О деле: Евгения Леонардовича Бестужева обвиняют по ч. 2 ст. 207. 3 УК РФ, т. к. он разместил на своей странице во ««ВКонтакте»» 27 записей, в которых, по мнению следствия, содержатся недостоверные сведения об использовании ВС РФ за пределами страны.
Дело рассматривает Калининский районный суд Санкт-Петербурга, судья – Татьяна Георгиевна Алхазова.
Доставлен Бестужев, участвуют защитник – адвокат Подольский С.В., гособвинитель – помощник прокурора Калининского района СПб Коробченко В.В.
Продолжается рассмотрение ходатайства защитника об исключении из числа доказательств заключения эксперта от 02.10.2024 г. и назначении повторной психолого-лингвистической экспертизы. Ранее заседание откладывалось для возможности формирования позиции по данному вопросу стороной обвинения.
Гособвинитель просит отказать, т. к. оснований для производства повторной экспертизы не имеется. Согласно ч. 2 ст. 204 УПК РФ, если при производстве судебной экспертизы эксперт установит обстоятельства, которые имеют значение для уголовного дела, но по поводу которых ему не были поставлены вопросы, то он вправе указать на них в своем заключении. Полагает, что при таких условиях эксперт не выходит за рамки поставленных судом вопросов, выводы экспертизы мотивированы и научно обоснованы, оснований полагать наличие у эксперта заинтересованности в материалах дела не содержится, стороной защиты не представлено. Доводы ходатайств сводятся исключительно к переоценке доказательств, которая будет дана судом при удалении в совещательную комнату и вынесении итогового решения.
Ходатайство оставляется без удовлетворения, «учитывая, что действия эксперта по изменению формулировки вопроса, поставленного судом, не выходят за пределы его полномочий, предусмотренных ч. 2 ст. 204 УПК РФ, в связи с чем нарушений требований ст. 283 УПК РФ, на которые ссылается защитник в своем ходатайстве, не усматривается, на нарушение иных требований УПК РФ защита не ссылается и таких нарушений судом не усматривается».
Гособвинителем в порядке дополнения к судебному следствию заявляется ходатайство о приобщении ответа директора Центра экспертиз СПбГУ на запрос прокуратуры об «основных видах деятельности», среди которых указано выполнение функций экспертного учреждения.
Подольский (защитник): «Один вопрос: какое это отношение имеет к рассматриваемому делу?»
Суд: «Ну я так понимаю, как-то… специалиста, наверное».
Подольский: «Но дело в том, что у нас не проводилась экспертиза…, возражаю, т. к. не относится к материалам дела никаким образом».
Бестужев присоединяется к позиции защитника, суд удовлетворяет заявленное ходатайство и приобщает документ к материалам дела.
Судебное следствие объявляется оконченными, прения – открытыми, слово предоставляется обвинению.
Гособвинитель полагает, что вина Бестужева доказана и объективно подтверждена представленными доказательствами. Бестужев свою вину не признал, пояснив, что фейков не размещал, лишь выразил свое мнение. «Сторона обвинения полагает, что версия Бестужева, не признавшего свою вину, является несостоятельной, направленной на избежание ответственности за содеянное преступление». Все доказательства обвинения являются относимыми и допустимыми, а также достаточными для признания Бестужева виновным в совершении указанного преступления и вынесения справедливого решения по уголовному делу.
