Дали показания бывшие коллеги подсудимых, участковый отдела полиции, принимавший заявление о пропаже Махамадюсупа Эрматова, а также участник следственного эксперимента. Оглашены показания еще шести человек
Первым пригласили в зал участкового полиции по Невскому району Нариманова Эльдара 1989 г. р. Обвинение попросило рассказать о событиях 5 апреля 2017:
– К вам обратились с заявлением о пропаже человека, куда вы выезжали?
– Было принято заявление поздним вечером, квартиру на Товарищеском проспекте мы осматривали в 1 час ночи. Осмотр проводили с экспертом Егоровой, водитель в квартиру не поднимался, нас встретил Эрматов, кроме него было еще трое мужчин.
– Проверили ли вы документы, смотрели содержимое шкафов?
– Нет, это осмотр, а не обыск. Вещей пропавшего дома не было, почему – не могу сказать. Со слов брата, он ушел утром на работу и не вернулся, не отвечал на телефон. Я проводил осмотр третий раз в жизни, осмотрел одну комнату, подозрительных предметов не нашел. Жильцы вели себя спокойно, пока эксперт Егорова фотографировала – все вышли, затем вернулись. Заявитель не давал телефон брата.
– А вы искали следы, заходили в ванную? – гособвинительница.
– Нет, это уже был бы обыск. Мне не препятствовали во время осмотра.
Защита спрашивает свидетеля, где составлялся протокол осмотра.
– Скорее всего в коридоре. О времени нашего прибытия мы не предупреждали, прошел примерно час с момента поступления заявления. В квартире находилось четверо киргизов, их документы не проверяли, – отвечает свидетель.
После адвокатов вопросы предлагают задать подсудимым, Ибрагимжон Эрматов:
– Когда вы стали уходить, я сказал, что машина брата стоит за домом и можно проверить его личные вещи. Вы сказали, чтобы завтра принесли его фотографию и уехали.
– Я решил, что нецелесообразно проверять машину, – комментирует участковый.
Председательствующий спрашивает Эрматова, кто проживал в квартире.
– Я, мой брат, Махмудов, Муидинов, Мирзаалимов, Абдуллаев, с 1 апреля он переехал, и еще один, имени которого не помню. Когда мы в полицию обратились, сначала у нас не приняли заявление, сказав, что должно пройти три дня. Потом мы снова поехали к участковому, и спустя час заявление о пропаже приняли, – Эрматов.
Обвинение оглашает показания свидетеля, данные во время предварительного следствия, для устранения противоречий:
– Свидетель допрошен 17 мая 2017… Около 23 часов 5 апреля 2017 в дежурную часть обратился Ибрагимжон Эрматов с заявлением о пропаже брата Махамадюсупа Эрматова. Я, эксперт Егорова и водитель проследовали по адресу: Товарищеский проспект, дом 22/1, квартира ***. Дверь открыли не сразу, квартира однокомнатная, внутри находилась двухъярусная кровать, на которой сидели жильцы. Документы у находившихся в квартире не проверял, осмотрел кухню и комнату, содержимое шкафов не смотрели. Протокол составили без понятых, так как проводилась фотосъемка. Попросил фотографию пропавшего, но ее не было, личные вещи также отсутствовали, телефон выключен. Каких-либо фрагментов стройматериалов или огнетушителей я не видел. И. Эрматов попросил осмотреть автомобиль пропавшего брата, но это было нецелесообразно. По фотографии узнаю И. Эрматова, С. Хакимова.
После окончания допроса участкового в зал приглашают Романа Александровича 1977 г. р., директора сети магазинов «Суши Вок» в 2016-2017. Представительница прокуратуры спрашивает, знал ли свидетель «террориста-смертника» Джалилова.
– Не могу сказать, не помню номера телефонов и фамилии, – свидетель.
– А как осуществляется связь между магазинами? – защитница Разносчикова.
– По телефону, сотрудники могут пользоваться личным или рабочим.
– На кого оформлялись номера? – защитница Мартынова.
– Не могу сказать, нам выдавали рабочие сим-карты уже. Каждый магазин был оформлен как индивидуальное предприятие на конкретного человека.
