На данный момент прошло 43 судебных заседания.
С 13 декабря 2020 года я занимаюсь наблюдением в Военном апелляционном суде г. Власиха за апелляцией по делу о теракте в метро Санкт- Петербурга.
Наблюдаю за судебными заседаниями в зале для трансляций на КПП г. Власиха.
Трансляция для наблюдателя организована хорошо – качество звука, как правило, неплохое. С качеством видео – хуже. На экране трансляции выводится пять экранов: из зала суда во Власихе, из зала 1-го Западного военного суда в Санкт-Петербурге и три экрана из СИЗО. Видимость из СИЗО очень средняя, разобрать, кто именно из осужденных говорит, очень сложно (кроме Каримовой, поскольку она в клетке одна).
На входе проверяют паспорт, присутствовать на заседаниях не препятствуют, зал открывают по первому требованию по запросу на почту или телефонному звонку.
Во время начала рассмотрения дела апелляционным судом осужденные и защита подавали ходатайства о доставке осужденных в суд из СИЗО, указывали на трудности общения с подсудимыми, поскольку из-за ковидных ограничений адвокатам трудно попасть и в СИЗО.
Суд отказывает в возможности присутствовать осужденным, указывая адвокатам на необходимость подстраивать свой график для осуществления полноценной защиты своих доверителей.
В результате осужденные во время заседаний лишены возможности конфиденциально общаться с адвокатами, которые ограничены в возможности подсказать что-то осужденному во время его выступления.
Вообще, в декабре-январе дело продвигалось очень медленно: то болели адвокаты, то менялся переводчик, то графики у защитников не совпадали с назначением судебных заседаний. Потом было принято решение определить график заседаний по вторникам и пятницам, и процесс пошел более регулярно.
Суд несколько раз отчитывал адвокатов, ссылаясь на то, что отсутствие адвоката затягивает дело, а осужденные настаивают на своей невиновности, приговорены к длительным срокам, поэтому нахождение в СИЗО нарушает их права и суд должен происходить в разумные сроки.
Когда на заседании, происходившем в мае, по уже давно привычному графику вторник- пятница отсутствовал прокурор, то это не вызвало у суда ни вопросов, ни нареканий.
Несколько раз приходилось делать перерывы из-за плохого самочувствия Каримовой. У нее сильные боли, помощь ей оказывалась по настоянию ее адвокатов Дроздова В.А и Шостака С.Н. Эти адвокаты особенно активны в процессе и в буквальном смысле сражаются за интересы подзащитной.
Еще были жалобы от осужденного Ортикова – тоже на сильные боли и неоказание помощи.
Процесс идет медленно, поскольку несколько обвиняемых плохо говорят и понимают по-русски. Переводчик переводит все выступления, но когда говорится что-то помимо этого, то перевод не осуществляется, хотя судья старается следить за этим: напоминает о паузах для переводчика или о том, что полный текст в письменном виде был передан переводчику и он переводит уже все целиком (жалобу, ходатайство и т.д.). В целом возможность следить за происходящим и получать перевод есть. Правда, перевод идет, насколько я понимаю, только на один язык, и является ли он равно понятным всем подсудимым, я не знаю. При мне это не обсуждалось, может быть, оговаривалось до того, как я приступила к наблюдению.
Заседания начинаются, как правило, с опозданием (с задержкой приводят осужденных, дают некоторое время на общение с адвокатами), прерываются на полтора-два часа во время обеда.
В перерыве осужденные общаются с адвокатами по личным вопросам.
Заканчиваются заседания, как правило, в 17.30, чтобы осужденные успели поужинать.
На части заседаний в зале в Санкт-Петербурге присутствует слушательница. Судя по всему, она следит за судьбой осужденных: они передают ей приветы, общаются в перерыве.
