О деле: Виталия Кольцова обвиняют в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа, а также в умышленном повреждении имущества из хулиганских побуждений путём поджога. Хотя подсудимый признаёт совершение преступления, он не признаёт статью о покушении на двенадцать сотрудников ОМОНа, т. к. не было умысла.
Дело будет рассмотрено присяжными, в Московском городском суде. Судья – Виталий Александрович Белицкий.
До начала заседания у всех, кроме прессы, собрали паспорта, затем вынесли их и отдали. Заседание начали спустя час, причину не озвучили – сначала ждали присяжных, потом ждали, когда проверят паспорта, потом прокуроров.
Прокуроры – Залезлов, Зодчик.
Адвокаты – Грамазов, Алексеев.
Потерпевшие – Сидоров (водитель), Кузнецов (отряд ОМОН «Русич» Главного управления Росгвардии по Московской области), Алексей Анатольевич Рагустов (командир взвода), ещё одного не удалось услышать.
Участникам разъясняют права.
Судья говорил в микрофон, но так тихо и неразборчиво, что можно различить только некоторые слова.
Потерпевшие подают ходатайство о закрытии заседания. Судья спрашивает о фактических данных. Потерпевший говорит, что это нужно для безопасности семей. Все потерпевшие поддерживают. Зодчик просит помочь потерпевшим, судья просит сначала дать всем высказаться. После того, как все потерпевшие высказались, Зодчик говорит, что разглашение данных потерпевших может сказаться плохо на жизни потерпевших и жизни их семей. Второй прокурор поддерживает.
Адвокаты возражают и говорят, что данные уже прозвучали, скрытности это уже не принесет, и это основание адвокат считает необоснованным. Второй адвокат также соглашается, что если необходимо, они могут попросить государственную защиту. Адвокат дополняет, что ни предварительно заседание не было закрыто, ни сейчас, и если потерпевшие опасаются, то пусть просят госзащиту. Подсудимый поддерживает доводы своих адвокатов.
Суд отказал в удовлетворении ходатайства потерпевшим.
Адвокат ходатайствует о позволении сделать вступительное заявление и подсудимому, наравне с защитой. Сотрудница прокуратуры что-то говорит, но непонятно вообще ничего. Судья несколько раз спрашивает, есть ли что обсудить перед приглашением присяжных.
Приглашают присяжных заседателей, им разъясняют права.
Прокурор Залезлов выступает со вступительным словом.
Кольцов придерживается оппозиционных взглядов и против привлечения граждан к административной ответственности, имеет плохое отношение к сотрудникам полиции. Придумал преступный план. Купил бензин, нашел информацию, как изготовить коктейли Молотова и с помощью них решил совершить поджог. Дежурство несли сотрудники оперативного батальона ОМОН – главного управления Росгвардии по Москве. На машине были надписи “полиция”. Собрав компоненты, Кольцов изготовил две бутылки и, спрятав их в дипломат, принес их на Красную площадь. Там были люди, не только сотрудники, это было 2 мая. Он знал, что там находятся сотрудники правоохранительных органов. Подошёл к автомобилям Росгвардии. Внутри автобусов и около них были сотрудники, он бросил по бутылке в каждый автобус. Далее, несмотря на сопротивление и попытку скрыться, был задержан. В дальнейшем представят доказательства. А вам [присяжным] нужно будет принять решение и вынести вердикт.
Сотрудница прокуратуры отказывается от выступления.
Судья просит высказаться адвоката. Адвокат просит Кольцова сначала высказаться, но судья требует дать согласованную позицию.
Грамазов рассказывает, что “предъявляютё” Кольцову. Судья перебивает и требует выражать позицию, а не повторять. Грамазов продолжает: обвинение говорит, что он хотел убить 12 человек. Судья повторяет требование. Это повторяется ещё трижды, после чего Грамазов говорит, что Алексеев более подробно донесет позицию.
Алексеев говорит, что теперь стоит выразить позицию защиты. Кольцов признает вину не полностью. Кольцов действительно готовился к преступлению, нашел бутылки. Судья останавливает адвоката.
Алексеев продолжает, говорит, что он был на месте и совершил поджог. Говорит, что Кольцов не отрицает этого, но сотрудница прокуратуры говорит, что это не прения. Судья делает замечание адвокату. Алексеев продолжает и говорит, что Кольцов не хотел убивать сотрудников. Судья снова делает замечание.
