О деле: Дмитрия Александровича Могилевского обвиняют в получении взятки в ПНИ-9.
Дело рассматривает Красносельский районный суд Санкт-Петербурга, судья – Антон Николаевич Уланов.
На 14:30 назначено ещё одно заседание, поэтому слушание по делу Могилевского начали с опозданием в 30 минут.
Явились Могилевский в сопровождении конвоя, его защитники Сафонов, Скурту, Зайцева; гособвинитель – помощник прокурора Красносельского района Силицкий. Прибыл повторно вызванный свидетель Урих и иные.
Открыв заседание и проверив явку, суд перешел к допросу свидетелей.
Свидетель Ирэна Нестеровна Мельникова – не работает, на пенсии. Работала в ПНИ-9 с 2011 до 2020 гг.
До августа 2016 г. на должности санитарки, потом стала выполнять функции парикмахера. Раз в месяц ходила в каждое отделение, на стрижку отделения уходило 1-1,5 дня. В среднем в отделении проживает 80 человек. Кроме неё парикмахеров в ПНИ-9 не было. Стрижку, бритьё бороды и усов не осуществляла. Услуги по бритью проживающим мужчинам оказывали санитары.
С февраля 2017 работала по контракту у Кирилла Уриха. Для работы по контракту Могилевский попросил ее уволиться из ПНИ-9. Могилевский не объяснял, почему это необходимо, но свидетельница выполнила просьбу. При этом ничего не поменялось, она продолжала работать парикмахером в ПНИ-9. Мельникова не знает, в какой фирме работала, документов никаких не подписывала. Передала Кириллу Уриху трудовую книжку, чтобы официально оформиться в качестве сотрудника. Кирилл вернул ей трудовую книжку, и свидетель обнаружила, что никаких записей нет. После контракта её вновь восстановили в должности в интернате.
Мельникову все устраивало, Кирилл перечислял ей зарплату каждый месяц, которая была выше, чем в интернате. Видела Кирилла около 5 раз – дважды привозил в ПНИ-9 машинку для бритья. Контракт закончился через год, далее не продлевался. Могилевский участия в исполнении контракта не принимал, никак не контролировал ее работу, периодически случайно сталкивались в коридоре, здоровались, расходились.
Могилевского характеризует положительно, “никогда никого не обидел”, всегда был вежлив, добр.
Гособвинитель заявляет ходатайство об оглашении письменных показаний Мельниковой в связи с наличием противоречий. Стороны не возражают, ходатайство удовлетворяет суд.
Протокол допроса Мельниковой следователем Мазуренко от 21.11.2019:
Содержание протокола по большей части соответствует показаниям Мельниковой в заседании, хотя есть некоторые расхождения. Так, в протоколе указано, что Мельникова сначала ответила отказом на предложение Могилевского и согласилась лишь со второго раза, когда предложение поступило от самого Уриха, с которым ее познакомил Могилевский:
«Я этого не хотела, но в итоге согласилась на предложение Кирилла. На вид Кириллу 30 лет, он смугловатый, носил бородку, одет был достаточно просто, я не сказала бы, что солидно. С виду он казался простым парнишкой. Было похоже, что его кто-то проконсультировал по вопросу общения со мной и моего дальнейшего увольнения из ПНИ-9».
После январских праздников в 2018 г. от Могилевского или Кирилла узнала, что контракт с компанией Кирилла не продлен, и ее обратно трудоустроят в ПНИ-9. Ирэна созвонилась с Кириллом и сказала, что ей нужно забрать трудовую книжку. Съездила к нему в парикмахерский салон и получила ее от сотрудниц. Открыв трудовую книжку, увидела, что в ней отсутствуют записи о трудоустройстве в компании Кирилла. Мельникова поняла, что Кирилл ее официально не устроил и налоговых отчислений не производил, фактически трудового стажа за 2017 г. у нее нет. Она очень расстроилась и расплакалась, но Кириллу не звонила и претензий не предъявляла, так как понимала, что это бесполезно, поскольку в данной ситуации Урих согласовывал все действия с Могилевским.
Следователь: Что вам известно о смертях в 7 отделении ПНИ-9, произошедших с июля 2018 г. по настоящее время? У многих умерших зафиксировано истощение и обезвоживание.
Мельникова: Я слышала, что люди умирали, но никаких деталей сказать не могу. Относительно истощения в ПНИ-9 я тоже ничего сказать не могу, так как почти на каждом отделении бывают очень худые, но из-за чего они такие, я не знаю, так как не являюсь их лечащим врачом.
По окончании оглашения Мельникова подтверждает правильность ранее данных показаний.