Представительница прокуратуры оглашает показания свидетеля:
– Курировал магазины «Суши Вок», в обязанности входит контроль за работой торговой точки. В случае выявления нарушения сообщаю куратору, с поварами почти не общаюсь. Эрматовых не знал, Джалилова видел, но не общался.
В зал приглашают Кирилла Алексеевича 1972 г. р.
– Из подсудимых знаю Махамадюсупа Эрматова, представлялся Михаилом, и Махмудова. Я работал на строительном объекте, мой партнер взял объект «Времена года» на Московском проспекте, его помощник уехал в Киргизию, и появился М. Эрматов, специалист по укладке плитки. Заказчик не принял работу, мы обратились к Эрматову, но он отказался платить. Ущерб мы компенсировали сами, сумма – 400 тысяч рублей.
– Можешь рассказать, как я себя вел? – спрашивает Эрматов.
– Нормально, адекватно, воспитанно. Он был бригадиром, сам не укладывал плитку.
– Я носил религиозные вещи? – задает еще один вопрос Эрматов.
– Не видел ничего связанного с религией, – свидетель.
Адвокат спрашивает, какую работу выполнял Махмудов.
– Укладывал плитку, выравнивал стены, – отвечает свидетель.
Мартынова спрашивает, когда бригада закончила работу.
– Михаил перестал работать в апреле 2017, последний раз виделись в марте-апреле 2017, я ему звонил до конца мая. При первом допросе мне сказали, что Михаил пропал.
Обвинение оглашает показания свидетеля на предварительном следствии:
– Свидетель допрошен 19 апреля 2017… Работаю индивидуальным предпринимателем, оказываю услуги по ремонту помещений. После того, как один из рабочих уехал в Киргизию, на его место пришел Михаил, который набирал людей в бригаду. По предъявленным фотографиям узнал лица с подписями «Эрматов Ибрагим» и «Эргашев Бахрам». Где проживал Михаил, мне неизвестно. Мне звонил отец Михаила, спросил про наш конфликт и где находится Михаил – я сказал, что не знаю.
– Эргашев никогда не был на стройке, он наверно путает, – добавляет Эрматов.
Следующим для допроса приглашают Умура 1992 г. р.
– Из подсудимых никого не знаю, участвовал в следственном эксперименте. Зимой, было холодно, двое людей в гражданской одежде подошли ко мне и предложили участвовать в эксперименте. Было 10-12 человек, эксперимент длился 4-5 часов. Мы зашли в квартиру, где находился прибор, измеряющий уровень шума, производился распил огнетушителя. Я был в разных комнатах, когда происходил распил, в комнате и на кухне, окна закрывали и открывали. В квартире все было хорошо слышно, у соседей тоже, но уже не так хорошо. Речь была слышна на иностранном и на русском. Составили протокол.
– Люди громко или тихо разговаривали? – адвокат Сагитов.
– Нормально, если говорили по-русски, то было слышно, о чем.
– Какие были инструменты? – уточняет Разносчикова.
– Пила ручная, напильник, шуруповерт, – отвечает свидетель.
– Крышку от огнетушителя полностью срезали? Много было стружки? – Сагитов.
– Срезали полностью, поставили на стул на лист картона, была пыль.
Обвинение просит огласить показания свидетеля.
– Допрошен 1 февраля 2018… Я участвовал в следственном эксперименте 31 января 2018 по адресу: Товарищеский пр, д. 22/1. Около 11 часов я приехал по указанному адресу, участвовали всего 16 человек: понятые, специалисты Роспотребнадзора, граждане Узбекистана, переводчик, следователь, криминалист. Необходимо было установить уровень шума в квартире путем имитации распила огнетушителя различными строительными инструментами. Один из участников имитировал сборку взрывного устройства путем распила и обработки огнетушителя напильником, абразивной шкурной, сверлением корпуса шуруповертом. Трое участников должны были на слух воспринимать производимые действия и сообщать, слышен ли звук в соседнем помещении. Специалисты Роспотребнадзора измеряли уровень шума, осуществлялась фотосъемка.
– Каких размеров были инструменты? – спрашивает Ибрагимжон Эрматов.
– Не помню, но пилу было очень хорошо слышно.
