В период пандемии суды продолжают свою работу, однако попасть в суд стало куда сложнее. Подавляющее большинство судов предпочло закрыть двери для посетителей. Наша организация стала рассылать ходатайства о допуске на интересующие нас дела, и некоторые наши попытки увенчались успехом.
17 сентября наша наблюдательница попала на апелляцию по делу о расстреле ОМОНовцев (подробнее о деле). Его рассматривали в новом Втором апелляционном суде.
Заседание было назначено на 10 часов, но задержалось на полчаса. Всех пришедших в 10 пригласил в зал секретарь, любезно уточнявший у сторон, не нужно ли принести какие-то материалы дела из канцелярии, чтобы не тратить на это время в процессе. Из разговора с адвокатами было понятно, что задержка связана также с опозданием некоторых защитниц. Секретарь проверил слышимость в СИЗО:
– В следственном изоляторе нас слышно, видно? Все подошли?
– Да.
Из-за плохой видимости понять, кто именно отвечает, было сложно.
Секретарь предупредил осужденных, что слушание задерживается из-за адвокатов Демидовой и Смирновой. Пришедшие вовремя защитницы тем временем заботились об освещенности комнаты в СИЗО:
– У вас там свет не включается?
– А мы вас не слышим, – сначала ответили осужденные.
Секретарь включил микрофоны и показал, как ими пользоваться.
– А у вас свет не включается? – снова спросила защитница.
– Это не от нас зависит, – ответили ей.
Потом по звукам стало понятно, что сотрудники СИЗО включили свет в помещении, один из осужденных пошутил:
– Мы тут сидим в тюрьме и еще в клетке.
Защита с удовольствием пользовалась любой возможностью посмеяться.
– Я хотел сказать, Ирина, ходатайство вы мне передали, оно же не подписано? – спрашивает один из осужденных.
– Ничего страшного, если посчитаете нужным, просто озвучьте его суду.
По ВКС слышен шорох, осужденные переспрашивают, пытаясь понять, что ответила защитница, но почему-то, несмотря на то, что адвокаты слышат недоумение своих доверителей, никак не уточняют свой ответ, просто констатируя, что их не поняли.
– Я пошел за томами, вы пока можете пообщаться, – предупредил секретарь.
Одна из защитниц обращается к Геворкяну:
– Леша, куртку, джинсы и ноутбук мы получили.
– И телефоны, – добавляет другая, – я передам вещи сестре. А набор ножей как-то не дают, они официально нигде не фигурируют.
Ровно в половину одиннадцатого в зал входит коллегия, начинается заседание. Коллегия представляет присутствующих, предупреждая, что «осуществляется аудиопротоколирование, запись будет приобщена, также ведется обычное протоколирование на бумажный носитель». Председательствующий Худяков напоминает о необходимости соблюдать регламент, правила поведения в суде, проверяет явку. Потерпевшие не явились, но они извещены и просили рассмотреть дело в их отсутствие. Суд просит представиться заинтересованных лиц и свидетелей – Левинскую Валерию Геннадьевну (она самостоятельно подала жалобу) и Орловского Романа Иосифовича (был свидетелем, но подал жалобу, что отклонены его замечания на протокол). Затем суд напомнил права осужденным, лицам, подавшим самостоятельные жалобы, заинтересованным лицам и свидетелям. Потом неожиданно очередь дошла до нашей наблюдательницы. Коллегия решила, что она ведет съемку на телефон, что не соответствовало действительности, но ее на всякий случай предупредили, что писать и вести аудиозапись она может без ограничений, а вести съемку можно только с разрешения. Затем объявили состав коллегии: Худяков, Быканов, Шулина, секретарь Герман, представительница прокуратуры Мариинская, представитель потерпевших Куликов. Стороны спросили об отводах, все ответили отрицательно, после чего судья Худяков внезапно сказал, что «коллега Шулина обращает внимание, что в 1994-1998 годах она работала в одном подразделении с представителем потерпевшей Куликовым, они общались по служебной линии».
Тогда одна из защитниц заявила отвод судье Шулиной, уточнив, что это позиция защиты. Куликов уточнил, что Шулина работала не с ним, а с его женой, но они действительно знакомы, и попросил ходатайство об отводе оставить на усмотрение суда. Представительница прокуратуры возражала, так как «не приведено оснований для удовлетворения». В 10.50 два оставшихся судьи из коллегии судей – Худяков и Быканов – ушли совещаться, из комнаты совещаний периодически доносился их смех.
Через 10 минут судьи возвращаются, оглашают определение об удовлетворении ходатайства и предлагают отложить слушание, так как необходимо осуществить замену судьи.
На прощание судья Худяков извинился за задержку в рассмотрении дела.