Скурту: Там есть такая фраза, что когда вас не трудоустроили, вы расстроились, но не стали предъявлять претензии, поскольку «Кирилл все согласовал с Могилевским». Вы думаете, что Могилевский сказал Уриху вас не трудоустраивать?
Мельникова: Нет, конечно, я думаю, что Дмитрий Александрович точно знал, что меня трудоустроят.
Скурту:И то, что вас не трудоустроили, – это не вина Могилевского?
Мельникова: Нет, конечно, это только Кирилла.
Сафонов: Тоже вопрос по вашей фразе – вы там в своем вольном пересказе говорите «Я предполагаю, что бритье бороды и усов в этот период времени (2017 г.) в интернате не осуществлялось». Это ваше предположение такое? Как вы считаете, если бы не осуществлялась стрижка бороды и усов в течение года, обросли бы они…
Мельникова: Меня это совершенно не касается, не докапывайтесь…
Сафонов: Подождите секундочку, эти ваши слова записаны в протоколе.
Гособвинитель возражает, что такой фразы в протоколе не было. Свидетель просит зачитать этот фрагмент еще раз.
Гособвинитель не может найти эту фразу, Сафонов настаивает, что она все-таки есть.
Сафонов: Можно просто не спорить и прочитать еще раз, у меня со слухом все хорошо…
Гособвинитель: Да не было такого вопроса следователя.
Судья объявляет перерыв, чтобы защитник нашел соответствующий фрагмент протокола, удаляется на это время в совещательную. В перерыве Могилевский шепотом успокаивает Мельникову, просит не нервничать. Сафонов не находит дословную фразу, но зачитывает содержательно похожую. Между ним и Мельниковой завязывается спор по поводу ее смысла.
Судебное заседание возобновляется после перерыва.
Сафонов: Будьте добры, ответьте, пожалуйста, вот у вас фраза “я уверена, что Кирилл не заключал договора на бритье бороды и усов”. Это ваша фраза?
Могилевский шепотом пытается что-то подсказать свидетелю.
Мельникова: Если б Кирилл заключил контракт еще с одним человеком, который шел бы чисто на бритье, то я бы знала, потому что мы бы, наверное, встречались, понимаете…
Сафонов: Вот хорошо, спасибо. Но стрижка бороды и усов осуществлялась в этот период времени? Стригли, брили людей или нет?
Мельникова: Конечно, брили.
Сафонов: Все, больше ничего.
Мельникова продолжает что-то говорить, продолжая отвечать на вопрос.
Могилевский шёпотом просит Мельникову остановиться.
***
Могилевский: Какой период времени вы проработали после увольнения с должности парикмахера заведующей сестрой 9 отделения?
Мельникова: Вот это, наверное, декабрь был, когда вот вы мне сказали, что будет, скорее всего, по контракту. И вот с нового года, после каникул вы меня вызвали к себе. Вызвали к себе и сказали «Пока еще ничего неизвестно, идите на отделение». Я пошла на отделение работать…
Гособвинитель: Уважаемый суд, я хотел бы обратить внимание, что сейчас вот в данный момент идет, как бы… Пытается угадать свидетель. То есть если свидетель не помнит, то он должен говорить, что не помнит.
Суд: Свидетель, я напоминаю вам, что вы должны давать показания правдивые и честные, соответственно, как вы их помните, не подбирая обстоятельства под реакцию окружающих вас людей. Если вы не помните, это тоже вариант ответа на поставленный вопрос. А если вы будете и дальше подбирать, я вновь напоминаю вам ответственность, предусмотренную за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Так вот подбирать показания — это в общем-то, знаете… разновидность…
Гособвинитель предлагает пригласить свидетеля Уриха и продолжить допрос с его участием. Мельникова присаживается на скамью для слушателей, Урих заходит в зал и проходит к трибуне.
Судья Уланов повторно устанавливает личность Уриха, разъясняет права, предупреждает об ответственности за дачу ложных показаний.
Мельникова опознает Уриха как «Кирилла», у которого работала по контракту.
Гособвинитель Мельниковой: Вы пояснили, что заработную плату вы не обсуждали, однако из показаний свидетеля Уриха следует, что вы ее обсуждали. Было такое?
Мельникова шепотом Уриху: Обсуждали или нет?
Суд делает Мельниковой замечание.
Урих *с неловким смешком*: Как было, да, говорите.
Гособвинитель: На момент допроса лучше помнили обстоятельства? Вас допрашивали в 2019 году.
Мельникова молчит.
Cуд: Свидетель, ответьте на вопрос, ну, вам же вопрос задают.
Мельникова *устало*: Ну, обсуждали, да, обсуждали.