Эрматов просит показать ему шуруповерт – гособвинительница представляет для обозрения свидетелю фотографию инструментов из материалов дела. Снимки также смотрят защита и подсудимые. После допроса объявляется перерыв на час.
Продолжая заседание, суд сообщает, что поступили справки в отношении ряда свидетелей, вызываемых ранее, что указанные лица по указанным адресам не проживают, телефоны не активны. Обвинение просит исследовать показания свидетелей. По каждому из них судья спрашивает мнение сторон и разрешает ходатайства обвинения после того, как высказываются подсудимые и адвокаты. Защита во всех случаях возражает. Первым оглашают показания знакомого по работе с подсудимыми:
– Сергей Юрьевич допрошен 12 февраля 2018… Занимаюсь ремонтом, отделочными работами. С февраля 2017 работал на объекте с Хакимовым и Эргашевым, общались только по работе. Знаю точно, что на объекте они не жили. Ничего плохого или хорошего сказать не могу, экстремистских идей не высказывали.
Против оглашения показаний следующего свидетеля подсудимые возражают потому, что он первым обнаружил бомбу. Но суд удовлетворяет ходатайство обвинения.
– Игнатий Андреевич допрошен 3 апреля 2017… Прохожу службу во 2ом отделе полиции на метрополитене в должности командира отделения. 3 апреля я заступил на службу на «Площади Восстания», в 14 часов мне позвонил коллега и сообщил о бесхозной сумке. Мы провели сумку газоанализатором – ничего не обнаружили, дали команду об ограждении места. Надев бронежилет, я оградил лентой место и сообщил, что мы ожидаем команду о закрытии станции в связи с обнаружением сумки. После того, как прибыла полиция с группой разминирования из подразделения ОМОН, разминирование заняло 40 минут.
Эрматов говорит, что у него есть вопросы к свидетелю, задать их невозможно.
Показания Рустама Эрматовича на предварительном следствии:
– Был допрошен 14 февраля 2018… … Проживал с земляками в соседней квартире по Товарищескому проспекту, 22/1. Кто проживал в квартире *** – не знаю, шумов не слышал. 6 апреля 2017 рано утром на лестнице раздался громкий шум – это было задержание жильцов квартиры ***. Весь подъезд эвакуировали из-за угрозы взрыва. Никаких подозрительных лиц в подъезде не замечал.
Затем представительница прокуратуры просит огласить показания Михаила Евгеньевича. Адвокаты просят внести в протокол заседания, что они звонили по номерам свидетелей, и телефон Михаила Евгеньевича активен. Суд удовлетворяет ходатайство, и гособвинительница зачитывает показания:
– Допрошен 1 февраля 2018… Участвовал в следственном эксперименте 31 января 2018. около 11 часов приехал по указанному адресу… [Далее описаны те же обстоятельства, которые называл допрошенный участник эксперимента.] Моя роль – фиксация шума от производимых действий по обработке корпуса огнетушителя. Шум было хорошо слышно. Все участники эксперимента подписали протокол, замечаний не было.
Показания Рашанбега, друга Ибрагимжона Эрматова:
– Мне знакомы Ибрагимжон Эрматов и Махамадюсуп Мирзаалимов, работали вместе в «Суши Вок» на Среднеохтинском проспекте. Не могу сказать о них ничего плохого, исполнительные, дисциплинированные сотрудники. Соблюдали распорядок дня, прогулов не было, радикализма не замечал, идей о террористических действиях не слышал.
Против оглашения показаний Домрата подсудимые возражают, так как они «были даны под давлением». Суд удовлетворяет ходатайство обвинения.
– Хакимов и Эргашев – мои одноклассники, сказать о них могу только хорошее. У Эргашева был туберкулез, он лечился, у Хакимова случился сердечный приступ, он проходил лечение. У кого снимали квартиру и как ее нашли, не знаю, на работу приезжали вместе. 5 апреля они поздно закончили работать, и их подвез работодатель, а на утро следующего дня их задержали. Хакимов говорил, что знаком с Джалиловым, который совершил теракт в метро, он опасался возвращаться в квартиру. Террористических высказываний я не слышал. Чем занимались после работы – не знаю.
В 17.20 председательствующий объявляет перерыв.