Протоколы осмотра места происшествия, обыска и выемки составлены уполномоченными должностными лицами с соблюдением требований закона, что подтверждается подписями лиц, содержат сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, в связи с чем являются относимыми и достоверными доказательствами по делу. Нарушений норм УПК при признании и приобщении вещдоков также не установлено, протоколы осмотра вещдоков составлены в соответствии с требованиями ст. 177 УПК РФ, в материалах дела имеется экспертное заключение специалиста СПбГУ от 10.06.2022 г., согласно выводам которого, в действиях Бестужева усматриваются признаки состава вменяемого преступления
Согласно п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной экспертизе по уголовным делам», при оценке судом заключения эксперта следует иметь в виду, что оно не имеет заранее установленной силы, не обладает преимуществом перед другими доказательствами и, как все иные доказательства, оценивается по общим правилам в совокупности с другими доказательствами. Согласно уставу СПбГУ и приобщенному ответу директора Центра экспертиз, осуществление экспертной деятельности входит в полномочия СПбГУ. Экспертиза по делу проведена экспертом Тепляшиной, имеющей ученую степень, соответствующую квалификацию и многолетний стаж, что позволяло ей проводить исследование, относящееся к предмету экспертизы. В материалах дела отсутствуют сведения о наличии предусмотренных ст. 70 УПК РФ обстоятельств для отвода эксперта, также их не представлено защитой в ходе судебного следствия. Допрошенная эксперт подтвердила выводы заключения в полном объеме, экспертом даны ответы в пределах поставленных вопросов и компетенции. Обоснованность выводов эксперта никаких сомнений не вызывает, т. к. экспертное заключение соответствует требованиям УПК РФ. Несогласие защиты с выводами экспертизы, учитывая отсутствие иных объективных обстоятельств, не может являться основанием для признания ее недопустимой.
Судом по ходатайству защиты была назначена психолого-лингвистическая экспертиза, местом проведения которой определено ФБУ «Северо-Западный региональный центр судебной экспертизы», производство экспертизы поручено экспертам Раскиной и Медведевой. Согласно заключению, в исследуемых комментариях Бестужева отсутствует информация о действиях ВС и госорганов РФ в форме утверждений о фактах и событиях, по мнению экспертов, Бестужев лишь высказывал свое личное мнение. «Вместе с тем, будучи политологом, как себя называет сам Бестужев, выкладывая на всеобщее обозрение свое якобы личное мнение, утверждая о фактах, которые, как следует из официальных источников РФ, не соответствуют действительности, таким образом, своим личным мнением якобы политолог Бестужев осознанно вводит в заблуждение неопределенный круг лиц о действиях РФ и о политике РФ в пределах нашей страны, а также за ее пределами».
Эксперты Раскина и Медведева были допрошены по ходатайству обвинения, подтвердили свое заключение, пояснив, что исследовали не в полном объеме информацию в пабликах Бестужева, а лишь его комментарии, при этом на вопрос о содержании видеозаписи, приложенной к комментариям Бестужева, Раскина пояснила, что, возможно, она и содержит признаки фейков, но не может сказать с уверенностью, т. к. она не была исследована. «Одновременно с этим эксперт Раскина пояснила, что все комментарии Бестужева при производстве экспертизы должны быть исследованы с точки зрения восприятия обычными обывателями, не экспертами. Отмечу, что эксперты, не исследуя прикрепленные к постам Бестужева видеозаписи, не могли сделать достоверный вывод о наличии или отсутствии в самих высказываниях Бестужева признаков недостоверной информации, поскольку без самих видеозаписей высказывания Бестужева вырваны из контекста как каждого отдельного поста, так и деятельности Бестужева в целом».
Стороной обвинения было заявлено ходатайство о назначении повторной психолого-лингвистической экспертизы в ФБУ «Российский федеральный центр судебной экспертизы при Минюсте РФ», однако суд назначил не повторную, а дополнительную с поручением ее производства тем же экспертам и поставкой лишь двух вопросов из тех, о которых ходатайствовало обвинение, без представления на исследование видеозаписей с «YouTube», которые также вменены в вину Бестужеву.
Гособвинитель: «В этой части хочется отдельно отметить, что видеозаписи со сторонних ресурсов, а именно: «YouTube», вменены в вину Бестужеву, что и указано в обвинительном заключении и постановлении о привлечении в качестве обвиняемого…»
Подольский (защитник): «Ваша честь, вынужден просить…»
Суд: «Так, будьте любезны не прерывать участников процесса в прениях».
Подольский: «Ваша честь, но прокурор ссылается в данном случае на доказательства, которые не были исследованы в ходе судебного следствия».
Cуд, вполголоса: «Протокол осмотра был исследован судом. Не прерываем, потом выскажете свое мнение!»
