О деле: прокуратура Санкт-Петербурга просит установить факт, имеющий юридическое значение (ст. 264 ГПК) – признать блокаду Ленинграда геноцидом.
Иногда факты не могут быть подтверждены документами по разным причинам: уничтожение, невозможность восстановления и т. п. В таких случаях предусмотрен судебный порядок установления юридических фактов, при этом заявитель обязан указать цель установления факта и доказательства невозможности получения или восстановления документов.
Дело рассматривает Санкт-Петербургский городской суд, судья – Вера Юрьевна Сальникова.
Со стороны заявителя явились заместитель Прокурора Санкт-Петербург Юрасов А. Д., начальник отдела по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях, противодействии экстремизму и терроризму Прокуратуры Санкт-Петербурга Куницкий М. П., старший прокурор того же отдела Лебедев Н. О. старший прокурор зонального отдела по обеспечению участия прокуроров в гражданском и арбитражном процессе прокуратуры Соловьёва В. В. Также участвует руководитель организации “Жители блокадного Ленинграда” Тихомирова Е. C.
Прокуратура ходатайствует о приобщении документов, подтверждающих квалификацию допрошенных специалистов. После их обозрения и обсуждения ходатайства судья приобщает представленные документы.
Представитель прокуратуры выступает с пояснением по заявленному размеру ущерба. Работала комиссия в 1945 г., согласно выводам которой ущерб, причиненный городу, составил 46 млрд 224 млн 997 тысяч рублей.
В то же время в рамках подготовки к иску проводили исследования – эксперт произвел сопоставление ущерба, причиненного Ленинграду, по курсу рубля на 01.01.2022 г., и ущерб составил 35 трлн 390 млрд рублей.
Суд переходит к допросу явившихся специалистов, первым приглашают Юрия Николаевича Гузова 1960 г. р. Экономист по образованию, работает доцентом кафедры статистики, учета и аудита СПбГУ. Преподает аудит, имеет квалификационный аттестат аудитора, звание “почетный аудитор”. Суд разъясняет ему права, обязанности и уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения и пояснения.
Участвовал в составлении заключения об оценке ущерба, причиненного Ленинграду в период блокады. У них было поручение СПбГУ: рассмотреть экспертизу возможной переоценки стоимости ущерба на современный период. Была создана рабочая группа из 12 человек: 2 доктора экономических наук, доктор исторических наук, их профессора и 9 доцентов – кандидатов экономических наук. Постановка цели зафиксирована Прокуратурой: переоценить в современных условиях тот ущерб, который установлен в 1945 г. С точки зрения бухгалтерского учета, это некая восстановительная стоимость той цифры, которая представлена на Нюрнбергском процессе. Рассматривали документы, подтверждающие процедуру расчетов, обсуждали выбор методики.
Суд: Скажите, какие документы вами исследовались – те, на основании которых был в 1945-ом году установлен размер ущерба, или вами были представлены еще дополнительные документы, которые не учитывались в 1945-ом году?
Гузов: Нет, нам не представлены были документы, касающиеся процедур оценки ущерба. Была предоставлена только общая сумма и аналитическая разверстка этой суммы. Соответственно, мы не исследовали процедуры, каким образом в 1945-ом году осуществлен подсчет этой суммы.
Суд: Правильно вас суд понимает, что целью вашего исследования было не определение размера ущерба, а его экономического эквивалента на сегодняшний день?
Гузов: Да, правильно.
Затем эксперт описал процедуру переопределения размера ущерба, и почему за курс взята дата 01.01.2022 – исторически сложилось для удобства представления.
Перед допросом следующего специалиста прокурор Куницкий отмечает, что она обладает актуальными сведениями об ущербе объектам культуры, поскольку было допущено разрушение уникальных исторических объектов культурного значения, что повлекло частичное искоренение исторической культурной самоидентичности народов СССР. В качестве примера — приговор военного трибунала Ленинградского военного округа, которым установлено, что немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками варварски разрушены, сожжены и ограблены дворцы и парки в Гатчине, Павловске, Пушкине и Петергофе, уничтожена знаменитая фонтанная система петергофских фонтанов, разграблено свыше 100 тысяч музейных экспонатов.
