6 августа Апелляционный суд во Власихе вынес решение по делу о взрыве в метро Санкт-Петербурга в 2017 году, рассказываем, как проходило последнее заседание в апелляционной инстанции.
10.15 Пришел пристав и открыл зал трансляций. Опоздание объяснил поздней подачей заявки [на трансляцию на КПП суда].
На экране четыре СИЗО с клетками, суд во Власихе и суд в Петербурге.
10.35 Кто-то говорит, ничего не разобрать, помехи.
10.40 Пришли судьи, началось заседание. Проверяют связь. Председателя слышно хорошо, секретаря почти не слышно. Говорят, что можно продолжать, явка есть.
10.42 Предлагают выступить с последним словом Каримовой.
Каримова: «Я не готова».
Судья: «Но у вас же было время подготовиться».
Каримова: «Я не готова, Ваша честь».
Судья: «А когда будете, позже?»
Каримова: «Пусть мальчики говорят».
Судья: «Ну что, будете позже?»
Каримова: «Да».
Судья предлагает выступить с последним словом И. Эрматову.
Говорит И. Эрматов: «В деле много нестыковок, и защита на это указывала, а ее обращения суд не рассмотрел». Далее рассказывает эпизод с участием Мирзаалимова, что якобы тот сказал, что хочет в Сирию, а Эрматов якобы сказал ему: «Молчи!», и что на самом деле не было его там вообще. Далее рассказывает, что если принять версию следствия, что Джабраилов такой подготовленный террорист, проходил обучение в лагерях подготовки, то почему он везде наследил, открыто по телефону обсуждал детали преступления и т.п. Далее рассказывает, что было два обыска в однокомнатной квартире, где он жил, полиция и ФСБ всё перерыли, ничего не нашли, а потом пришел взрывотехник и нашел в кладовке взрывчатое вещество – как такое возможно? Говорит, что при определении цвета сумки Джабраилова опросили кучу таксистов и сотрудников химчистки, а ключевых свидетелей не опросили вообще. Заканчивает: «Я имею право на справедливое разбирательство, а суд мне в этом отказывает. Я не террорист, я приехал в Россию зарабатывать. Прошу меня оправдать. Я невиновен».
11.01 Переводчик переводит на узбекский. Вообще, переводчик, видимо, этнический узбек, по-узбекски говорит свободно, а по-русски довольно скованно и с сильным акцентом, понять его бывает труднее, чем осуждённых. Может быть, это и с положением микрофонов связано.
11.28 С последним словом выступает М. Эрматов: «Я подавал ходатайства изучить мои показания, гособвинитель отказалась. Почему? Где экспертиза моих вещей? Почему у меня якобы дважды изымалась одна и та же банковская карта? Почему не исследуют мои показания? Я готов пройти проверку на полиграфе. Я говорю правду. Дело было сфабриковано. Кому нужна эта пропаганда? Нам дали практически пожизненные сроки ни за что. Меня арестовали 11 мая, а в документах 10 мая, это они заранее готовились? Была экспертиза визитки. И следы на скотче, из-за которых нас обвинили. Нас обмотали этим скотчем! Нас пытали! Почему мои вопросы отклоняют? Наше дело сфабриковано. Я это докажу, дайте время. Нам даже не дали толком ознакомиться с делом. У меня язва желудка. Я и два года не протяну тут. Почему не сделали экспертизу вот этого огнетушителя, откуда он, чем его резали? Болгаркой или ножовкой? Это же легко отличить. Я потерпевший. Тетради нашли в машине через 2,5 месяца – что, раньше не могли найти? Где мои тетради сейчас? Вы (говорит о доказательствах его связи с Джабраиловым) исследовали мое заявление, что я был в тот момент возле клуба? Почему не вызвали в суд людей, которых я возил? Почему не приобщили данные камер у клуба? Из «доказательств» только скотч и сахар. Меня пытали электрошокером. Вот ударьте себя шокером в ногу, даже просто в ногу, я не говорю про более чувствительные места. Вы ведь всё знаете! Но вам приказали, и вы молчите. Ваша честь, перед приговором обратите на всё это внимание. Подумайте о себе, о своей жизни. Отличайте истину и ложь. Будьте человечны и справедливы. Я невиновен. Я не замешан в этом. Я обращаюсь к тем, кто потерял родных и близких: требуйте справедливости! Вы видите, что посадили невиновных, а виновные на свободе, работают в структурах. Прошу меня оправдать и отпустить к моим детям.
11.52 Переводчик переводит на узбекский. Примерно в 12.16 пропадает связь с СИЗО, откуда в прениях выступают пятеро. Суд решает сделать перерыв на обед до 14.00.
14.10 Каримова обращается по-узбекски через переводчика к адвокату Дроздову. Они обсуждают дело. Затем Дроздов обращается ко всем с заявлением: «От имени нескольких адвокатов заявляю, что мы после приговора соберем пресс-конференцию и расскажем обо всем, что тут происходит». Каримова что-то говорит по-узбекски.
15.02 Судьи пришли, проверили связь с осужденными, переводчик продолжил перевод.
15.13 С последним словом выступает Ортиков: «Я не преступник. Там, где я жил, не было никакого оружия. Отмените приговор!»
15.14 Переводчик переводит на узбекский.
15.15 С последним словом выступает Хакимов. «Меня приговорили к 19 годам. Доказательств нет вообще. Это незаконно и несправедливо. Я невиновен, я не террорист. У меня страдают родители, жена и дети. Ради них я приехал работать в Россию. Я тяжело работал, после работы только и мог что лежать и отдыхать. В моей квартире не было оружия, я его никогда не видел, мне даже его не показали. Отмените приговор, оправдайте меня, иначе я никогда не увижу своих родных».