По результатам повторной экспертизы установлены признаки фейков, в том числе в тексте видеозаписи на «YouTube», при этом допрошенная повторно эксперт Раскина пояснила, что вопросы суда были поставлены так, что объект исследования подгоняется под отрицательный вывод, ответ на такой вопрос не имел бы смысла с точки зрения лингвистики, а с точки зрения экспертного исследования мог и вовсе ввести суд в заблуждение, а также, что исследовала лишь представленные материалы, при этом в протоколе осмотра отражены как тексты, так и ссылки, на которые Бестужев переадресовывал свою аудиторию. Аудитория Бестужева перенаправляется им же на другую платформу, таким образом, Бестужев актуализирует и делает упор не на название видеозаписи, а именно на ее содержание. Без исследования содержания говорить о полном, объективном и всестороннем исследовании невозможно, поскольку невозможно исследовать лишь часть от целого, коим является пост Бестужева, включающий в себя текст видеозаписи на сторонней платформе.
«Для признания в действиях Бестужева состава преступления неважно, проводилась ли экспертиза по настоящему уголовному делу, необходимо просто сопоставить то, о чем говорил и писал Бестужев, и какие доказательства размещал у себя на странице во ««ВКонтакте»», с данными официальных источников, в том числе сайта Минобороны РФ… До сведения граждан доведены цели и задачи СВО ВС РФ: об использовании ВС РФ в целях защиты интересов РФ и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности.
У стороны обвинения не возникает сомнений в том, что Бестужев действовал с прямым умыслом, осознавая характер и общественную опасность своих действий, предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий и желая этого. Доводы стороны защиты об отсутствии в действиях подсудимого инкриминируемого ему состава преступления, о реализации им права на выражение своего мнения, являются необоснованными… Ст. 55 Конституции РФ устанавливает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только соразмерно конституционно значимым целям, форма же выражения мнения должна исключать возможность заблуждения третьих лиц относительно изложенного факта. Если эти требования не выполняются, то лицо, выражающее мнение, должно нести связанные с таким мнением отрицательные последствия, при этом сведения, которые распространял Бестужев, он мог проверить на официальных источниках, в том числе на сайте Минобороны РФ. Кроме того, выкладывая указанную заведомо ложную информацию, Бестужев представляет себя в качестве специалиста-политолога, пытаясь вызвать доверие у общества, тем самым выдать ложные сведения за действительность (к слову о необходимости оценки его комментариев с точки зрения обычных обывателей, как пояснила в судебном заседании эксперт Раскина).
Таким образом, тот самый «обычный обыватель» был заверен экспертным авторитетным мнением политолога, каким ему представлялся Бестужев. Все тезисы Бестужева, выдаваемые им за правдивые, являются ложными и опровергались открытыми источниками информации, при этом Бестужеву было известно из СМИ, а именно посредством федеральных каналов: российская армия никогда не допускала ударов по гражданским объектам, которые не использовались противником для ведения боевых действий. В своих комментариях Бестужев назвал граждан РФ «рашистами», ассоциируя их с фашистами, однако „политолог Бестужев” не учел тот факт, что государственный строй РФ не имеет какого-либо отношения к фашизму.
Согласно ч. 3, 4 cт. 80 Конституции РФ, Президент РФ как глава государства представляет РФ внутри страны и в международных отношениях, определяет основные направления внутренней и внешней политики государства.
Таким образом, деяния Бестужева носят исключительно политический характер, соответственно, совершены с политическим мотивом. Указанное в совокупности свидетельствует о наличии в действиях Бестужева признаков состава инкриминируемого преступления, а также о том, что представленные суду материалы безотносительно от наличия или отсутствия экспертизы достаточны для установления вины подсудимого. Вместе с тем доводы защиты о неясности предъявленного Бестужеву обвинения являются несостоятельными, поскольку сводятся к несогласию с предъявленным обвинением».
В качестве смягчающих обстоятельств государственный обвинитель просит учесть состояние здоровья подсудимого, наличие хронических заболеваний, трудоустроенность до задержания, наличие легального источника дохода. Отягчающих обстоятельств «в настоящее время» не усматривает, однако, учитывая данные о личности, характер и степень опасности совершенного преступления, выразившегося в распространении заведомо ложной информации о действиях российской армии «в такое нелегкое для нашей страны время», полагает, что оснований для применения положений ч. 6 cт. 15, ст. 64, ст. 73 УК РФ не имеется. «Считаю, что справедливое наказание для Бестужева возможно лишь в виде реального лишения свободы, но с учетом данных о его личности, отсутствия отягчающих наказание обстоятельств, не на максимальный срок».
