О деле: Владимир Николаевич Миронов, согласно версии следствия, нанес на фасад здания Выборгского районного военного комиссариата антивоенные надписи, после чего повредил окна. Владимира обвиняют в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 213, ч. 1 ст. 280.3 УК РФ (хулиганство с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, и дискредитация ВС РФ).
Дело рассматривает Выборгский районный суд Санкт-Петербурга, председательствующая судья – Сюзанна Михайловна Шевчук.
Доставлен Миронов, защиту осуществляет адвокат Передрук, обвинение представляет помощник прокурора Выборгского района СПб Мальцев, участвует представитель потерпевшего – военного комиссариата Выборгского района СПб – Бажимов.
Перед заседанием секретарь просит слушателей предъявить паспорта для сверки со списком лиц, подлежащих вызову, и исключения возможности присутствия в зале недопрошенных свидетелей. После совершения этого действия сразу возвращает владельцам документы.
Устанавливают личности участников и разъясняют процессуальные права: подсудимый – Владимир Николаевич Миронов 1997 г. р., образование: магистратура СПбГУ, не женат, детей нет, работает лаборантом в СПбАУ РАН, к уголовной ответственности не привлекался, на учетах у психиатра, нарколога не состоит.
Представитель потерпевшего – Александр Николаевич Бажимов 1962 г. р., работает военным комиссаром Выборгского района СПб.
Гособвинителю предлагается изложить предъявленное обвинение.
Миронова обвиняют в том, что он совершил публичные действия, направленные на дискредитацию использования ВС РФ в целях защиты интересов РФ и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности, в том числе публичные призывы к воспрепятствованию использованию ВС РФ в указанных целях, повлекших причинение вреда имуществу, а именно: Миронов, имея умысел на совершение преступления против государственной власти, действуя по мотивам политической и идеологической ненависти и вражды, по мотивам ненависти в отношении военнослужащих ВС РФ, вызванных неприятием внешней политики государства по проведению СВО РФ на территории Украины, достоверно зная из СМИ, что РФ не находится в состоянии войны с Украиной, а целями СВО является защита интересов РФ и ее граждан, поддержание международного мира и безопасности на территории Украины, для достижения своей преступной цели в феврале 2023 г. не позднее 26.02.2023 г. на территории СПб спланировал совершение указанного деяния, намеренно избрав в качестве места совершения преступления здание военного комиссариата Выборгского района СПб, на фасаде которого, т. е. на видном месте, решил нанести краской надписи крупным шрифтом, дискредитирующие и содержащие призывы к воспрепятствованию использованию ВС РФ в указанных целях, при этом также осознавая, что указанные действия повлекут вред имуществу военкомата.
Во исполнение преступного умысла Миронов заранее приготовил средства и орудия преступления: баллон с черной краской, рюкзак для его переноски, оделся в одежду, в которой планировал совершить преступление, в целях маскировки надел на лицо медицинскую маску, для прибытия к месту планируемого преступления решил использовать принадлежащий ему автомобиль.
26.02.2023 г. не позднее 00:16 Миронов, управляя автомобилем, прибыл к зданию военного комиссариата Выборгского района СПб, где, реализуя свой преступный умысел в период с 00:16 по 02:47, рассчитывая, что последствия его преступных действий утром станут очевидны неограниченному кругу лиц, включая военнослужащих РФ и иных посетителей военкомата, используя баллон с черной краской, умышленно нанес ею на фасад здания военкомата, т. е. на видное место, надпись крупным шрифтом: «Нет [РОСКОМНАДЗОР ПРОТИВ НАПИСАНИЯ ЭТОГО СЛОВА]. Хватит убивать», содержащую лингвистические признаки и психологические признаки побуждения, в том числе призыва к действиям, и надпись крупным шрифтом: «Сколько можно убивать?», т. е. лозунг-протест, усиливающий побудительную информацию первых двух надписей, отнесенный Мироновым к действиям ВС РФ в Украине в связи с проведением СВО по поддержанию мира и безопасности, которые Миронов умышленно, в целях дискредитации данных действий ВС РФ, идентифицировал с массовыми убийствами, при этом указанные преступные действия Миронова повлекли причинение вреда имуществу военкомата на сумму 6600 рублей, а именно: закупка фасадной краски – 3600 рублей, малярные работы по частичной покраске фасада здания – 3000 рублей, т. е. совершил преступление, предусмотренное ч. 2 cт. 280.3 УК Ф.
