания, поэтому вопрос со ссылкой на них. Вы видели какие-то предметы, оружие чтобы он демонстрировал? Призывал устроить охоту на христиан?

Свидетель: Нет.

Суд: Как нет? Это же ваши показания, мы их огласили.Судья зачитывает кусок показаний.

Свидетель: Я помню, что был день. Он сидит в машине и высказывает своё мнение.

Суд: Своё мнение о чём? Устроить охоту на христиан – это мнение о чём?

Свидетель: Не знаю. Он говорил, что тогда действовали коронавирусные ограничения. Дальше и это может быть звучало.

Суд: Что значит “может быть”? Мы же огласили ваши показания. Зачем вы отправили видео настоятелю?

Свидетель: Чтобы он оценил это, как профессионал.

После небольшой паузы суд интересуется у сторон, есть ли еще у кого-то вопросы к свидетелю. Вопросов ни у кого нет, и судья Седых предлагает свидетелю покинуть зал суда, либо же слушать дело дальше. Коновалов решает остаться.

Поскольку свидетель Суслов – настоятель – не явился, суд оглашает его показания. В оглашённых показаниях нет серьёзных отличий от оглашённых показаний Коновалова. Там также имеется обилие канцеляритов, свидетеля оскорбили действия Голикова, в 2020 году Суслов обратился в полицию по факту действий подсудимого, считает, что Голиков должен быть привлечен к уголовной ответственности.

Далее суд переходит к допросу подсудимого. Непосредственно перед допросом адвокат Голикова предлагает приобщить к делу его характеристики.

Голиков рассказывает, что родился в Санкт-Петербурге, у него высшее образование, и до заключения он работал администратором в барбершопе. Из увлечений называет музыку, зоо- и экозащиту – на попечении у него 5 собак, и на передержках раньше было еще больше.Про семью говорит, что она военная и придерживалась “коммунистического православия”, соблюдая некоторые обычаи – “красили яйца на Пасху и так далее”. 

О событиях 18-19 апреля 2020 г. Голиков говорит, что события фактически совпадают с тем, что написано в показаниях, а сам он уже плохо помнит, так как прошло два года. Но все же начинает рассказывать о том, что в тот момент времени была пандемия, все организации были закрыты, его работа – барбершоп – была закрыта. Все сидели на изоляции, про это говорили во всех СМИ и просили проявлять сознательность. Тогда в его поле зрения попал тот факт, что люди, несмотря на то, что есть массовый призыв на государственном уровне соблюдать самоизоляцию, и все сидят без работы, свободно ходят и посещают храм. Голиков заканчивает рассказ фразой: “Позволю себе сказать, что вот в обвинении написано, я в него не заходил, никакой общественный порядок не нарушал”.

Прокурор парирует: “Вам этого не вменяют”. 

***

На вопрос, что он делал у храма, подсудимый сбивчиво пытается объяснить, что ему не нужна дополнительная мотивация или подготовка, чтобы начать что-то снимать. И так совпало, что в момент, когда запрещены были массовые собрания, все сидели без работы, а в храме собралось много людей, в том числе пожилые, он начал это снимать. Поясняет, что к религии относится как к историческому факту. Не верит.

Адвокат прерывает запинающегося подзащитного: А вот скажите, христианская религия вызывает у вас какое-то негативное осуждение?

Голиков торопится сказать, что у него нет негатива к христианской вере, к каким-то другим религиям. На работе у него мультирелигиозный коллектив. И критиковал он поступки людей и даже если бы собирались зоозащитники, то он говорил бы то же самое. Его внимание привлекло нарушение режима самоизоляции и пренебрежительное отношение к безопасности окружающих.

***

По просьбе адвоката подсудимый переходит к рассказу о том, что снято у храма. Перед тем, как перейти непосредственно к событиям, он говорит, что описывал свое мнение, и тогда его отношение к ситуации было несерьезным, говорил из “шуточных побуждений”. Того, что конкретно говорил – предпочитает избегать, используя выражения “та самая фраза” и “фраза, по которой была возбуждена статья 228”.

Далее адвокат пытается подвести Голикова к рассказу об оружии, но он старательно обходит эту тему, пока адвокат напрямую не произносит вводную фразу: “Наличие оружия в багажнике…” Голиков отвечает, что вообще-то у него нет оружия, в принципе. И начинает бормотать что-то неразборчивое. Защитник, более твердым и громким тоном, просит его пояснить содержимое багажника, что же там было. Голиков делает упор на то, что там были топор и мачете – два туристических инструмента, с которыми он ходит по лесам и которые предназначены для подготовки лагеря и не являются оружием. Немного замявшись, добавляет, что, конечно, могут применяться и в виде оружия. 

***

Защитник и подзащитный беседуют о том, как видеозапись появилась в паблике, загружал ли ее Голиков и куда загружал.

