О деле: Кожевников Сергей Юрьевич, оперативный дежурный 25-го о/п УМВД России по Приморскому району Санкт-Петербурга, избил задержанного. Он обвиняется в превышении должностных полномочий с применением насилия (п. “а”, “в” ч. 3 ст. 286 УК РФ). Полицейского также обвиняют в мелком взяточничестве (ч. 1 ст. 291.2 УК РФ) при проведении действий, предусмотренных КоАП.
Дело рассматривает Приморский районный суд Санкт-Петербурга, судья – Екатерина Сергеевна Богданова.
Судья очень тихо и быстро говорит, поэтому некоторые реплики не удается разобрать.
Один из адвокатов подсудимого – Полякова – отсутствует, в связи с этим подсудимый ходатайствует о переносе заседания. Судья проигнорировала ходатайство Кожевникова.
Явились свидетели: мать и супруга подсудимого. Допрашивается Кожевникова Евгения Николаевна, мать подсудимого. Судья зачитывает права очень быстро, тихо и неразборчиво.
Адвокат начинает допрос:
– Охарактеризуйте, пожалуйста, Кожевникова.
– Мой сын очень добрый, отзывчивый, работящий, воспитывает двух дочерей, семья выплачивает ипотеку, куда вложен материнский капитал. У сына есть грамота, 57 раз поощрялся денежно, награждён медалями за отличия в службе.
Далее мать Кожевникова начинает говорить что-то про потерпевшего Леонтьева, судья прерывает показания вопросом:
– У вас характеристика или вы по обстоятельствам дела рассказываете?
– Ну, характеристика. Я хочу пояснить, почему Серёга поступил именно так… – свидетельница.
– А вы были очевидцем? – прокурор перебивает вопросом.
– Нет, но я хочу охарактеризовать.
– Ещё раз! Вы не можете давать оценку событиям. Суд вас оборвёт. Вы можете рассказать, если что-то со слов сына знаете, указав это, но не самостоятельные рассуждения.
Мать Кожевникова продолжает очень сбивчивые рассуждения, основной смысл которых в том, что подсудимый просто так не избил бы человека.
– Да что же это такое?! – судья.
– Кожевников пришёл домой с распухшим носом, есть справка от врача. Хочу сказать ещё про обувь… – мать Кожевникова.
– Вы не даёте оценку! Вы не участник процесса. Подразумевается, что свидетель в принципе говорит только то, что лично видел или слышал! Вы скажите, что вы вообще сами знаете! А суд сам разберётся! – повышает голос судья.
Далее Кожевников вмешивается и пытается объяснить матери, что ей не следует говорить не по существу, судья делает ему замечание, он извиняется и замолкает.
– Вам откуда известно про справку [о разбитом носе Кожевникова]? Вы с материалами дела знакомились? – прокурор.
– Что вы о нём знаете как о человеке, как о сыне? – адвокат пытается выправить ситуацию и вернуть свидетельницу в нужное русло повествования.
– О сыне многое знаю, что он нам квартиру, машины ремонтировал, многое умеет. Он ходил на работу помогать (в этот момент судья демонстративно отвернулась и смотрит в окно, создаётся ощущение намеренного игнорирования показаний свидетельницы), сам заработал в 18 лет на машину. Отец у него полковник милиции.
– Он бывает агрессивным? – адвокат.
– Нет, он человек, на которого можно рассчитывать. Что ещё… дочки его очень любят, младшая плачет постоянно, как только его вспоминают. Я и жена Сергея работаем на двух работах сейчас, чтобы выплачивать ипотеку. Свои обязанности по работе Сергей добросовестно выполнял, я сама видела. Очень хорошая команда была у него. Принимал присягу Сергей, поэтому делал всё, что положено в таких случаях. Что ещё… У него привычка говорить: «А у нас в милиции, а у нас в милиции», он очень восхищался своим местом работы, он – последний милиционер советского времени, сейчас уже ребята не такие. Я считаю, это моё мнение, он не виновен. Это незаконное дело. И прошу оправдать моего сына.
– Вы по этому обстоятельству не высказываетесь! Это не ваше дело! Не в вашей компетенции думать, законное дело или незаконное! Суд вам несколько раз сказал, по какому поводу вы допрашиваетесь. Будьте добры собраться и понять, о чем вы можете быть допрошены, о чем – нет! – судья.
Адвокат потерпевшего:
– Ваш сын занимался в спортивных секциях?
– Нет.
Прокурор:
– Отдельно проживал сын?
– Да, но когда у него родился второй ребёнок, мы поменялись квартирами.
– Как часто виделись с сыном?
– Часто.
– Супруга его работает?
– Да.
– Вам известно, ваш сын по долгу службы физподготовку проходил?
– Неизвестно.
– Часто пьёт?
– Нет, только если в праздники.
Допрашивается супруга подсудимого – Кожевникова Оксана Владимировна, работает главным бухгалтером. Судья вновь очень неразборчиво зачитывает права.