Он же совершил хулиганство, т. е. грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное по мотивам политической, идеологической ненависти и вражды, и по мотивам ненависти в отношении какой-либо соцгруппы, с применением предметов в качестве оружия, а именно: Миронов, имея умысел на совершение преступления против общественного порядка и безопасности – хулиганства, вызванного неприятием Мироновым внешней политики государства по проведению СВО, в феврале 2023 г. не позднее 26.02.2023 г. на территории СПб спланировал совершение указанного преступного деяния, решив совершить его с применением предмета, используемого в качестве оружия – гаечного ключа – в ночное время в общественном месте, намеренно избрав в качестве такового здание военного комиссариата Выборгского района СПб во дворе жилых многоквартирных домов, достоверно зная, что указанное здание обеспечено физической охраной, и планируемые преступные действия в момент их совершения как минимум будут очевидны находящимся в военкомате лицам.
Во исполнение преступного умысла Миронов… демонстрируя пренебрежительное отношение ко всем указанным лицам – военнослужащим и остальным, кто увидит надпись, грубо нарушая общепризнанные нормы поведения, по мотивам политической, идеологической ненависти и вражды, и по мотивам ненависти в отношении военнослужащих РФ, применил гаечный ключ, т. е. предмет, используемый в качестве оружия, умышленно нанес им пять ударов по стеклам двух окон первого этажа здания военкомата, разбив их, чем создал шум и причинил вред имуществу военкомата на сумму 25 000 рублей: закупка двух фасадных окон – 19 000 рублей, установка двух фасадных окон – 6000 рублей. Таким образом, выражая свою политическую, идеологическую ненависть и вражду и явное неуважение к обществу, Миронов грубым образом нарушил общественный порядок, оскорбил военнослужащих ВС РФ, в том числе принимающих участие в СВО, противопоставил себя окружающим, продемонстрировав пренебрежительное отношение к военнослужащим и гражданам, высоко ценящим безопасность и интересы РФ, т. е. совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 213 УК РФ.
Суд выясняет отношение подсудимого к предъявленному обвинению.
Миронов:
– Вину признаю, но не согласен с квалификацией.
Суд:
– По ст. 213 ч. 2 УК РФ вину признаете?
– Да, признаю.
– Тоже не согласны с квалификацией?
– Да.
– По ст. 280.3 ч. 2 УК РФ вину признаете?
– Вину признаю.
– Тоже считаете, что ваши действия неправильно квалифицированы?
– Здесь, по-видимому, правильно.
– Полностью т. е. вину признаете в совершении преступления, правильно?
– Ну, фактические обстоятельства, да.
Защитник разделяет позицию подзащитного, дополняя, что относительно квалификации по ч. 2 ст. 213 УК не согласны с вменением в качестве квалифицирующего признака предмета, используемого в качестве оружия, поскольку он не был и не мог быть направлен на причинение вреда какой-либо живой силе, «полагаем, что здесь квалификация неверная как минимум», в остальном позиция защиты будет высказана позже.
Обсуждают порядок исследования доказательств: гособвинитель предлагает допросить лиц по списку обвинительного заключения, исследовать документы в порядке ст. 285 УПК РФ, затем перейти к исследованию доказательств защиты, начав с допроса подсудимого. В рамках настоящего заседания полагает возможным допросить явившегося представителя потерпевшего.
Передрук не возражает, предложив коррективы лишь относительно того, чтобы допросить Миронова после исследования всех доказательств по делу.
Суд утверждает предложенный порядок, определив допросить представителя потерпевшего, в дальнейшем свидетелей по мере явки, а также Миронова в любой момент судебного следствия, когда захочет давать показания.
Допрашивают представителя потерпевшего Александра Николаевича Бажимова.