***
Cафонов: Ирина Нестеровна, будьте добры, ответьте на вопрос: заработную плату в размере 35 тысяч рублей в течение 2017 года вы получали за какой вид работы?
Мельникова: За стрижки.
Cафонов *с нажимом*: А за бритье кто?
Мельникова: Я получала только за стрижку.
Сафонов: Вы брили кого-то?
Мельникова: Я нет, не брила.
Cафонов: Кирилл Сергеевич, будьте добры, а кому вы платили за исполнение работ по бритью пациентов, если вот она только стригла?
Урих: Я никому не платил больше, только Ирэне.
Сафонов: А как же осуществлялось бритье пациентов?
Урих: Как я и говорил, я не вникал в вопрос, насколько все исполняется, все контролировал Могилевский.
Сафонов: Ну, хорошо, получали же денежные суммы вы, вот 80 659 рублей. Так а кто все-таки брил, по-вашему?
Урих: По-моему, Ирэна.
Сафонов: Она только что ответила, что она только стригла.
Урих: Я понял.
Сафонов: Тогда кто брил?
Урих *со смешком*: Получается, никто.
Сафонов: Не понял? То есть вы получали деньги просто как бы ни за что?
Урих: Нет, у ПНИ не было претензий к моей работе.
***
Урих: Если мне подписывает акт выполненных работ ПНИ, соответственно, ПНИ считает, что я их выполнил, все. Я понятия не имел, насколько они выполняются. Претензий нет, акт получил, все, денежки отправил, все довольны.
Сафонов: То есть вы считали, что не предприняв мер по исполнению контракта, вы считали, что контракт выполнили и можете получить деньги за невыполненную работу?
Урих: Подписи есть на акте, значит, я выполнил работу, вопросов нет.
***
Суд: Скажите, пожалуйста, вы вообще пытались вникнуть в то, что вам нужно делать, или в общем-то вас это не сильно беспокоило после достигнутых с кем-то договоренностей.
Урих: Ну как, я примерно понимаю, что надо было делать, и говорил, что собирался исполнять это все, значит, по пунктам, добросовестно, но ситуацию вывернули так, что мне это не потребовалось.
Суд: Можно ли сказать, что вы самоустранились от исполнения контракта, кроме части получения финансового возмещения?
Урих *смеясь*: Ну, я еще все-таки платил зарплату сотруднику…
Суд: А у вас был принятый сотрудник для исполнения госконтракта?
Урих: Официально принятого не было.
***
Урих: То есть она стригла там, ну, я думал, что и брила, но стригла она однозначно, ну, вот она ж тоже говорит. То есть я не считаю, что контракт там… Мы что-то делали.
По окончании допроса суд освобождает свидетелей Уриха и Мельникова от участия в заседании, не исключая возможность их повторного вызова.
Cуд переходит к допросу свидетельницы Ирины Вячеславовны Власовой.
Работает врачом-терапевтом в ПНИ-9. В 3 отделении проживал тяжелый больной Смирнов, свидетель его осматривала 2 или 3 раза. Второй раз осматривала в связи с повышением температуры, когда у него был выраженный пролежень. Медсестры сказали, что обнаружили пролежень после поступления к ним Смирнова из стационара Кащенко. Давала рекомендации по лечению, назначила консультации хирурга, невролога. Невролог его должен был осмотреть, потому что основным диагнозом была цереброваскулярная болезнь, которая и привела к развитию пролежней.
Однажды у Смирнова поднялась температура. Свидетель находилась на дежурстве по интернату, в ходе которого осмотрела Смирнова. На момент осмотра его состояние было стабильным, однако на фоне антибиотиковой терапии у него повысилась температура, и в связи с этим Власова обратилась к коллегам, поскольку было непонятно, что с ним дальше будет. Также сообщила об этом Могилевскому. Могилевский распорядился остаться после суток и комиссионно с заведующими отделениями его осмотреть. Был созван консилиум, на котором разбиралось течение заболевания Смирнова. Очень долго пытались найти диагноз, с которым его можно госпитализировать. Терапевтических показаний к госпитализации на тот момент не было, пролежни сами по себе не являются основанием. Обсуждался вопрос скорейшей консультации с врачом-хирургом, свидетель позвонила доктору в поликлинику, попросила ее приехать. Та ответила, что сможет не раньше, чем через несколько дней, в понедельник.
Кто-то предложил отвезти хирургу фотографии, та согласилась произвести осмотр по ним. Свидетель с Араслановым взяли историю болезни, сфотографировали Смирнова, после чего поехали в поликлинику. Хирург почитала историю болезни, посмотрела фото, по результатам назначила лечение в форме антибиотикотерапии, иссечения пролежня амбулаторно, но не сказала, что есть показания к экстренной госпитализации, направление не давала. Вернулись в ПНИ-9, обратились к Могилевскому, который сказал отдать все составленные хирургом документы Карамышевой, заведующей отделением, где лежал Смирнов.