Просит признать Бестужева виновным и назначить ему наказание в виде 8 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима с дополнительным наказанием в виде запрета заниматься деятельностью, связанной с публикациями и администрированием сайтов в электронных, информационно-телекоммуникационных сетях, в том числе в сети Интернет, на 4 года 6 месяцев. Вещдок (мобильный телефон) конфисковать, обратив в доход государства.
Следующим выступает защитник (адвокат Подольский).
Отмечает, что ему это дело запомнится как очень странное, т. к. в нем больше странного, чем очевидного. Бестужев на сегодняшний день провел под стражей 722 дня. 772 дня без любимой женщины, дома, нормальной медпомощи, близких, друзей, постоянно переживающих за него и раз за разом, несмотря на недовольство сотрудников полиции, судебных приставов и суда, приходящих поддержать своего товарища, попавшего во власть правоохранительной системы без совершения какого-либо преступления.
«Не знаю, нужно ли объяснять, почему защита считает преследование по данному уголовному делу исключительно политически мотивированным, на мой взгляд, это и так очевидно. В мои студенческие годы на юридическом факультете многие преподаватели вбивали в нас, тогда еще студентов, что нельзя людей сажать на долгие годы и вообще наказывать за слова. Тогда я и в страшном сне не мог себе представить, что буду на полном серьезе защищать человека от обвинения, по которому ему за сообщения в социальной сети «Вконтакте» может быть назначено наказание вплоть до 10 лет лишения свободы, но вот прошло 15 лет и это стало данностью».
Статья 207.3 УК РФ, принятая 4 марта 2022 года, запрещает призывы к санкциям, распространение «фейков» о Вооруженных Силах РФ и их дискредитацию. Защита считает, что эта статья нарушает Конституцию РФ и международные обязательства, ограничивая право на свободное выражение мнений, как гарантировано ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах. Рабочая группа ООН по произвольным задержаниям также признает подобные случаи нарушением права на свободу выражения, отмечая, что преследования по ст. 207.3 УК РФ происходят по дискриминационным мотивам.
Конституционный Суд РФ подчеркнул, что правовые нормы должны быть ясными и недвусмысленными, чтобы граждане могли заранее понимать, какие высказывания допустимы. Однако формулировки статьи не позволяют предсказать, что будет расценено как нарушение, создавая условия для субъективного толкования и произвольного применения. Фактически норма ст. 207.3 УК РФ позволяет преследовать за высказывание любых мнений об использовании ВС РФ и деятельности госорганов за границей, и даже, как видно по настоящему делу, преследовать без мнения о ВС РФ, а просто за мнение. Суждения о том, имеют ли упомянутые в статье действия цели «защиты интересов Российской Федерации и её граждан, поддержания международного мира и безопасности», по своей природе являются оценочными, выражениями мнения. Но даже и применительно к сведениям, т.е. высказываниям о фактах в условиях ведения военных действий и конкуренции противоречивой информации из разных источников, исключительно сложно судить об их правдивости или ложности, тем более невозможно установление заведомости, т. е. умысла на распространение ложных сведений.
Статья 207.3 УК РФ была принята срочно, сразу после начала боевых действий в Украине, в условиях государственной пропаганды и ведения войны. Введение этой статьи имеет неправовой и недобросовестный характер, как и её применение, поскольку она противоречит принципам права и создает риски произвольного преследования за антивоенные высказывания. Обвинение строится на информации с сайта Минобороны РФ, которая не раз оказывалась противоречивой, что вызывает сомнения в её достоверности.
Сама статья имеет субъективные признаки, такие как «мотив политической ненависти», которые следствие произвольно интерпретирует. Публикации Бестужева выражают его мнение, но не содержат заведомо ложной информации и подпадают под его конституционное право на свободу слова. Обвинение утверждает, что Бестужев начал «преступную деятельность» до введения ответственности за распространение ложной информации, что нарушает принцип действия закона во времени.
Следствие было проведено с многочисленными процессуальными нарушениями. В обвинении содержится разное количество постов, используемая техника не соответствует описанию, а копии документов противоречат их оригиналам. В итоге суд был вынужден собирать доказательства вместо того чтобы оценивать их.
