О деле: Гражданина Эквадора Кортеса Киньонеса Франсиско Ксавьера обвиняют в контрабанде и сбыте наркотиков в особо крупном размере (ч. 4 ст. 229.1 и ч. 5 ст. 228.1 УК РФ). Подсудимого защищают адвокаты Вадим Анатольевич Шабанов, Юрий Алексеевич Котенко.
Так как процесс идет над иностранным гражданином, в процессе присутствуют Генеральное Консульство Королевства Испании и Посольство Республики Эквадор.
Дело рассматривают с участием присяжных в Санкт-Петербургском городском суде, судья – Вадим Русланович Шидловский.
Судья в штатском приглашает журналистов отснять зал до начала процесса. Пишущая журналистка зашла позже – со всеми слушателями.
– Студенты могут войти, – приглашает секретарь через некоторое время.
Мы следуем за ними.
В заседании новый переводчик. Он постоянно пересказывает происходящее подсудимому в отличие от предыдущего.
После того, как разобрались с заменой присяжных, стороны говорят «вступительные слова».
– Уважаемые присяжные заседатели, на скамье подсудимых Кортес Киньонес Франсиско Ксавьер, который в 2018 принял решение сбывать на территории РФ наркотические средства – кокаин – в особо крупном размере, – начинает сотрудница прокуратуры.
– Наркотик планировали доставлять в Санкт-Петербург контрабандным путём при участии членов организованной группы, созданной для этого подсудимым. Для этих целей Кортес в 2018 году в городе Мадриде предложил одному из соучастников – Санчесу Мотнею Фернандо Альфонсе – участвовать в контрабанде наркотиков, пообещав ему за это денежное вознаграждение, 10 000 €. И это только за совершение одной поставки кокаина и его сбыта. Санчес от предложения отказаться не смог. С 7 по 10 июля 2018 Кортес приезжает в Петербург, чтобы найти покупателя на пробную партию кокаина весом 7 кг. Осуществление поставки запланировано морским путём из Эквадора в Санкт-Петербург. В случае успешного осуществления поставки пробной партии Кортес рассчитывал на регулярной основе осуществлять аналогичные контрабандные поставки кокаина партиями по 50 кг. И, как вы понимаете, покупатель на указанный товар нашелся. В рамках реализации преступного плана соучастники на территории Эквадора поместили кокаин общей массой 7 012,4 грамма, расфасованный в 7 брикетов, в тайник, расположенный в технической полости контейнера, погружённого в рефрижераторное судно Балтик Аутмэн. После чего сообщили номер контейнера своему руководителю Кортесу. С использованием конспирации, что характерно для подобного рода бизнеса, Санчес получил информацию о дате, месте прибытия судна и дальнейшие указания извлечения и сбыта. Однако все предпринимаемые соучастниками действия по реализации наркотика не остались без внимания сотрудников оперативной службы. Когда Санчес прибыл в Санкт-Петербург, под видом покупателя к нему прибыл оперативный сотрудник Колошин, который договорился о покупке наркотического средства по цене 27 тысяч долларов за кг. 7 ноября 2018 около 1:40 Санчес с Колошиным и ещё одним оперативным сотрудником, выступавшим в роли водителя, Пахомовым, прибыли на контейнерную площадку, где с помощью ещё одного сотрудника Мальцева, который выступал в роли работника порта, извлекли 7 брикетов кокаина, которые сложили в спортивную сумку. Санчес получил от Колошина муляж денежных средств на сумму 16 000 $ и 122 500 €, после чего его задержали. Это краткое изложение событий преступления, все подробности и детали мы с вами узнаем в ходе исследования обстоятельств дела. Я и мой коллега представим доказательства виновности Кортеса, мы допросим соучастника Санчеса, оперативных сотрудников, экспертизы и другие письменные доказательства, подтверждающие изложенные мной факты. Спасибо за внимание.
Кортес понимает предъявленное обвинение, виновным себя не считает.
Защитник в своём обращении к присяжным говорит, что на данном этапе не стоит воспринимать слова гособвинителя за истину. Это, отмечает адвокат, «версия, позиция тех событий». Мужчина напоминает, что Кортеса обвиняют в организации контрабанды и продаже наркотиков, но сам подсудимый «своими руками» никаких действий по продаже и реализации не осуществлял. Всё остальное обвинению предстоит доказать. Защитник просит присяжных «чётко разделить» доказательства вины Санчеса от доказательств причастности Кортеса к организации процесса.
Адвокат говорит, что наказание в виде пожизненного срока, которое грозит Кортесу, довольно суровое и требует большой ответственности. Просит вдуматься в этот срок.