В связи с этим считает необходимым допросить специалиста Ефремову, поскольку она готова представить объективные данные, подтверждающие повреждение и уничтожение объектов культуры.
Допрашивают Надежду Николаевну Ефремову 1948 г. р., более 40 лет работает в Государственном музее городской скульптуры, является хранителем фонда городских памятников. Заслуженный работник культуры, заслуженный реставратор Санкт-Петербурга.
“Вопросы ущерба и повреждений исторических памятников Ленинграда в период блокады – действительно трагическая и волнительная часть работы”. Как хранитель и реставратор, занимается памятниками города.
Специалист заявляет о многочисленных “ранениях” памятников: скульптуры львов на Адмиралтейской набережной, ангел на Александровской колонне, верстовые столбы по дороге на Петергоф и Царское село – 18 украдено/уничтожено, фонтаны на Царскосельской дороге, памятник Пушкину на въезде в Пушкин и т. д.
“Отличительная черта нашего города – его неповторимый историко-архитектурный, скульптурный облик, потому что многие памятники стали символами нашего города”. Зная, что такие произведения искусства стоят на улицах и площадях, всем было очевидно, что они станут мишенью для врага.
Суд: Вы упомянули, что вами изучались документы при проведении реставрационных работ, с какой целью и какие документы вы изучали?
Ефремова: Наши предшественники – те люди, которые работали в годы войны, продолжали, несмотря на все трудности блокадной жизни, делать обходы памятников, мемориальных досок, фиксировали актами повреждения или утраты, где подробно записывали, что произошло с памятником. Вот у меня есть, как пример, акт, составленный 13.01.1943 г. о разрушении обелиска на месте дуэли Пушкина… свидетельствует о том, что прямым попаданием он получил разрушения, вот подробно описано, и даже повалены, пересчитаны 7 деревьев. Такие акты сохранились, к счастью, в архиве нашего музея… Это все является на сегодняшний день совершенно уникальными документами, и мы можем говорить, что полученные повреждения связаны именно со временем войны.
Суд: На основе вашего богатейшего опыта, какой, с вашей точки зрения, преобладающий способ повреждения памятников имеет место быть, какой характер повреждений?
Ефремова: Характер повреждения безусловно от артиллерийских артобстрелов. Когда очень широкий диапазон, может быть, эти снаряды попадали и в здания, но осколки летели, и их размах был очень большой. И даже, казалось бы, 47 метров – высота Александровской колонны, но не от бомб пострадали, а все равно от артиллерийских снарядов, от этих осколков. Причем, осколки так широко распространялись, летели даже по Дворцовой площади, пострадал постамент Александровской колонны, до сих пор там на рельефе в броне Александра Невского осколок от снарядов.
Суд: Изученные вами документы, пострадавшие, утраченные, отреставрированные памятники позволяют как-то говорить, что при осуществлении артобстрелов, авианалетов разрушение памятников имело целенаправленный характер, или все-таки попадания в памятники истории и культуры носили случайный характер?
Специалист отвечает, что несмотря на то, что враг достаточно близко подошел к Ленинграду, кажется, что это было желание стереть город с лица земли, может быть, даже не выискивая точку разрушения, потому что рядом почти с каждым поврежденным памятником можно найти свидетельства того, что близлежащие дома были разрушены, в том числе кладбища и парки. Литераторские мостки, которые оказались почти на передовой, очень серьезные повреждения получили их памятники: почти 43 мемориальные доски, эпитафии полностью уничтожены. Есть свидетельства, акты о том, что мостки полностью разрушены, потому что без конца шел обстрел.
У прокуроров вопросов нет, они лишь просят Ефремову передать суду имеющиеся у нее документы – акты и фотографии, на которые она ссылалась в процессе допроса. С согласия всех участников процесса документы приобщают к материалам дела, после чего Ефремову освобождают от участия в судебном разбирательстве.
Допрашивают Егора Николаевича Яковлева 1981 г. р. Работает руководителем научно-просветительского проекта “Цифровая история”, также по заказу СПБГУ разрабатывает специальный учебный курс о преступлениях гитлеровских оккупантов на территории СССР во время ВОВ.