Что касается порядка исследования доказательств, Алексеев говорит, что в этом нет разницы. Обвинение заявляет, что надо сделать замечание адвокату за пренебрежение к уголовному кодексу. Адвокат уточняет, почему было сделано замечание. Судья говорит, что по той причине, что сотрудница озвучила.
Кольцов уточняет, как он может выражаться – сколько у него времени. Судья просит выразить свою позицию – признает вину или нет, частично или как. Кольцов начинает и говорит, что совершил преступление – поджог имущества. А именно, в знак протеста против запрета на свободу собраний, поджег автобус, куда сажают задержанных. Судья просит не показания давать, а выразить отношение к обвинению. Кольцов продолжает, что здесь было сказано, что он пытался умышленно убить 12 сотрудников и это было целью. Кольцов отвергает данное обвинение. Если во время политической акции допустить смерть, это дискредитирует сам протест, поясняет он. Судья его останавливает и уточняет, выразил ли он позицию. Кольцов молча садится. Судья уточняет, были ли согласованы вступительные слова адвоката с ним. Он отвечает, что были согласованы.
Зодчик просит начать с допроса потерпевшего Рагустова Алексея Анатольевича.
Судья спрашивает, знаком ли ему подсудимый. Потерпевший говорит, что знаком, так как он его задерживал, оснований для оговора не имеет.
Потерпевшему зачитывают права, а далее дополнительно разъясняют особенности дачи показаний при присяжных.
Допрос ведёт прокурор.
– Когда произошла встреча с Кольцовым? Где вы находились?
– Встреча произошла 2 мая 2022 года, в этот день я находился по охране общественного порядка в Москве.
Коллега прокурора:
– Поясните, кем работаете?
– Я являюсь сотрудником Росгвардии “Авангард” (так называется подразделение ОМОН, прим. редактора). В этот день мы выполняли задачу по охране общественного порядка в Москве. По адресу город Москва, площадь Революции, рядом с метро.
Снова прокурор.
– Что там находилось, на чем приехали?
– Я был в составе подразделения с коллегами в количестве 13 человек. Прибыли мы в 2 автобусах-автозаках, службу несли с 12 дня до 00. Примерно в 18:50 я находился у своего транспорта, в это время я услышал…
Коллега прокурора.
– Поясните фразу про транспорт, вы отвечаете за него?
– Да, мы за него отвечаем, как и за все имущество. Где-то в 18:50 я услышал крик от водителя Сидорова “нападение”. В этот момент я услышал звук битого стекла и увидел, что у одного из наших транспортов в задней части произошло возгорание.
Снова прокурор:
– Поясните, а что в заднем отсеке находится.
– Моторное отделение находится в передней части, а в задней находится место для личного состава и место для задержанных. Первое возгорание произошло в задней части автобуса.
Сотрудница прокуратуры:
– Опишите местность, где были вы, где были коллеги, если удобнее, можете зарисовать.
Сотрудница прокуратуры говорит, что он [свидетель] может зарисовать. Потерпевший говорит, что по разрешению судьи готов. Судья уходит, и пока его нет – присяжных просят выйти. Судья возвращается, спрашивает мнение адвокатов, они не возражают. Судья просит выйти присяжных – решение будет принято позже. Обвинение говорит, что они именно на этой стадии хотят, чтобы было зарисовывание. Судья что-то пробурчал под нос. Присяжных приглашают в зал. Подготавливают доску с листами.
Это итоговый вариант рисунка. Вокруг площади, на которой были автозаки, было ограждение, но сквозь него можно было пройти, оба автобуса тоже ограждены, можно пройти, отодвинув заграждение. Автобусы они называли так – 1 и 2, и написали на них номера.
Допрос ведёт сотрудница прокуратуры:
– Где находились вы, где был автобус, где находились коллеги?
Потерпевший рисует и показывает, где находились автобусы, говорит, что автобусы были ограждены барьерами.
– Вы нарисовали ограждения, а в углу два автобуса, это ограждение для 2 автобусов?
– Нет, это же парковка для посетителей торгового центра.
– А там ещё другие машины были?
– Да, там стояли машины гражданские.
– Машин ОМОНа было две?
– Да, две.
Потерпевший уточняет, может ли он продолжить. Сотрудница кивает.