В дальнейшем свидетель также периодически интересовалась состоянием Смирнова, заходила к нему на отделение, спрашивала, как дела. Температура у него нормализовалась, какое-то время он себя чувствовал хорошо. А потом, примерно через месяц, он дежурным врачом был госпитализирован уже с пневмонией и через некоторое время скончался в хирургическом стационаре.
Гособвинитель: Такой вопрос, просили ли вы лично врача-хирурга написать в осмотре рекомендации о лечении Смирнова задним числом?
Власова *тихо*: Я нет. Да это в принципе не нужно было. Мне было важно понять, что с ним делать.
Гособвинитель: Говорил ли Могилевский на совещании, что запись хирурга необходима лишь для того, чтобы к сотрудникам интерната не было претензий со стороны правоохранительных органов за некачественное оказание медицинской помощи Смирнову?
Власова: Этого я уже не помню.
Гособвинитель: А говорил ли Могилевский на совещании, что если госпитализировать Смирнова, то могут возникнуть проблемы у интерната?
Власова: Не помню конкретно. То, что как бы эмоционально все это было высказано, – да, а что конкретно говорил…
Гособвинитель: Спрашивал ли Могилевский у сотрудников на совещании, возможно ли внести запись осмотра хирургом в историю болезни Смирнова без фактического осмотра?
Власова: Я не помню такого.
Гособвинитель: И последний вопрос, вот на совещании Могилевскому было доложено, что у Смирнова развились глубокие некротические пролежни, которые в условиях интерната без врача-хирурга лечить невозможно. И почему сотрудниками интерната на данном совещании не было принято решение о немедленной госпитализации Смирнова?
Власова: Еще раз повторяю, что пролежни не являются показанием к экстренной госпитализации. Поэтому решение не было принято. Если б мы были уверены, что его возьмут, конечно, мы бы его госпитализировали. Но, к сожалению, у нас очень большой опыт, когда мы госпитализируем пациента, и нам его тут же возвращают обратно. А Смирнова таким вот образом туда-сюда катать — это… только хуже мы бы ему сделали.
***
Скурту: Ваше мнение, Могилевский все сделал, что от него зависело в этой ситуации?
Власова *посмеиваясь*: Ну, совещание созвал, по мозгам всем надавал. Ну я говорю, что это было эмоционально, всех отругали…
Скурту: А за что?
Власова: За все. Ну, понимаете, просто как бы он человек такой, то есть он эмоциональный очень, то есть он на эмоциях был, поругался, покричал, ногами потопал…
Скурту: По его мнению что-то неправильно было сделано в этой ситуации, за что он ругал?
Власова: Ну, он ругал, что он до сих пор не осмотрен у нас специалистами, что пролежни…
Власова дает положительную характеристику Могилевского: был очень доброжелательным, несмотря на то, что мог накричать, наругать, зла в нем не было. Проявлял интерес к больным.
Переходят к допросу Ирины Владимировны Александровской, свидетельница работает в ПНИ-9 медсестрой по физиотерапии. Выполняет назначения врачей, заведующих отделениями, осуществляет УФО-облучение проживающих.
Гособвинитель: Проживающих, то есть прям вы их облучаете?
Александровская: Ну да. Облучение осуществляется с помощью специального медицинского аппарата. Применяла УФО к пациенту Смирнову в 2019 г. для лечения пролежней в соответствии с назначением, всего было проведено около 10 сеансов. Не помнит, были ли противоречия в датах процедур УФО-облучения в истории болезни Смирнова.
Могилевский: Если вы вспомните, не вспомните, вы же посещали Смирнова… Уход за ним осуществлялся должным образом, на ваше усмотрение? То есть он вообще существовал?
Александровская: Да.
Могилевский: Сотрудники отделения занимались им, перевязывали, свежее белье?..
Александровская: Занимались, да, все это есть, все было.
***
Могилевская: У меня вопрос опять, я его задавал… Ну, скажите, в нашей практике это было нечто особенное или у нас периодически возникают такие вопросы, и мы их успешно преодолеваем?
Александровская: Периодически бывают, и мы все это преодолеваем, и с успехом у нас иногда бывает очень.
У защитников Могилевского вопросов нет, стороны согласны окончить допрос и освободить свидетеля от дальнейшего участия в судебном разбирательстве.
Суд определяет заседание отложить на 04.07.2022.