Изучение блокады Ленинграда в его деятельности занимает важное, в некоторых аспектах центральное место, поскольку он в течении многих лет предметно занимается изучением истребительной политики оккупантов на территории СССР. В течение последних 5 лет занимается изысканиями в иностранных архивах, а также переводом документов, которые уже найдены и опубликованы иностранными историками. Удалось найти целый ряд документов, которые ранее никогда не публиковали в России и которые гораздо больше проясняют ситуацию относительно блокады Ленинграда в том числе.
В первую очередь, это директивы по экономической политике экономического штаба “Ост”, которые написаны 23.05.1941 г. Эта организация создана в Германии накануне вторжения в СССР для планирования разграбления советских территорий. Их автор – статс-секретарь министерства продовольствия и сельского хозяйства Герберт Бакке – один из самых приближенных к Гитлеру экономистов.
Специалист рассказал, что в планы рейха изначально входило уничтожение советского населения, его сокращение на 30 млн.: “В 1913 г. Россия экспортировала много зерна в Европу, и нацисты хотели сделать так, чтобы плодородные территории могли беспрепятственно снабжать оккупированную ими Европу. Соответственно, вот эти 30 млн людей оказывались лишними, и их следовало уничтожить”.
“Все крупные города следовало уничтожить” – такой вывод можно сделать из показаний Эриха фон дем Баха на Нюрнбергском процессе: “Гиммлер отдал устный приказ содействовать политике голода акциями силового уничтожения. Ленинград был частью этого плана, потому что все крупные города нечерноземной зоны предлагалось не оккупировать, чтобы не кормить там население, а уничтожать, убивая население или сгоняя его на восток, где оно умрет от голода чуть позднее”.
Было несколько мотиваций уничтожения города, одна из которых, в частности, зафиксирована в военном дневнике начальника штаба сухопутных войск Франца Гальдера, который записал 08.07.1941 г., что “непоколебимо желание фюрера стереть Ленинград с лица земли, потому что в противном случае придется кормить женщин и детей, которые в этом городе находятся, грядущей зимой”. Т. е. избавление от лишних ртов – это была одна из мотиваций. Во-вторых, сокращение демографического потенциала противника – то, что очень волновало нацистов, и в речах Гиммлера очень часто звучит фраза: “Нас 90, а их 190”. Вот эта боязнь огромного демографического потенциала СССР также наводила нацистов на мысль, что советское население нужно любыми способами уменьшать. Третья причина, по которой уничтожали крупные города, заключалась в том, что они были символами национальной культуры, которых быть не должно, потому что они пробуждают национальное чувство и волю к сопротивлению.
Суд: Т. е. голод был не стихийным развитием хода военной операции, а одним из запланированных способов воздействия на СССР и Ленинград в частности?
Яковлев: Голод мыслился главным инструментом уничтожения советского населения, во всяком случае в 1941 г. Именно так об этом говорили на Нюрнбергском процессе, например, это есть в речи не советского, американского обвинителя Уитни Харриса.
***
Прокурор Куницкий: В ходе своей профессиональной деятельности сталкивались ли вы со свидетельствами участия в блокаде Ленинграда, помимо немецких оккупантов, также добровольцев или целых вооруженных формирований иных государств?
Яковлев: Я не занимался конкретно боевыми действиями, но документами четко устанавливается, что финское политическое руководство было в курсе происходящего в городе, более того, было в курсе немецких планов относительно него. Есть публичное высказывание президента Финляндии той поры Ристо Рюти, где он говорит, что такой крупный город, как Ленинград, в устье Невы будет не нужен. И ему же принадлежит предложение установить новую границу между Финляндией и Германией по Неве. И когда Ристо Рюти об этом говорил, он безусловно был в курсе планов Гитлера уничтожить город тотально.
Прокурор Куницкий: Сталкивались ли вы в своей деятельности с какими-либо директивами, которые бы свидетельствовали о намерении организовать т. н. культурный геноцид, т. е. намеренно уничтожать объекты культурного наследия?
Яковлев: Да, есть общая директива, т. н. Приказ о поведении войск на востоке, изданный фельдмаршалом фон Рейхенау, который Гитлер счел образцовым и приказал разослать по всем войскам. В нем прямо сказано, что никакие художественные ценности на Востоке не имеют значения. Второй момент – об уничтожении культурных ценностей в директивах относительно Ленинграда прямо не говорится, но везде говорится, что город должен быть уничтожен, сметен с лица земли и т. д. И вот эти формулировки не оставляют сомнений, что речь идет об уничтожении в том числе и невоенных объектов, речь идет об уничтожении тотальном.