Должность военного комиссара Выборгского района занимал с 2009 г., затем уволился, однако «с началом СВО меня вызвали в срочном порядке, и я продолжил заниматься мобилизационной подготовкой и подготовкой наших резервистов для выполнения задач СВО».
– В ночь с 25 на 26 февраля 2023 г. находился дома, где-то в районе 02:00 ему позвонил оперативный дежурный военкомата [фамилию не помнит], сообщив о чрезвычайном происшествии. Дежурный сказал, что на здание военкомата совершено нападение, разбито два окна, далее они с охраняющим сотрудником полиции выбежали и осмотрели здание, обнаружив на нем надпись: «Нет [РОСКОМНАДЗОР ПРОТИВ НАПИСАНИЯ ЭТОГО СЛОВА]. Хватит убивать». Пока ехал, доложил военному комиссару города, был на месте через 30 минут где-то в районе 3 часов ночи. Там находились дежурный и сотрудник полиции, спустя какое-то время прибыл «сотрудник ФСБ нашего района». По прибытии увидел два разбитых окна и надписи черным цветом на фасаде здания: слева от входа надпись «Нет [РОСКОМНАДЗОР ПРОТИВ НАПИСАНИЯ ЭТОГО СЛОВА]», с правой стороны – «Хватит убивать». Ширина шрифта порядка от 5 до 8 см, высота букв 40 см, в некоторых местах было и 50, ширина букв от 25 до 35 см. Возле места нанесения надписей была обнаружена одноразовая маска, осколки стекла. Стекла были двойные, утепленные, рассчитанные на зимний период, в кабинете № 7 – усиленные, с датчиками заглушки звуков, чтобы никто не мог подслушать, т. к. данная комната имеет определенный гриф секретности. Это все было оборудовано на данном стекле. В помещении, где подсудимым было совершено разбитие окна, находится аппаратура совершенно секретная для непрерывного сбора информации, и дежурный знает об этом, что этот объект – № 1, самый такой главный. В момент разбития дежурного в помещении не было, в противном случае он бы пострадал и получил увечья, поскольку стекла разлетались практически по всему помещению. Иных повреждений и надписей на здании не было, к тому же мы внимательно посмотрели запись: после того, как он совершил последний удар, точнее, в каждое стекло он бил по два раза, умышленно так, и последний его удар второй, вот, он скрылся. Просматривали видеозаписи с камер по периметру здании военкомата, с торцовой и фронтальной стороны установлены камеры, за счет которых мы, собственно говоря, определили товарища, и в какое направление после совершения преступления он убегал. Там дальше была камера жилищников на кочегарке и самая последняя камера на студенческом общежитии, с которыми работали сотрудники полиции и ФСБ, вот по этим трем камерам, собственно говоря, мы выявили: в какое направление он убежал, в какую машину он садился. На записях с камер видеонаблюдения увидели человека, который надел на голову маску, капюшон, подошел, сначала начал совершать надписи, после завершения надписей аккуратно убрал баллон в рюкзачок, достал какой-то предмет, похожий на молоток и начал разбивать стекло: сначала левая часть оконного пролета, затем перешел к правому; разбив одно стекло, потом перешел ко второму окну, после чего, когда он разбил последнее окно, сложил свой инструмент в рюкзак и быстро убежал с места происшествия. Одежда была черного цвета, капюшон он надел на голову, спрятав так максимально лицо, там было видно только, наверное, прорезь глаз.
Гособвинитель:
– Вот такое известие было для вас неожиданным или, наоборот, ожидаемым?
– Нет, неожиданным, естественно, неожиданным. Для меня было, это самое, потрясением, я в шоке был.
– А как вы можете охарактеризовать состояние дежурного?
– Он очень был взволнован, тем более он пожилого возраста, больше 60 лет, и он несколько взволнован был в этот момент, когда мне докладывал, чувствовал, что он виноват в этом, что не предотвратил данное происшествие. Ну, я его успокоил, говорю: сейчас я приеду и разберемся.
Защитник Передрук:
– Можете пояснить сначала по поводу, наверное, вашего статуса. Вы тут объяснили, что работаете в военном комиссариате, вы являетесь военнослужащим действующим?