Адвокат допрашивает:
– Подсудимый кем вам приходится?
– Мужем.
– Охарактеризуйте действия своего мужа.
– Самый замечательный муж и отец, очень добрый, нежный, ласковый, отзывчивый, детей обожал. По уголовному делу могу пояснить следующее: муж ушёл на смену, я его проводила, ничего особенного не было, обычный день. Я написала ему сообщение про списки детей, которым в школе собирались подарки к Новому году. Он ответил, что занят и ответит позже. На следующее утро заходит Сергей с опухшим носом и рассечённой губой. Он сказал, что привезли ночью пьяного. Так как он плохо выглядел, я решила ехать с ним в СК, я осталась в машине. Подсудимый пробыл в Следственном комитете весь день. Вечером мы приехали домой. Через несколько дней мне позвонили из прокуратуры и сказали, что не могут найти Кожевникова. Я его разбудила. Он ответил на звонок и сказал, чтобы его вызывали по повестке. 5 декабря в девятом часу утра позвонили в дверь. В глазок я увидела мужа в окружении сотрудников УСБ и следователя Титова, но я не уверена в фамилии, так как тот показал удостоверение вверх ногами. Они приехали без ордера на обыск. Соседей попросили быть понятыми. Сотрудники полиции описали телефон, заполнили документы и ушли вместе с Кожевниковым из дома. 7 декабря был суд по мере пресечения.
– Давайте ближе к сути! – судья.
– В конце декабря ко мне зашёл Емельянов Алексей, сослуживец Кожевникова, и рассказал об инциденте. Что потерпевший первым сильно ударил Кожевникова, он это видел, но на следствии Емельянов об этом не сказал, потому что ему угрожали.
Кожевников попросил перерыв.
– Адвокат к вам и так подойдёт. Зачем вам перерыв? – судья.
Кожевников просит уточнить время, когда пришли с обыском.
– В 8 утра, – поясняет его жена.
– Емельянов пояснил, чья кровь была? – прокурор.
– Кожевникова.
– Что ещё Емельянов рассказал?
– Леонтьев угрожал расправой. Емельянов сказал об ударе по Кожевникову, что было очень много крови из носа и губы.
– Емельянов с какой целью пришёл рассказать, что был удар по Кожевникову?
– Принёс портфель мужа.
– И вы не спрашивали?
– А что я должна спросить? Мой муж в СИЗО!
– Спросить: «Где мой муж, почему он в СИЗО?». То есть он рассказал и об ударах Кожевникова, и об ударах Леонтьева. А Емельянов пояснял, с какой целью подсудимый наносил удары Леонтьеву?
– Не знаю. Меня не было там.
– Кто угрожал Емельянову?
– Сотрудники УСБ.
– Почему они ему угрожали?
– Не знаю.
– После допроса Емельянова в суде вы не общались с ним?
– Нет.
– Муж помогал вам финансово?
– У нас общий кошелёк. Муж ежемесячно передавал мне деньги. У нас был ремонт, который сейчас в подвешенном состоянии. У меня никого нет, кроме мужа…
– Соберитесь! Вам известно, где вы находитесь? Претензии про ремонт неуместны! – судья
– Вы знаете его основные источники дохода? – прокурор.
– Только зарплата и всё.
Судья спрашивает, почему супруга Кожевникова не отправила Емельянова к следователю рассказать об угрозах:
– К сожалению, не отправила, – свидетельница.
– Почему?
– Ну, слушайте…
– Слушаю!
/Трудно воспроизводимая перебранка, где судья и свидетельница бесконечно перебивают и огрызаются друг на друга, пока прокурор не перебивает их своим вопросом./
Прокурор:
– А вы обращались в органы по поводу незаконных действий, в частности угроз со стороны УСБ?
– Нет.
– Почему?
– Не знаю.
Адвокат ходатайствует об отложении для подготовки допроса обвиняемого.
Кожевников ходатайствует об изменении меры пресечения в связи с изменением обстоятельств дела.
– То есть для этого адвокат не нужен? – возмущается судья (имея в виду, что на сегодняшнем заседании допрос подсудимого не состоялся из-за отсутствия одного из адвокатов).
– Так точно, – огрызается Кожевников.
– А какие обстоятельства изменились? – прокурор.
– Я никогда не был ни маргиналом, ни кем-то ещё, угрозы для общества не представляю, – поясняет Кожевников.
Адвокат поддерживает его, говоря, что Кожевников уже не может повлиять на следствие.
Представитель потерпевшего против, так как подсудимый, являясь сотрудником полиции, может оказать давление на следствие. Потерпевший поддерживает своего представителя.
Прокурор подчеркивает, что возможно оказать давление на любом этапе вплоть до удаления суда в совещательную комнату.
Суд не усматривает оснований для удовлетворения ходатайства об изменении меры пресечения. Мера пресечения оставлена без изменений.