***
Следующей допрашивают Лидию Павловну Хорошинину 1954 г. р. Доктор медицинских наук, профессор в СПбГПМУ, занимается проблемами здоровья детей, переживших блокаду, с 1989 г.
Стала интересоваться этой темой, когда пыталась найти следы своих родственников в архивах, когда они открылись. К сожалению, ничего не нашла, но нашла документы, которые говорили о голоде в Петрограде в 1918 г. Решила полюбопытствовать, что есть в научной литературе на этот счет – к своему изумлению, обнаружила, что ничего. И даже про последствия блокады ничего нет.
С той поры написала достаточно много научных статей, защитила докторскую диссертацию по этой теме, написала монографию “Голодание в детстве и болезни в старости” в 2002 г., которую готова предоставить для приобщения. 3 года работала в архивных залах, чтобы понять, как люди жили. Для того, чтобы понять состояние здоровья переживших блокаду и доживших до среднего возраста, ей нужно было вести и принимать, как доктору, этих людей. Занималась тем, что принимала их, обследовала, изучала. Занималась анализом протоколов патологоанатомического вскрытия пациентов, которые умерли в госпитале для ветеранов войн. Еще было проведено социологическое исследование: созданы анкеты, распределены по районным отделениям блокадников, чтобы понять их социальный статус, исключить возможность наличия заболеваний из-за нездорового образа жизни. Все это легло в основу ее работы.
Исходя из остальных показаний, можно сделать вывод, что блокада оказала прямое влияние на здоровье детей, переживших блокаду. Можно проследить чёткие последствия и диагнозы. Люди, пережившие в детстве блокаду, статистически умирали раньше, чем представители контрольной группы. Мужчины умирали в возрасте 63 лет в среднем, женщины умирали позже на два с половиной года.
Прокурор Куницкий: Когда вы проводили обследование пациентов, задавали ли вы им вопросы о состоянии здоровья их потомков, проводилась ли какая-то параллель?
Хорошинина: Да, конечно, поскольку я была первой, кто изучал эти аспекты, то у меня очень широкий был круг вопросов. Я, конечно, интересовалась здоровьем детей и внуков. И получалось, что дети не пострадали, а вот внуки уже на тот момент, когда я их обследовала, в 2 раза чаще имели уже установленные хронические заболевания по сравнению с контрольной группой.
Прокурор Куницкий: Вы очень подробно рассказали о состоянии физического здоровья лиц, переживших блокаду, а сказалось ли это как-то на психическом здоровье, подвергалось ли это вашему исследованию?
Хорошинина: Это не входило в цели моего исследования, но я вам скажу такую одну особенность – как раз эта пришлась история на время ваучеризации, и все мои пациенты, все до единого, вложили свои ваучеры во что-то связанное с едой.
Суд: Мы поняли, что вы, в общем-то, впервые подняли этот вопрос в медицинской науке, известно ли вам и, может, вы как-то использовали эти материалы, проводились ли такие исследования где-то еще?
Хорошинина: В 90-ые годы, когда открылись границы и архивы, сюда приезжали немецкие исследователи, обследовали детей рождения 1942 г. Известная работа Рачкова Б. М., который в 1993 г. написал тезисы о том, что люди, пережившие в детстве блокаду, чаще имеют заболевания опорно-двигательного аппарата. Это было одно из первых таких исследований, но оно в научном плане очень уязвимое, там не было группы сравнения. Кроме того, я знаю, исследование в Чикаго было, но, простите меня за нескромность, такого большого, широкого исследования, которое могло бы ответить на вопросы людей, которые сомневаются в этой тематике… такое провела я.
Прокуратура ходатайствует о приобщении к материалам монографии “Голодание в детстве и болезни в старости”. Хорошинина передает ее суду вместе с документами, подтверждающими квалификацию. С учетом отсутствия возражений, суд удовлетворяет ходатайство.
Суд определяет вызвать еще ряд специалистов и свидетелей, после чего откладывает заседание.