– Я полковник запаса. У нас по штату допускается гражданская должность, т. е. это не гражданская должность, это бывшие военные, вот, я полковник запаса.
– Ну, т. е. у вас нет действующего статуса военнослужащего, правильно?
– Почему нет?
– Не, ну либо военнослужащий, либо в запасе…
Бажимов, явно злясь на определение его статуса как не военнослужащего:
– Я… такой же статус, как и военнослужащий, я – военный комиссар, полковник запаса. Поэтому участник боевых действий, ветеран войны, поэтому у меня статус достаточно, такой же статус, как и у военнослужащих, он ничем не отличается.
– Ну, с точки зрения Федерального закона давайте тогда…
– Ну давайте, например.
– Военнослужащий – лицо, подписавшее контракт, заключившее контракт с Министерством обороны.
– Совершенно верно, у меня трудовой договор с Министерством обороны…
– Т. е. вы не военнослужащий, получается, правильно? Вы гражданское лицо?
– Ну, допустим, но я в запасе…
– Ну, я тоже в запасе, да, ну т. е…
– Пенсионер Министерства обороны.
– Ну в смысле, много кто в запасе, это не значит, что мы военнослужащие. Т. е. вы не военнослужащий, я правильно услышал? В настоящий момент у вас нет статуса военнослужащего или статуса, приравненного к военнослужащему?
– Статус приравнен к военнослужащему: военный комиссар. Не может быть простой гражданский назначен, назначается военнослужащий, имеющий высшее военное образование, прошедший военную службу не ниже командира полка, т. е. я этим статусам всем соответствую.
– Вы несколько минут назад сказали, что с вами заключен трудовой договор. Как военнослужащий может заключить трудовой договор?
– Очень просто.
– Закон это запрещает.
– Нет, не запрещает. Я нахожусь на пенсии, меня вызвали с началом военной операции, меня вызвали так же, как и всех, по мобилизации, по повестке. Я прибыл. Одни уезжали на СВО, собственно говоря, вторые занимались подготовкой к СВО, чем я и занимался.
– А вы государственный или гражданский служащий?
– Пока статус не присвоен государственный. У нас особая служба, военная.
– Военная, т. е… Ну хорошо, ладно, это вы так думаете… Военнослужащие есть еще в военном комиссариате?
– Младшие лейтенанты, которые прибыли из зоны СВО, по должности они помощники военного комиссара.
– И они проходят в статусе действующих военнослужащих?
– Конечно. У меня пять военнослужащих, пять военнослужащих, которые находятся в моем подчинении.
– Дежурный является военнослужащим?
– Нет, конечно.
– Свет в помещениях горел, в которых были разбиты стекла?
– Нет.
– В каких-либо других?
– Нет.
– В момент обхода, вы пояснили, дежурного не было там, в помещении?
– Нет, он был, вышел, буквально вышел, и совершено было вот это самое, поэтому он и услышал, собственно говоря, а так бы он и не услышал.
– Подождите, тогда поясните, где он все-таки находился в этот момент?
– Он находился внутри помещения военного комиссариата. Не в кабинете, он выходил из кабинета, находился в коридоре и поэтому он услышал…
– А кабинет был закрыт уже в этот момент?
– Да.
– А откуда вам это известно?
– Я же прибыл на место происшествия, детально все изучил для того, чтобы мне излагать. Я ж не первый раз [смеется] излагаю.
– Нет, ну мы говорим сейчас про момент 2-3 часа ночи, вы прибыли в 2-3 часа ночи, а это было совершено где-то в районе нулей часов…
– Я все детально расставил. Все детально расставил, пошагово.
– Вам ущерб возмещен был, в полном объеме?
– Да.
– По чьей инициативе?
– Ну, по инициативе совершившего преступления. Мы не настаивали.
Допрос завершают, потерпевший остается в зале, заявив о желании участвовать в дальнейших заседаниях и прениях.
По ходатайству гособвинителя заседание откладывают для обеспечения явки лиц по списку обвинительного заключения.