Гособвинение по делу Бестужева не представило доказательств наличия у него мотива ненависти, требуемого для обвинения по п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК РФ. Это нарушает право на защиту, так как обвинение неясно, и отсутствуют необходимые элементы преступления, включая время и место его совершения. Проведенная по ходатайству защиты психолого-лингвистическая экспертиза не выявила в постах Бестужева признаков ложной информации о действиях ВС РФ. Установлено только административное правонарушение, связанное с дискредитацией ВС РФ.
Судебные эксперты подтвердили, что в текстах нет фактов о действиях ВС РФ. Судом назначена дополнительная экспертиза, однако она не исследовала видеозапись должным образом и не ответила на поставленный вопрос. Отсутствие доказательств мотива и заведомой ложности информации указывает на необходимость переквалификации обвинения на менее тяжкую часть статьи, что, с учетом истечения сроков давности, освободило бы Бестужева от уголовной ответственности.
Характеристики Бестужева как человека положительные, он политолог и активный гражданин, участвующий в общественной жизни. Его поручители подчеркивают добропорядочность, патриотизм, здоровье и деловые качества, что также должно быть учтено при вынесении приговора.
«Немаловажным остается факт того, что мой подзащитный имеет хроническое заболевание, несовместимое с содержанием его в колонии». Так, согласно консультативному заключению ПСПбГМУ им. академика Павлова… требуется постоянное наблюдение у лечащего врача, которое мой подзащитный получал до помещения его в СИЗО, и прием препаратов, без которых жизнь моего подзащитного невозможна. В следственном изоляторе его состояние ухудшилось, с учетом отсутствия у него родственников, препараты, прописанные ему врачом, получать затруднительно. Все указанное ставит жизнь моего подзащитного под угрозу, а в условиях колонии получение жизненно важных препаратов может стать вообще невозможным, что непременно приведет к смерти Бестужева, т. к. все препараты, назначенные врачом, являются для Бестужева жизненно важными».
Заболевания, которыми страдает подсудимый, включены в «Перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания», ввиду чего назначение ему наказания в виде лишения свободы не может быть законным.Бестужев, находясь в СИЗО, пожертвовал 15,000 рублей в фонд «Память поколений» для помощи ветеранам, что демонстрирует его патриотизм и уважение к истории. Наказание должно способствовать социальной справедливости и исправлению, но Бестужев с самого начала сотрудничал со следствием, признал факты по делу и ни разу не отказывался давать показания. В деле нет потерпевших, и обвинение не доказало вреда от его действий. Поэтому реальное лишение свободы противоречит целям наказания, а также может ухудшить здоровье подсудимого.За полтора года в СИЗО Бестужев освоил тюремный сленг, что не способствует его исправлению, а скорее ведет к дезадаптации. Суд должен ответить на вопрос: является ли Бестужев государственным предателем или просто гражданином, выразившим протест. Суд – его последняя надежда на справедливость и независимое решение.Материалы дела не содержат доказательств умышленного распространения ложной информации. Экспертиза установила, что в действиях Бестужева могут быть признаки административного правонарушения, но не преступления. Подсудимого следует оправдать и освободить. В случае вынесения обвинительного приговора прошу учесть его возраст, тяжелое состояние здоровья, положительные характеристики и отсутствие отягчающих обстоятельств. При невозможности оправдания прошу переквалифицировать деяние на ч. 1 ст. 207.3 УК РФ и освободить Бестужева от наказания в связи с истечением сроков давности.«На этом я заканчиваю выступление в прениях и надеюсь на законный, обоснованный и справедливый приговор, воплощающий силу государства, а не готовность покарать любого вне зависимости от его вины. Прошу Бестужева Евгения Леонардовича оправдать, признать его право на реабилитацию и освободить из-под стражи в зале суда немедленно после оглашения оправдательного приговора».
Подсудимый отказывается от участия в прениях, ограничившись дополнением, что кроме телефона у него также были изъяты 2 компьютера и накопитель информации (флэшка).