15.20 Переводчик переводит на узбекский.
15.16 С последним словом выступает Эргашев. Говорит по-узбекски.
15.37 Переводчик переводит на русский. Разобрать очень сложно. Общий смысл: «Меня приговорили на такой большой срок. Я невиновен, я приехал на заработки. Меня обвинили, что я наблюдал за территорией, прилежащей к нашему дому. Все доказательства – неправда. В кладовке проводили обыск. И потом второй обыск, фсбшники. Они всё обыскали, но ничего не нашли. Мои адвокаты доказали, что я невиновен. Прошу меня оправдать. Прошу с чистой душой отпустить меня к моей семье. Прошу не увеличивать число потерпевших в этом деле».
15.51 С последним словом выступает Махмудов: «Очень затянулся процесс, все устали, поэтому буду краток. Меня обвиняют в том, чего я не замышлял. Я приехал не совершать зло, я приехал помочь семье. Меня родители хорошо воспитали, я хорошо учился в школе, как я мог пойти на такое преступление? Я не террорист. Я просто оказался не в то время не в том месте. Те, кто к нам пришли, увидели, что у нас ничего нет, подкинули взрывчатку, чтоб не опозориться. Я стал разменной монетой в политической игре. Всем плевать на мою поломанную судьбу. На страдание моей семьи. Я восемь лет не был дома. Если меня освободят, я буду плакать от радости. Но я не верю в чудеса. Прошу вас разобрать все жалобы и вынести справедливое решение».
15.55 Переводчик переводит на узбекский.
16.01 Предлагают выступить Каримовой, сказав, что только она осталась. Она не сразу, но соглашается. Говорит, что слово прочтет. Держит в руках бумагу, три страницы печатного текста. Читает, но периодически что-то говорит не по бумаге. Текст длинный и эмоциональный. «Я, гражданка республики Узбекистан, никогда и нигде не совершала преступлений. Судья первой инстанции нарушил принцип презумпции моей невиновности. Я очень просила суд разобраться во всех противоречиях приговора. Ни один довод моей защиты не был рассмотрен судом первой инстанции, все были отклонены. Суд лишил меня тем самым возможности защищаться. Я всегда с большим уважением относилась к России…»
Каримова плачет, прерывает речь. Взволнованно говорит про русский язык.
«Россия меня незаконно обвинила и осудила».
Далее довольно долго и взволнованно говорит, что никого не осуждает, даже тех, кто сфабриковал дело, всем желает счастья, что она даже в тюрьме нашла понимающих людей, даже из сотрудников СИЗО, что многие ей помогали, приносили еду и лекарства, писали ей письма, она всем благодарна. «Опера совсем не злые, они просто ошибались, они по приказу работали. Они были обязаны так. Я не совершала преступлений. Я всем хочу сказать: живите с Богом, любите друг друга, будьте здоровы и счастливы. Верю, что мы обязательно встретимся на воле. Судьи (Каримова перечисляет имена), судите честно, оценивайте мудро доводы защиты. Будьте здоровы. Жизнь так распорядилась, что и вы теперь стали частью моей судьбы. И вас я теперь тоже буду помнить всю жизнь. Помните и вы ни в чем не повинную женщину, которую ждут, плачут ее дети. Я четыре года доказываю свою невиновность». Далее читает написанную адвокатом длинную юридическую формулировку ожидаемого решения по своему делу, которую хочет услышать от судей. «Прошу оправдать невиновную, не жившую в Петербурге. Я надеюсь на апелляционный суд. Прошу оправдать невиновную женщину».
16.26 Переводчик переводит на узбекский.
16.59 Суд объявил, что удаляется для вынесения решения и огласит его не ранее 19.30.
21.01 Суд наконец-то приходит, задержку объясняет «важными обстоятельствами» и начинает читать приговор. Сначала перечисляет участников процесса, осужденных, оглашает решение суда первой инстанции (про каждого подсудимого – срок и штраф по каждой вменяемой статье, и итоговые срок и штраф). В 21.13 обнаруживают, что Каримова лежит и то ли спит, то ли ей плохо. Сотрудница ФСИН расталкивает Каримову. Суд говорит, что рассмотрел жалобы осужденных и адвокатов, ходатайство прокурора и, руководствуясь статьями УК РФ, постановляет приговор от 10.12.19 осужденным изменить. Что-то смягчить, что-то не учитывать, и в итоге всем срок уменьшают на месяц; Акраму Азимову на два, а Аброру Азимову сохраняют пожизненное. В конце говорят о правилах и сроках получения постановлений на руки и праве на кассацию.
21.38 Каримова кричит переводчику: «Сколько мне дали, я не поняла?» Переводчик не успевает ответить, но Аброр говорит что-то по-узбекски. Переводчик поясняет, что он повторил всем их сроки. Председатель сказал переводчику перевести приговор. Каримова начинает кричать, бить мебель в клетке, вцепляется в прутья решетки. Переводчик не может переводить. Суд объявляет окончание заседания и почти бегом покидает зал. Каримова продолжает кричать. Другие осужденные что-то говорят ей, видимо, успокаивают. В 21.44 отключают звук, в 21.46 отключают изображение.
| Вс | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Судакова: окончание допроса подсудимой 11:21 Коховец: допрос подсудимого 11:34 | ||||||
| Чернышов: обвинение в вывозе архива 11:25 | ||||||
