О деле: 25 сентября 2022 года на Триумфальной площади в Москве прошли «Маяковские чтения». Артема Камардина и Егора Штовбу обвинили в экстремизме. Следствие считает, что во время поэтического вечера они возбуждали вражду по отношению к «участникам военных действий в «ДНР» и «ЛНР». 

Дело рассматривает Тверской районный суд Москвы, судья – Ксения Константиновна Панова.

Заседание начали в 16.40. 

Защитники – Кузнецова и Соловьев.

Кузнецова просит минуту переговорить с подзащитным. Судья уточняет о конфиденциальности, защита согласна пообщаться “так”. 

Допрос подсудимого Штовбы: 

Адвокат: 

– Где находились, что делали 25.09.22?

– Я пришел, поскольку знал о мероприятии по чтению стихов, я хотел выразить себя как автора, про мобилизацию ничего не читал.

Защитник: 

– Как давно пишете стихи и сколько уже написали?

Подсудимый: 

– Пишу с 2015, написал около 300 стихотворений, публиковал на сайте и в “ЛитРес Самиздат”. Это любовная лирика. 

Защита: 

– Откуда стало известно о Маяковских чтениях?

Подсудимый: 

– Услышал за несколько дней, посмотрел в интернете. Тогда я пришел первый раз, прочитал три стихотворения: “Крик”, “Утренняя звезда” , “Кот”. Это любовная лирика

Защита:

– Сколько там было людей?

Подсудимый: 

– Человек 20. Читали стихи 5-10 человек.

Защита: 

– В какое время на площадь подошли?

Подсудимый: 

– Около 18 часов, там уже были люди.

Защита: 

– Кто-то декларировал темы стихов? Было какое-то объявление?

Подсудимый: 

– Нет, не было. Стихи были разные.

Защита: 

– Читали антимобилизационные стихи?

Подсудимый: 

– Нет.

Защита спрашивает об обстоятельствах задержания.

Подсудимый: 

– Задержали меня часа через два. Оратором в это время был Камардин, приехала полиция, кто-то крикнул “Побежали!”, и все разбежались.

Защита: 

– Вы были знакомы с Камардиным, с Дайнеко?

Подсудимый: 

– Нет.

Защита:

– Имели намерение возбудить ненависть или унизить кого-то?

Подсудимый: 

– Нет.

Защита: 

– Вы помните свои стихи?

Подсудимый: 

– Нет, сейчас наизусть нет. Они размещены на сайте Стихи.ру. Это о переживаниях разбитого сердца. Лирика.

Защита: 

– Были у вас контакты Камардина и Дайнеко?

Подсудимый: 

– Нет, ни разу не общались, не были знакомы.

Защита: 

– Т. е вы не вступали в группу, не объединялись в группу?

Подсудимый: 

– Все верно, не вступал ни в какие группы. Никаких лозунгов не высказывал. О чтениях узнал за несколько дней из интернета. Пошел с целью почитать свои стихи.

Защита: 

– Вы обеспечивали рекламу, создавали афишу Маяковских чтений?

Подсудимый: 

– Нет.

Защита: 

– Как вы относитесь к тому, что следствие считает, что вы создавали видимость массовости?

Подсудимый: 

– Не знаю, как это понимать.

Защита: 

– Предлагал Камардин участие в мероприятии?

Подсудимый: 

– Нет, мы не общались прежде.

Защита: 

– Поднимали руки вверх?

Подсудимый: 

– Нет.

Защитник Камардина: 

– Вам давали указание что-то прочитать?

Подсудимый: 

– Нет, никто. Ни с кем это не обсуждал.

Защита: 

– Вам знаком Telegram-канал “МЕРКУРИ”?

Подсудимый: 

– Нет.

Защита: 

– Что значит “был оратором”?

Подсудимый: 

– Читал стихи.

Защита: 

– Публично?

Подсудимый: 

– Да. Никаких указаний присутствующим он не давал. 

Больше нет вопросов у защиты.

Прокурор: 

– Чем занимались, где учились?

Подсудимый: 

– Подрабатывал в гардеробе.

Прокурор: 

– Во что были одеты?

Подсудимый: 

– Не помню. Отправился туда из дома.

Прокурор задает вопросы об обстоятельствах чтений.

Подсудимый: 

– С Камардиным познакомился в СИЗО. Как его зовут, узнал от Дайнеко. Добирался на чтения на метро. По дороге к памятнику ни с кем не общался. Помню, что на Камардине была панама. Было прохладно, дождя не было. В чтениях участвовал первый раз. На каком ресурсе узнал о чтениях, точно не помню. Что было в афише, тоже не помню. 

Прокурор: 

– Знаете Назара и Булгакова? С кем согласовывали выступление?