О реакции подписчиков паблика Голиков говорит: “Комментариев не было. Не было такого, что все 40 000 посмотрели. И вообще какой-то реакции не было особо. Какого-то негатива не было, какого-то позитива. Смайлики ставили.” 

Подсудимый нервно смеется.

Адвокат предлагает поговорить об отношении к содеянному и просит сказать фразу, которая ставится Голикову в вину. Спрашивает, помнит ли тот ее.

Голиков говорит, что помнит, но мнется и произносит, что дословно все-таки не помнит, пытается воспроизвести фразу “что-то там такое, и у меня в багажнике лежит туристический набор, в том числе топор, мачете, шпага – перцовый баллончик…” Дальше голос его становится тише и речь менее разборчива: “Сейчас начнется дикая охота на христиан. Готовьтесь… Ну, вот что-то в таком ключе”. 

Адвокат: Когда вы публиковали видеозапись, вы не считали, что она может быть кем-то сочтена оскорбительной?

Голиков: Я об этом вообще не подумал. Я этого не считал. Она произнесена в юмористических целях, исходя из моего ощущения и восприятия. Дикая охота – это вообще компьютерная игра.

В настоящий момент, конечно же, я понимаю, что это могло оскорбить и оскорбило, очевидно.

***

Адвокат: Павел Олегович, вы раскаивание испытываете?

Голиков: Раскаивание испытываю, а также на мой взгляд – следствие перестаралось. 

Адвокат: Имели ли вы намерения своими действиями побудить кого-либо испытать ненависть и вражду по отношению к христианам, именно по принципу их религиозных убеждений?

Голиков: Нет, однозначно нет. Я ни в коем случае не пытался сделать что-то из перечисленного списка.

Адвокат, тяжело вздохнув, продолжает: По поводу наличия в ваших действиях угрозы применения насилия. У нас есть экспертиза, согласно которой в вашей фразе установлена вербальная агрессия. На что она была направлена? Имели ли вы намерения причинять христианам вред в связи с религиозной принадлежностью или призвать кого-то делать это?

Голиков начинает отвечать: Нет. Ну, во-первых, я не эксперт… – адвокат прерывает своего подзащитного и просит говорить о своих намерениях.

Голиков продолжает: Нет, у меня не было никаких таких намерений, все это было произнесено исключительно, с моей точки зрения, в юмористических целях. 

Павел Олегович голосом выделяет “с моей точки зрения”.

Далее адвокат и подзащитный обсуждают происхождение фразы “дикая охота” и Голиков отмечает, что не было сценария, что не было целенаправленного “прощупывания”, о чем сказать на видео, никто фильм не изготавливал, и эта фраза просто всплыла в голове.

Адвокат: Павел Олегович, вот с вашей точки зрения, мог кто-то всерьез воспринять выложенный вами видеоролик как непосредственную угрозу?

Павел Олегович говорит, что на тот момент он так не считал и сейчас, став “чуть-чуть более профессионально разбираться в экстремизме”, мог бы предположить, что “человек с нездоровой психикой” мог бы. 

***

Защитник просит высказаться о своем отношении к содеянному.

– Признаю, я виноват. Я это признаю. Признаю, что оскорбил чувства верующих и, в частности, христиан. – Говорит Голиков с заминками, но постепенно фраза становится все более уверенной, – потому что они стали “главными героями” моего высказывания.

Адвокат: Согласитесь, Павел, фраза довольно оскорбительная.

Павел соглашается и против ничего не имеет. Но он не согласен, что она к чему-то призывала или побуждала. 

Адвокат: Вы такого не имели в виду?

Голиков: Я такого не имел в виду.

Адвокат больше вопросов не имеет.

К допросу приступает прокурор.

Прокурор: Вы сказали, что мотивом снятия видеоролика было то, что вы были возмущены нарушением короновирусных норм. А вы в государственные органы обращались? В установленном законом порядке. 

Голиков не считал, что будет какой-то результат обращения и именно поэтому в юмористическом ключе он и сделал это видео о нарушении социальных стандартов и опубликовал его . 

Прокурор делает вывод, что снимая видео, он уже понимал, что выложит его в сеть. 

Голиков говорит, что понимал, когда монтировал. А вот когда снимал – плана такого не было.

***

Прокурор: Отвечая на вопрос защитника, вы пояснили, что понимаете, что Россия – многоконфессиональная страна, и что подавляющее большинство у нас – православных. Вы на какую реакцию рассчитывали? – прокурор повышает тон.

Подсудимый просит учитывать, что на тот момент он не все осознавал. У него есть друзья верующие, которые тоже были возмущены нарушением эпидемиологических запретов. Соответственно, он точно не рассчитывал, что кто-то начнет ненавидеть всех христиан или конкретных прихожан. 