Защитник говорит, что свидетели могут по-разному помнить, а также в разной степени быть заинтересованными в принятии судом того или иного решения. Мужчина просит анализировать полученную информацию. Из сказанного сотрудницей прокуратуры, говорит мужчина, сложно представить объём дела, ведь в деле 18 томов материалов дела.
– Несмотря на наличие у меня высшего юридического образования и почти тридцатилетнего опыта… – продолжает адвокат. – Я так до конца и не уяснил для себя, какие же именно конкретные преступные действия совершены подсудимым. Где именно они совершены, когда и при каких обстоятельствах. Лично для меня это свидетельствует только об одном: у следствия и прокуратуры нет неопровержимых доказательств вины моего подзащитного. К сожалению, зачитанное обвинение вызвало у меня больше вопросов, чем дало ответов. Здесь мы с вами оказались волей судьбы по одну сторону баррикад. Почему же так произошло? Потому что из оглашённого обвинения мы с вами должны понять, что совершил подсудимый. Мне, защитнику, это нужно, чтоб эффективней осуществлять защиту, опровергать обвинение, вам, присяжным заседателям, требуется это, чтобы в конце судебного процесса, отвечая на вопросы вопросного листа, разобраться, что именно из предположений вину доказывает, а что нет…
Защитник говорит, что по мере изучения доказательств будет всё больше ясно, что Кортес на самом деле не является тем, кем его видит обвинение. Громкие фразы прокурора, по мнению адвоката, вставлены в обвинение только чтоб «прикрыть своей пафосностью и громкостью отсутствие реальных доказательств причастности Кортеса к совершённым Санчесом преступлениям. Только для создания для него на пустом месте имиджа некого воплощения вселенского зла, чтобы в конечном счёте не доказательством, а своего рода запугиванием тяжестью и резонансностью преступления склонить присяжных, то есть вас, к вынесению обвинительного заключения».
Судья, дождавшись окончания речи адвоката, говорит, что манипуляции мнением присяжных недопустимы, присяжные сами должны решать, опираясь на объективные доказательства. Этот упрёк Шидловский адресует в основном адвокату.
– Прошу вас не принимать во внимание заявление, что какие-то доказательства для вас должны будут иметь особое значение при решении вопроса о доказанности вины подсудимого. Какие доказательства будут иметь значение для вашего решения, решите только вы. Никто иной. Не защита и не обвинение. Они лишь вам изложат свою оценку этих доказательств. А чему верить и чему нет, и насколько этих доказательств хватает – решать вам в совещательной комнате.
<…>
Ни в коем случае, я прошу вас, не принимать во внимание сейчас утверждение стороны защиты, что вы должны исходить из санкций, которые предусмотрены до пожизненного лишения свободы. Санкции для вас не должны иметь никакого значения. Вы решаете вопрос о доказанности или недоказанности вины. Какое за это может быть назначено наказание, вас интересовать не должно.
<…>
Прошу не принимать во внимание ссылки стороны защиты на объём обвинения. Много написано, мало написано – никакого значения для нашего процесса. И на формулировки обвинения – никакого значения для вас эти формулировки иметь не должны.
<…>
И ещё раз прошу вас поразмыслить, с чего это вдруг защитник ставит себя и вас на одну сторону баррикад? Вы ни на какой стороне баррикад не находитесь. Так же, как и я. Вот у вас одна сторона баррикад, а вот другая, а мы с вами где-то там… Понятно, да?
– А что за аппаратура? – обращается ко мне сотрудница службы приставов во время исследования судьёй заявленных материалов дела.
– Это рекордер, – отвечаю я.
– Записывать нельзя, – так же тихо говорит женщина.
– Звук, аудио, – поясняю.
– Нельзя, – продолжает настаивать женщина.
– Почему?
– Закрытое заседание, – говорит мне, как ни в чём не бывало.
– А?
– Заседание закрытое, выключайте всё, – настаивает она.
– В смысле? Мы здесь находимся – оно не закрытое, – возражаю.
– Студентов пустили, – не отступает сотрудница ФССП.
– И слушателей тоже, – говорю.
– О слушателях разговора не было, – говорит женщина и уходит.
Тем временем судья удовлетворяет ходатайство обвинения об оглашении материалов дела в присутствии присяжных, за исключением пояснений Санчеса, о чём просил адвокат Кортеса.
– Господа присяжные, сейчас будет скучно, но нужно и познавательно, – обращается судья к вошедшим присяжным.
Обозревали следующие документы: акт оперативно-розыскного эксперимента (как встречались, наблюдали за Санчесом), протоколы, отчёт о наблюдении, протокол осмотра автомобиля, оперативных сотрудников, подробное описание действий при получении оперативниками наркотиков, вещи, изъятые у Санчеса, подробности, как запирали контейнеры, в которых прятали наркотики, как выглядели брикеты с порошком и так далее.
Заседание окончено.