– Наши автобусы тоже были огорожены.
– А где вход на парковку?
– Проход беспрепятственный, можно было пройти пешком.
– А кто обходил автобусы?
– Кажется в этот раз должен был это делать Кузнецов.
– А вы где находились?
– Мы разговаривали здесь [показывает на рисунке].
– А почему вы не патрулировали?
– Патрулем занимались другие люди.
– Вы назвали [время несения службы] с полудня до полуночи, предусмотрены какие-то перерывы у вас?
– Да, отдых положен для сотрудников. Для этого используем автозаки.
– Для граждан видно, что в этих автобусах кто-то находится?
– Простой гражданин не может увидеть, что внутри кто-то есть. Все окна затемнены.
– А двери?
– В тот момент они были закрыты.
– А как заходит сотрудник внутрь?
– Если наблюдать… специально смотреть, то да. Если смотреть просто на автобус, то понять, есть ли внутри человек, нельзя.
– А за парковкой если стоит человек, видно было тех, кто стоял у автобуса?
– Ну, вообще автобус перекрывал. Я не могу сказать. Думаю, что нельзя увидеть, есть ли сотрудник.
Адвокат Гармазов возражает против давления на потерпевшего. Судья возражение не принимает.
Прокурор изменяет вопрос.
– Можно ли, находясь снаружи, видеть, что вы стоите у автобусов?
– А, да, было можно. Мы стояли у транспорта и в 18:50 водитель закричал: «нападение», мы обернулись, я сначала услышал звон битого стекла и увидел, что в нижней части 1 транспорта возгорание произошло. Через время опять услышал звук битого стекла и увидел, что на правой части второго автобуса было возгорание.
– Где был Сидоров, когда вы услышали крик «нападение»?
– Не знаю.
Грамазов возражает и говорит, что прокурор прям показал, как нужно ответить и куда показать, где был Сидоров (у прокуроров есть указка лазерная). Судья не принял возражение. Прокурор вновь уточнил, знал ли потерпевший, где был Сидоров, потерпевший ответил, что не знал.
Потерпевший продолжает:
– Я побежал тушить первое возгорание, но не успел даже с места сдвинуться, как уже ещё 1 транспорт загорелся.
Сотрудница прокуратуры задаёт вопрос:
– А что за стекло разбилось?
– От бутылки.
– А вот сзади 1 и 2 автобуса можно пройти?
– Только если специально отодвинуть барьеры.
– После того, как вы услышали шум, они были отодвинуты?
– На момент первого возгорания я не видел, чтобы были отодвинуты, а когда уже после второго, 1 был отодвинут немного.
Прокурор.
– Как быстро потушили?
– 2-3 минуты.
– Ущерб был нанесен?
– Не знаю.
– Внутри были сотрудники? Во время возгорания?
– Да, они были.
Коллега прокурора.
– А в каком из автобусов?
– Я точно видел, как из второго выбегал сотрудник.
Прокурор.
– В первом автобусе находился?
– Да, я видел как выбегал!
– По поводу Кольцова, он оказывал сопротивление?
– После возгорания второго транспорта я заметил, что кто-то убегает, я подумал, что он – поджигатель, и [я – сотрудник] побежал за ним.
Коллега прокурора задаёт вопросы.
– Во что он был одет?
– Белые брюки, темная рубашка, ботинки. Так, где-то вот тут я его задержал [показывает на рисунке].
Сотрудница перебивает.
– Вы коснулись того, что кто-то был в автобусе. А кто выходил?
– Федяев.
Сотрудница прокуратуры спрашивает что-то у потерпевшего. Судья уточняет, с чем связано общение обвинения с потерпевшим. Сотрудница говорит, что они – одна сторона – и им надо пообщаться.
Вопросы задаёт Алексеев.
– Вы показали, где были вы, а кто ещё? “Туманский, я и Кузнецов. А Федяев был во 2 автобусе”. А где были другие?
– Патрулировали.
– А где передняя, а где задняя часть у автобуса?
Потерпевший показывает на рисунке.
– А как вы пожар тушили?
– Тушил Сидоров, но я не видел.
Грамазов спрашивает.
– Кольцов выкрикивал что-то?
– Нет.
– Пожарную охрану вызывали?
– Нет.
– Сколько времени заняло с момента того, как вы там были, до задержания?