Прокурор останавливает подсудимого словами: Подождите. Все мы знаем, как снимаются видеоролики, которые выкладывают в интернет, когда люди фиксируют какие-то противоправные действия, выкладывают в интернет, чтобы это стало достоянием общественности, – чеканит каждое слово обвинение. – Но, простите, никто не делает их в такой форме. Не открывает багажник, где лежит туристический набор, который представляет собой топор и мачете.

Голиков пытается что-то сказать, но прокурор пока не закончила: Кто вам мешал просто снять видео и прокомментировать о нарушении коронавирусных норм?

Голиков: Никто не мешал. Это моя ошибка. Я признаю. Я совершил такую глупость. Глупую шутку. Я не отрицаю этого.

***

Прокурор: За то, что вы призываете резать христиан?

Голиков робко говорит: Я не призывал резать христиан.

Защитник и сам  Голиков наперебой пытаются сказать, что “речи про резать не было”. 

Судья просит уточнить фразу. Прокурор повторяет просьбу.

Голиков: Хорошо, “дикая охота”. Дикая охота – это не резать.

Прокурор: Ну хорошо, вы только сказали “дикая охота” и все, точка?

Голиков: Вопрос-то в нашем деле стоит по этой фразе.

Прокурор: Скажите, какую фразу сказали.

Голиков повторяет фразу: Сейчас начнется дикая охота на христиан. Где начнется? Когда начнется?

Судья и прокурор в один голос просят продолжать. 

Голиков заканчивает фразу словами “готовьтесь, ***”. 

Прокурор уточняет с иронией, к чему должны готовиться “***”?

Голиков говорит, что не знает, и повисает секундная тишина.

Прокурор: И все?

Голиков: Да, фраза закончена, она пошла на экспертизу.

***

Прокурор: Хорошо, скажите пожалуйста, выкладывая видеоролик, вы понимали, что его будут видеть все подписчики данной группы? А почему вы его удалили там через три часа?

Голиков: Ну, просто удалил и все.

***

Прокурор уточняет, правильно ли она поняла, что Голикову показалось, что он снимал видео в ироничной форме, без цели кого-то оскорбить.

Голиков говорит, что на тот момент так и было. На тот момент он не понимал.

Прокурор уточняет, есть ли у подсудимого какие-то заболевания, которые могли бы доказать, что он действительно не понимает обычных бытовых вещей и что на какие-то слова люди оскорбляются.

Голиков говорит, что есть люди, которые не оскорбились. 

Прокурор: Ну-уу-у.. Он сам, похоже, не знает, оскорбился он или нет. А вот настоятель оскорбился, как видно в показаниях. Свидетель же сказал нам, что отправил видео на оценку более квалифицированному человеку оценить, который точно поймёт – оскорбляться или нет.

Суд хочет уточнить отношение Голикова к обвинениям. Что он говорит неоднозначно: ну да, я был не прав, хотя нет – это была шутка.

Голиков: Я не согласен с квалификацией, не призывал, не побуждал, в общем, это была шутка.

Суд: Но тем не менее видео вы почему-то удалили.

Голиков: Мнения людей разные, я не помню, почему точно удалил.

Суд: Вы часто удаляете ролики в соцсетях?

Голиков подтверждает.

Суд: Тем не менее вину вы не признаёте?

Голиков: В целом я признаю, я виноват.

Суд: Вы и так говорите, и так, надо однозначную позицию.

Прокурор: Вы понимаете, что признание вины – это признание вашего умысла?

Голиков: Я не понимаю тогда.

Адвокат: У защиты есть согласованная позиция с подсудимым?

Прокурор: В этой статье есть умысел, а Голиков говорит, что пошутить хотел.

Адвокат: Голиков, выскажитесь, какой у вас мотив.

Голиков: У меня не было умысла.

Прокурор: Значит, вы не признаёте вину?

Голиков: Я признаю частично.

• 

  Судья и прокурор. Художница Анна Терешкина

Суд: Я понимаю, что позицию вы согласовали с защитниками, но на вашем месте я бы об ответе еще подумала… в чём частично? Давайте тогда разберём.

Адвокат: Голиков не хотел жертв и так далее, но слово “охота” было воспринято так.

Суд: Хорошо. Признаёте частично. Умысла не было, хотели шутку. Правильно вас поняла?

Голиков: Фразы шуточные, но получились оскорбительные.

***

Суд: Тогда всё, присаживайтесь.

Голиков садится. Защитник просит суд учесть положительную характеристику Голикова.

Прокурор ходатайствует о продлении домашнего ареста Голикова на 3 месяца. Защита просит об обратном – необходимости нет, есть положительные характеристики, нарушений не совершал, имеет семью, которую сложно содержать. Также адвокат приобщает документальное подтверждение отсутствия нарушений.

Суд удаляется для принятия решения, объявляет перерыв на 2 часа.

Спустя положенное время судья Седых возвращается и откладывает рассмотрение, удовлетворяя ходатайство прокурора о продлении меры пресечения.