Суд объявил о замене представителя метрополитена, выступающего в процессе в качестве потерпевшей стороны. Председательствующий огласил доверенность юрисконсульта метрополитена и спросил, когда будут предоставлены дополнительные материалы, обещанные ее предшественницей.
– К третьему июля, – ответила представительница метрополитена.
– Подготовьтесь, чтобы дать необходимые пояснения.
Затем гособвинительница огласила документы в отношении Мирзаалимова:
Аналогичные материалы оглашены в отношении Махмудова, Хакимова и Эргашева. В протоколе задержания Махмудов указал, что «с задержанием согласен, сущность подозрений понятна». В заседании Махмудов отрицает, что говорил зачитанную фразу. Оглашены также характеристика Махмудова из Колледжа бытовых услуг («окончил в 2013, был грамотным и способным учеником, отличался целеустремленностью и отзывчивостью») и справка от классного руководителя («окончил в 2010, учился на четверки и пятерки, со всеми был в хороших отношениях, скромный, честный»).
Хакимов в протоколе задержания указан: «с задержанием не согласен, преступлений не совершал, к терроризму отношения не имею».
Оглашена справка об инвалидности Хакимова – нетрудоспособен, инвалидность установлена на срок до 1.12.2017. Переводчица добавляет от Хакимова, что он до сих пор находится под медицинским наблюдением в изоляторе: инвалидность установлена в 2012 после инфаркта миокарда.
Эргашев в протоколе задержания указал: «с задержанием не согласен, преступлений, в которых подозреваюсь, не совершал».
Муидинов: «с протоколом не согласен, скрываться не собираюсь».
Эргашев говорит, что не согласен с тем, что на одежде были следы гексогена
– Уважаемый суд, – высказывается Муидинов, – нас задержали не в 10.30, а в 4.30, а некоторые из изъятых вещей мне так и не вернули.
Адвокат Каримовой просит объявить перерыв, чтобы успокоить подзащитную – та плачет. Спустя 15 минут Каримова просит суд рассмотреть ранее поданное ею ходатайство. Переводчица добавляет, что обвиняемая просит содержать ее отдельно от мужчин в зале суда. Председательствующий отвечает, что решение проблемы находится в компетенции Ленинградского окружного суда.
– Она еще жалуется на отсутствие возможности соблюдать личную гигиену, – добавляет переводчица, – они не успевают помыться.
– Этот вопрос нужно решать с администрацией изолятора.
– Каримова жалуется на частоту судебных заседаний, – говорит адвокат, – поскольку из-за этого у нее нет времени привести себя в порядок. В 6 утра их поднимают, привозят в 23 часа. В своем ходатайстве я охарактеризовал это как пытки. Прошу внимательно отнестись к ходатайству.
– Суд работает в стандартном режиме, я это неоднократно разъяснял.
Акрам Азимов говорит, что в протоколах заседаний, с которыми обвиняемые сейчас знакомятся, много противоречий.
– Надо подавать замечания на протокол, – суд.
– Я хочу попросить, чтобы секретарь вела [протокол] без искажений, от этого зависит наша судьба. Относительно гражданского иска мы не возражаем против признания потерпевшими. Мы только утверждаем, что не являемся надлежащими ответчиками, поскольку не совершали то, в чем нас обвиняют. Также просим проводить заседания с перерывом хотя бы в день, так как мы сильно устаем. Нас содержат в условиях, в которых невозможно подготовиться к заседанию. Мы не всегда понимаем, что происходит. Согласно УПК обвиняемый имеет право на предоставление ему достаточного времени для подготовки.
– Заседания проходят по привычному плану, – говорит гособвинительница, – и если вам нужно время для подготовки перед допросом, то вам его предоставят.
– Поддерживаю ходатайство, – адвокат Каримовой, – и считаю, что оно коррелирует с реализацией права обвиняемых на защиту. Защитники практически лишены возможности общаться со своими подзащитными, обсуждать тактику.
– Просим удовлетворить ходатайство, – высказывается еще один защитник, – чтобы подзащитные имели достаточно времени для подготовки к судебным заседаниям, формулировать свои мысли, замечания.
– Считаю возможным каждый день проводить судебные заседания, чтобы не растягивать процесс, – высказывается Сагитов.
– Хочу обратить внимание суда, что по правилам изолятора только один адвокат в день может посетить своего подзащитного, – другой защитник.
– Ходатайства о частоте заседаний подлежат удовлетворению частично, – заключает суд, – заседания будут проходить не каждый день. Защитникам ничего не мешает с завтрашнего дня записываться на свидания в СИЗО.
– Правила изолятора запрещают пропускать второго адвоката, пока не выйдет первый вошедший, во избежание встреч защитников, – замечает адвокат.
– Я даю вам времени предостаточно. Предостаточно, – суд.
Затем защита заявляет несколько ходатайств:
– Было установлено присутствие Ортикова, но ни в одном процессуальном документе не указано, в каком статусе он находился. Подзащитный утверждает, что присутствовал также еще один гражданин Узбекистана.
– А эксперт вам зачем? – спрашивает председательствующий.
– Он как свидетель может рассказать про обстоятельства.
– Не очень поняла основания для вызова следователя, – высказывается обвинение, – спрашивать, почему он указал или не указал те или иные сведения? Что следователь не вписал Ортикова как участника следственных действий, остается фактом, так как его обнаружили после начала проведения обыска. Против вызова и допроса понятых не возражаю.
Суд удовлетворяет ходатайство о вызове понятых.
– Ходатайство есть в письменном виде?
– Уважаемый суд, я сегодня в 4 утра лег спать, у меня очень мало времени для подготовки. Я не могу предоставить сейчас ходатайство в письменном виде.
Обвинение просит объявить перерыв, чтобы еще раз ознакомиться с протоколом обыска квартиры Каримовой для формирования позиции.
Спустя 5 минут заседание возобновляется, и гособвинительница говорит:
– Холова указана ошибочно, имеется в виду сама Каримова, есть рапорт следователя с соответствующим пояснением. Возражаю против удовлетворения.
– Объяснения следователя неубедительны, – адвокат Каримовой, – протокол содержит упоминание обеих женщин.
Суд отказывает в ходатайстве, поскольку вызван следователь – он пояснит спорные обстоятельства.
Ходатайств больше нет, стороны обсуждают даты заседаний. Защита говорит, что 3 июля у многих уже назначены другие заседания, и суд не заявлял эту дату.
– Сотрудники ФСБ уже вызваны для допроса в этот день, – председательствующий, – отменить невозможно.