– Минуты 2-3.
– Вы сказали, он убежал, и я пытаюсь понять…
– Да, я услышал “нападение” и побежал за Кольцовым.
– От автозака “один” до проезжей части какое расстояние?
– Небольшое, но оно было.
– Ограждение зачем нужно?
– Чтобы никто мимо нас не ходил.
– Задержанные были в автобусах?
– Нет.
– Кроме Федяева был кто-то в автобусе?
– Я только его видел.
Алексеев:
– А Сидоров какой из двух пожаров тушил?
– Не видел.
Грамазов.
– Кто-то из коллег пострадал?
– Морально?
В зале смех, засмеялись слушатели. Замечаний не последовало.
– Ну, физически.
– В медпункт никто не обращался.
Кольцов:
– Когда первое возгорание было в нижней части транспорта, то горел асфальт?
– Да, первое возгорание произошло не самого транспорта, а асфальта, пешеходная зона там была.
– Было ли ограждение установлено на тротуаре?
– Тротуар здесь проходной был. Не помню, тротуар был внутри или снаружи.
– В момент задержания я кричал что-то?
Судья снимает вопрос, как не относящийся к делу.
Кольцов продолжает.
– В момент, когда вы увидели меня, где были вы, а где я?
– Вы были здесь, а я тут стоял.
– Кто-то был ко мне ближе вас?
– Не видел.
– Вы были ближайшим сотрудником ко мне?
– Вроде.
Грамазов:
– Вы когда бросились за Кольцовым, почему вы решили именно за ним бежать?
– Я думал, что кому-то может понадобиться помощь, но пролетела мысль, что это поджигатель, его надо задержать. В этот момент уже вышли другие сотрудники, я решил задержать.
Вторым допрашивают Кузнецова.
Сотрудница прокуратуры задаёт вопросы.
– Где работали?
– На 2 мая я в “Авангарде” работал.
– Где находились?
– Осуществлял охрану. Находился спереди транспорта, недалеко.
– А там кто-то ещё был?
– Водитель. Трое спереди и водитель сзади.
– Как вы патрулировали?
– Вокруг транспорта обход, за территорией.
– Как часто?
– Раз в две-три минуты.
– А во время обхода вы только на транспорт смотрите?
– Нет, вокруг только.
– Какие-то митинги, пикеты были?
– Нет, ничего.
– А вообще вы участвуете в пресечении несанкционированных мероприятий?
– Да, это наша работа.
– Автобусы всегда там стоят?
– Да, на парковке всегда стоят, просто сейчас там было свободное место.
– Что ещё видели, слышали, наблюдали?
– Я был спереди и наблюдал. Увидел, что кто-то побежал, кто-то вроде кричал “нападение”, видел, что бутылка летит в автобус, она отскочила и загорелась на асфальте.
– А кто кинул – видели?
– Нет.
– Потом что было?
– У нас есть маленькие огнетушители, и я стал тушить.
– Вы за Кольцовым не бежали?
– Я нет. Я видел, как побежали.
– Что-то вообще происходило подозрительное среди граждан?
– Я видел, как гражданин убегает.
– Кольцов или другой?
– Кольцов.
– Вам повреждения применены?
– Нет.
Вопросы задаёт прокурор:
– Расстояние именно огня какое было?
– У первого метра полтора, второе не видел.
– Автобус мог загореться?
– Водитель его отогнал.
Алексеев:
– Где стоял водитель?
– В задней части.
– А фамилия его?
– Не помню.
– Сколько времени заняло тушение?
– Не знаю, секунд 40.
– Автобус получил повреждения?
– Вмятину.
– А вмятина где была?
– Вот здесь, где должно быть стекло.
Грамазов:
– Видели, откуда летела бутылка?
– Нет.
Кольцов:
– Не слышали ли вы, чтобы я выкрикивал что-то?
– Нет.
– Вызывали ли пожарную охрану?
– Нет.
– Вы пожарную охрану не вызвали, так как предполагали, что справитесь?
Судья снимает вопрос как вероятностный.
Алексеев:
– Автобусы передвигались до или после?
– Только после, как я сказал.
– Кто отогнал автобус?
– Водитель, но я не знаю, он был внутри или потом запрыгнул.
Грамазов:
– У каждого был огнетушитель?