Подсудимый: 

– Нет. Ни с кем не согласовывал.

Прокурор: 

– Толпа прибывала или нет?

Подсудимый: 

– Не обратил внимания.

Прокурор: 

– Как реагировали?

Подсудимый: 

– Слушатели аплодировали. Мне сказал кто-то, что лучше читать погромче. Чьего-то творчества оттуда я раньше не знал.

Прокурор: 

– Почему вы побежали?

Защита: 

– Он говорил. И отвечал на этот вопрос. Что просто растерялся и эффект толпы.

Прокурор: 

– О чем читал Камардин?

Подсудимый: 

– Не могу ответить. 

Прокурор: 

– Вы декламировали совместно?

Подсудимый: 

– Нет.

Прокурор: 

– А что знаете сейчас о них?

Защита возражает, суд разрешает вопрос.

Суд спрашивает Штовбу, почему он не служил.

Подсудимый: 

– Заболевание, атопический дерматит, признан негодным .

Суд: 

– Ваше отношение к мобилизации и СВО?

Защита предлагает подзащитному консультацию. Обвинение не возражает.

Защита и подсудимый тихо переговариваются.

Суд повторяет вопрос.

Подсудимый: 

– Не хочу отвечать, я пришел почитать любовную лирику. 

Суд: 

– Перед вами высказывались на эти темы?

Подсудимый: 

– Да.

Суд: 

– И как вы воспринимали? Нейтрально?

Подсудимый: 

– Да. Нейтрально.

Суд: 

– Читали кроме вас любовную лирику?

Подсудимый: 

– Да.

Суд: 

– Представлялись другие читающие, вы представились?

Подсудимый: 

– Я не представлялся. Содержания стихов Дайнеко я не помню.

Суд: 

– Фиксировалось мероприятие?

Подсудимый: 

– Там были камеры. Кто именно, какие СМИ, я не знаю. Все мероприятие фиксировалось.

Суд: 

– Вам было известно, что будут СМИ?

Подсудимый: 

– Нет. 

Суд: 

– С какой целью пишете стихи?

Подсудимый: 

– Не знаю, просто самовыражаюсь.

Суд: 

– По показаниям сотрудника полиции, в стихах содержалась нецензурная брань, слова “доброволец»”,  “ополченец”. 

Подсудимый: 

– Нет, этого не было.

Прокурор: 

– Ходатайство. Ранее он показывал, что по дороге познакомился с Артемом, нашел информацию о мероприятии в сети “ВКонтакте”.

Защита: 

– Это был допрос в качестве свидетеля. После он стал обвиняемым. У меня ходатайство о признании доказательства недопустимым, т. к показания даны в качестве свидетеля. К тому же показания оглашаются, если были существенные расхождения. Мой подзащитный не рассказал, что спросил дорогу. Подзащитный сам выбирает, какие показания давать, принуждать его не имеем права. 

Второй адвокат Камардина: 

– Прокурор просит огласить показания, которые давались в качестве свидетеля. Это недопустимо, т. к сейчас он подсудимый. И тем более существенными противоречиями не являются.

Камардин согласен с защитой. 

Суду позиция понятна. 

Прокурор пытается возразить.

Суд: 

– А что, он не предупреждался о ответственности за дачу показаний?

Прокурор не находит, что сказать.

Суд: 

– Отказать, так как он предупреждался о ответственности за дачу ложных показаний и об ответственности за отказ от дачи показаний, как свидетель. А он имеет право не свидетельствовать против себя. В оглашении нет необходимости.

Прокурор: 

– Предлагаю посмотреть видеозаписи.

Защита не возражает.

Суд: 

– Вскрывается конверт с диском. 

Включают видео.

Экран расположен за спиной слушателей. Нет звука. Судья вежливо поясняет, что оборудование – для ВКС, часто бывает такое, что проблемы со звуком. На видео Камардин у памятника Маяковскому жестикулирует: видимо, читает стихи.

Перерыв.

Включают звук. Слышны слова: “Не брать, не подписывать, не являться”, видно, как Камардин читает стихи, слышны фразы “России – свободу”, “Украине – мира” и т. п.

Адвокат Кузнецова: 

– Мой подзащитный отсутствует на записях, не слышно его голоса, нет доказательств того, что он поддерживал стихи. 

Суд: 

– В связи с отсутствием свидетелей и окончанием рабочего времени…

Защита: 

– Есть еще диск и флеш-накопитель. 

Обсуждают график дальнейших заседаний.

Защита: 

– Может быть, прокурор принесет на следующее заседание отказ от преследования моего доверителя Штовбы – и полдела сделано.

Заседание заканчивают.

Недолго группа поддержки общается с подсудимыми, переговариваясь через стекло.