Бестужев выступает с последним словом:
«Прежде всего я хочу сказать, что с самого начала судебного следствия мне было непонятно, как и говорил мой адвокат, в чем же конкретно меня обвиняют. И только уже слушая Конашенкова, я с ужасом и… удивлением стал наконец догадываться. Оказывается, наверное, преступлением считается то, что то, что я писал, не соответствует тому, что писал Конашенков. Т. е. не соответствует официальной точке зрения. Это что получается? Преступлением является несогласие с политическим курсом, несогласие с проводимой политикой, является своя оценка тех или иных событий, отличная от того, как оценивает, ну скажем, правительство, официальная пропаганда, ну скажем, отличная от официальной точки зрения. Это для меня было абсолютно ново. Вот уже я понял только в ходе судебного следствия, в чем же все-таки меня стараются обвинить, до этого мне было непонятно.
Что я еще могу сказать? Разумеется, если это было бы делать нельзя с точки зрения законов, была бы какая-то устоявшаяся правоприменительная практика, я бы воздержался от таких публикаций, даже, может быть, от высказываний, тем более в публичном поле. Но все изменения вот эти чудовищные, они произошли довольно быстро. И я не верил даже в то, когда появилась эта статья 207.3, что она будет работать. В это невозможно было поверить, это было что-то такое, ну, из области антиутопии, потому что я всю жизнь и профессиональную деятельность посвятил развитию демократии, развитию свободы, в том числе свободы слова, прав человека, будучи человеком западноевропейской ментальности на генетическом, каком-то межклеточном уровне, потому что другое просто несовместимо с моей жизнью. Ну я такой. Я посвятил с 89-го года свою жизнь и профессиональную деятельность именно развитию демократии. Я работал помощником депутата Госдумы, я участвовал в деятельности демократического движения, политических партий демократической направленности, затем работал в гуманитарно-политологическом центре «Стратегия» как политолог. Но… предположить, что такое будет… Вот одно из наших судебных заседаний состоялось 19 августа в этом году, меня поздравляли с 33-летней годовщиной, я был активным участником этих событий. Подумал бы я тогда, что вот окажусь через 33 года в этот же день вот в этом месте, я не знаю, наверное, бы с ума сошел.
Все это немыслимо просто, не укладывается в голове. Отсюда, естественно, и мотивация написания моих постов, потому что в последние годы, безусловно, я понимал, что происходит. Но думал, что само собой как-нибудь утрясется, уладится, историю назад не повернуть. Но вот когда все это началось, естественно, тут меня хорошо и бомбануло, я понял, что страна, в которой я родился, вырос, жил, уже как бы, ну, не со мной или что-то произошло не то. Я ощутил потерю своей страны в этот момент. И вот именно этим были мотивированы вот эти посты. Разумеется, там не было никакой ложной и неложной информации, там не было информационного контента, эксперты из Минюста все правильно сказали, там было только выражение личного мнения. Другое дело, мнение выражено, конечно, для политолога недопустимо, неполиткорректно, но это, опять же, говорю, было вызвано… вот такой реакцией. Разумеется, это делать нельзя, надо было как-то себя сдерживать, как-то себя контролировать, но… это было довольно сложно.
Ну что я еще могу сказать? Разумеется, никакого информационного контента я не создавал, безусловно. Я высказывал все-таки свое мнение. И вообще каким-то информационным контентом я не оперировал там, так только, может быть, каким-то образом вскользь, может быть, какие-то ссылки. Кстати, по поводу ссылки вот в этом последнем посте, который мы рассматривали с экспертами, я даже не смотрел эту видеозапись, я не знаю, о чем она. Я высказал мнение и, наверное, просто поместил ссылку, но запись я даже не смотрел.
Ну и все-таки я хочу… попросить суд принять… решение наиболее объективное, исходя из данной ситуации, потому что все-таки политически мотивированные дела, они довольно сложные, здесь не все однозначно. Тем более, что значит «заведомо ложная информация»? Это значит защита какой-то правды, а я вот все время думал о том, что правда, она не утверждается и не защищается путем террора и насилия против тех, кто с этой правдой не согласен. Здесь что-то не то.
Ну, если как бы… дальнейшая жизнь будет связана с отбыванием тюремного срока, ну, я думаю, что, скорее всего, жизнь там и закончится. Потому что, как мне говорил лечащий врач, мне уже лет десять как на кладбище прогулы ставят. Ну еще могут много ставить времени, но тем не менее, вот… Хотя, может быть, за свои взгляды, за свои убеждения… надо иногда и через такое пройти».
Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения приговора, назначив оглашение на следующее заседание.