Судья хочет снять вопрос, но адвокат говорит, что уточняет просто.
Потерпевший отвечает, что когда заступают – да, у всех маленькие огнетушители.
Коллега прокурора задаёт вопрос.
– По вашим документам вы обязаны вызывать пожарную охрану?
– Наверное. Ну да.
Присяжные передают вопросы судье. Судья объясняет, что вопросы задаёт он, так как есть сведения, которые знать присяжным нельзя.
Судья задаёт вопрос присяжного.
– Опишите автобус и кроме остекления ещё было что-то на стеклах?
– Да, на стеклах были решетки. Автобусы были одинаковые.
Присяжный говорит, что у него много вопросов. Судья говорит, что можно их записывать и передавать. Прокурор уточняет, может ли он уточняющий задать, и ему позволяют.
– Какая часть автобуса застеклена, где были решетки? – задаёт вопрос прокурор.
– Лобовое стекло без решёток.
– Куда попал коктейль, там были у стекол решетки? Есть тонировка?
– Да, там решетка и тонировка.
– Имеется ли еще остекление?
– Дверь ещё есть. Но там нет решетки.
Судья просит присяжного конкретизировать вопрос, так как вопрос непонятен. Присяжный пишет что-то в блокноте.
Алексеев:
– Внутри есть перегородки?
– Да, но там есть окошко.
Допрашивает третий потерпевший, так и не услышала фамилию. Оглашают его права.
Допрос снова начинает прокурор:
– Кем работали 2 мая?
– ОМОН-авангард. Командир взвода. Заступили на службу на Манежной площади. Я был старшим наряда. С 12 дня до 00 ночи. Транспорт на парковке был.
– По вашей деятельности. Где вы были, когда началось нападение на вас и транспортное средство?
Потерпевший показывает.
– Внутри автобуса кто-то был?
– Во втором точно был, а в первом – я не знаю.
– Момент нападения вы видели?
– Услышали звук и побежали смотреть, что случилось. Был пожар. Буквально спустя несколько секунд услышали второй звук, побежали сюда. Я дал команду тушить. Мы побежали ко второму, увидел пламя и убегающего человека в сторону сквера. Отсюда выбегал из транспорта Федяев.
– Когда был отогнан первый автобус?
– Я не знаю.
– В какой момент времени Федяев выбежал?
– Был звук стекла, и он выскакивал.
– Кто занимался тушением пожара второго автобуса?
– Я уже потом узнал, кто занимался.
Кольцов первым задаёт тот же вопрос, что он задавал всем потерпевшим, и другие.
– Я кричал?
– Нет.
– Кто за мной бежал? В каком порядке?
– Рагустов бежал первый, а потом Федяев.
– Второй автобус вы огибали с передней стороны?
– Да, с передней.
– Когда вы оббежали второй автобус, вы увидели меня, бегущего Рагустова, Федяева, других сотрудников не было?
– Я ответил уже.
– Вы были старшим?
– Да, но есть и старше. В наряде старшим был я.
– А когда за мной бежал Рагустов, вы не подумали, что надо вызвать пожарную охрану?
– Я дал уже команду для тушения и надо было задержать преступника.
– А где стояли вы, а где Сидоров?
Показывает.
– То есть других сотрудников не было?
– Я не видел.
Вероятностный вопрос “могло ли так быть…?” снимают.
Адвокат спрашивает про сопротивление Кольцова при задержании, но судья снимает этот вопрос. Прокурор говорит, что адвокат искажает информацию (при этом прокурор говорил про сопротивление в своем вступительном слове).
Судье передают вопросы от присяжных.
Судья задаёт вопросы присяжных.
– Вы видели, чтобы кто-то что-то бросал?
– Нет.
– Кто-то ещё убегал?
– Нет.
Допрашивают последнего потерпевшего – Сидорова.
Судья уточняет, нужно ли что-то разъяснить, кроме ответственности за дачу ложных показаний – он отвечает отрицательно. Коллега обвинителя начинает задавать вопросы, но судья ее перебивает и спрашивает, знаком ли потерпевший с подсудимым и есть ли основания оговаривать. На оба вопроса потерпевший отвечает отрицательно.
Обвинение задаёт вопросы.
– На момент пожара вы где были?
– Я был сзади второго автобуса.
– При участии в таких мероприятиях вы, как водитель, чем должны заниматься?
– Находиться рядом с транспортом.
– А оставить транспорт можете?
– Нет. Если кто-то уходит, то я должен выйти и охранять.
– А первого кто был водителем?
– Фомин.
– А он где был?
– Сидел в первом автобусе. Я к нему подошёл и потом пошел за автобус.
– Это когда было?
– До возгорания, я подошёл к Фомину и пошел дальше.
– Вы один стояли?
– Один.
– Что видели?
– Как шел Кольцов. Он повернулся на меня, начал открывать чемодан.
В это время присяжный сильно кашляет, ему предлагают воду.
Потерпевший продолжает:
– Я крикнул “нападение” и побежал ко второму транспорту…
Объявляют перерыв, так как присяжному нехорошо.
После перерыва Сидоров продолжает.
– Потом я побежал к огнетушителю, у меня за сидением огнетушитель. Я увидел, что летит, что мне надо за огнетушителем. Когда я его отстегивал, я увидел, что моя сторона и решетка с окном загорелись, там было пламя, побежал тушить автобус, а потом асфальт потушил, который рядом горел. Дальше обошел с левой стороны – не видел, где она [бутылка] разбилась. И я решил, что нужно сначала мой потушить, а потом уже ко второму. Про момент задержания сказать не могу, не видел.
– В вашем автобусе кто-то был?
– Я там был.
– Вы же говорили, что были на улице.
– Когда Кольцов кинул первую бутылку, я крикнул “нападение” и, уже отстегивая огнетушитель, услышал звук стекла и поднял голову, увидел в окне пламя.
Прокурор:
– Помимо вас, когда коктейль прилетел, был кто-то в автобусе?
– Да, был сотрудник.
– Автобус 1 после возгорания асфальта и места под автобусом, он двигался?
– Да, вперёд.
Алексеев:
– Пожарная система какая-то есть у вас?
– Да, надо кнопку нажать и все будет обесточено.
– А почему не нажали?
– Загорелся не двигатель же.
– Куда топливо заливается?
Потерпевший показывает.
– На правой стороне сколько дверей?
– Одна.
Грамазов:
– Куда Кольцов бросал бутылку?
– В первый автобус, я видел, что она летела, но я не видел, где срикошетила. Я слышал, что бутылка разбилась. А уже впоследствии я увидел, что в правой верхней части небольшая вмятинка. И жидкость стекала. Но он не загорался.
– Первый огонь сколько тушили?
– Меньше минуты.
Кольцов:
– За какое время до происшествия вы вышли из автобуса?
– Не могу сказать. Может, минут за 10.
– На тот момент кто из сотрудников находился?
– Не могу сказать, я не знаю всех сотрудников.
– А когда вышли, сколько там было?
– Один.
– В момент совершения преступления я выкрикивал?
– Нет.
– Когда вы были между автобусами, там кто-то находился?
– Нет.
– Вызвали ли вы пожарную охрану?
– Нет.
– Почему?
– Сам потушил, о чем доложил.
– Почему не предприняли меры по моему задержанию?
– Мне нужно оповестить наряд было. Я решил – без этого нельзя.
Алексеев:
– Сколько сотрудников было у автобусов?
– В задней части я находился один, спереди трое. Водитель в автобусе был.
Сотрудница прокуратуры:
– Вокруг были люди? Сотрудники?
– Сотрудников я не видел.
Кольцов:
– Вы в салон заходили за огнетушителем?
– Зашёл, иначе никак невозможно.
Грамазов:
– Вы когда шли за огнетушителем, вы видели Кольцова?
– Нет.
Судья задаёт вопрос присяжного.
– Вы видели, кто тушил первое возгорание?
– Не видел, я второе ликвидировал.
– Кто первое ликвидировал?
– Когда я обошел второй автобус, перед возгоранием, здесь находился тот, кто ликвидировал возгорание.
– Вы ещё про одного человека говорили. А на вопрос адвоката вы его не посчитали. Получается, плюс 1?
– 6 человек, получается.
Алексеев.
– Вы видели, как Федяев выбегал?
– Нет.
– Номера автобусов помните?
– 2696 это номер моего. Второй не помню.
Судья просит присяжных удалиться.
Обсуждают ходатайство о приобщении листа, на котором рисовали – никто не возражает.
Заседание на этом закрывают.
