О деле: Илью Валерьевича Яшина обвиняют в публичном распространении заведомо ложной информации об использовании вооруженных сил РФ по ч. 2 ст. 207.3 УК РФ
Дело рассматривает Мещанский районный суд город Москвы, председательствующий судья — Оксана Ивановна Горюнова.
Судебное заседание началось с опозданием на 40 минут. В зал заседания впускают сначала только журналистов – около 15 человек. После фотографирования их просят покинуть зал. Затем в зал пропускают родственников, вслед за ними – «пишущих» журналистов, а потом уже всех слушателей – около 60 человек.
«Хорошо выглядите все. Лучше, чем я», – приветствует Яшин слушателей, знакомых и родственников, широко улыбаясь. «Я не ищу здесь правосудия: для меня это трибуна, которая позволяет мне говорить то, что я считаю нужным», – говорит политик.
Прошлое заседание прервалось на ходатайстве адвокатов об ознакомлении с видеороликом политика на Youtube. Сразу запустить видео не удалось, так как на диске, который принес в суд прокурор, не нашли нужного файла.
В итоге видеоролик решено было показывать на ноутбуке с президиума судьи. Защита и Яшин не возражали.
В зале тушат свет, чтобы было лучше видно, хотя из зала на мониторе различимы лишь контуры. Звук хороший. По словам судьи, диск воспроизводится только с ноутбука из-за «мер безопасности».
Защита просит показать запись с 26-й минуты по 51-ую.
После просмотра видеоролика судья Горюнова объявляет перерыв. На 12:30 у Яшина назначено другое заседание – обжалование продления ареста в Мосгорсуде. Необходимо, чтобы по видеосвязи Яшин мог принять в нём участие. Перерыв объявлен до 14:30.
После перерыва зал судебного заседания заполняется до отказа. Пришло ещё больше слушателей поддержать Яшина. Все пришедшие отстояли длинную очередь на морозе, так как в Мещанском суде объявляли эвакуацию после 13:00.
Судья Горюнова возобновляет заседание.
Мария Эйсмонт заявляет ходатайство о допросе 2-ух специалистов с предоставлением рецензий на заключение эксперта обвинения Савосиной о наличии заведомо ложной информации и признаков политической ненависти в видеоролике Яшина. Речь идёт о специалисте с лингвистическим образованием, кандидате филологических наук Игоре Жаркове и психологе Веронике Константиновой, имеющей психологическое и юридическое образование. Ходатайство удовлетворено. Адвокат передаёт судье заключения специалистов.
Судья зачитывает обе рецензии.
Жарков в своей рецензии утверждает, что эксперт обвинения Савосина ошибочно трактовала поставленные перед ней вопросы. В частности, по мнению Жаркова, Яшин лишь выражал свою позицию относительно событий, которая основана на репортажах различных СМИ. То есть его слова не были утверждениями о фактах, которые можно проверять на соответствие действительности. В заключении Савосиной нет ясности, нет той пресуппозиции, о которой она писала. Если какие-то утверждения не подвергаются сомнению, то это не означает, что они являются мнением говорящего. Это означает, что такая позиция более близка ему. Заведомо ложной может быть информация, которую можно проверить. Если точка зрения не выражена в форме утверждения о фактах, её трактовка в качестве заведомо ложной исключена. Жарков пришел к выводу, что экспертиза обвинения не соответствует необходимым требованиям для доказательства в уголовном деле.
Психолог Константинова в своей рецензии написала, что, судя по видео, Яшин лишь трактует чужие репортажи, поэтому его высказывания нельзя оценивать на достоверность. Для возбуждения ненависти Яшин должен был бы разжигать конфликт между определенными группами. В высказываниях Яшина не выделены социальные группы, поэтому говорить о возбуждении вражды к какой-либо социальной группе мы не можем. Яшин на видео никого ни к чему не призывает и не возбуждает ненависть или вражду по каким-либо признакам, заключает психолог.
Затем в зал приглашают специалиста Игоря Жаркова. Судья разъясняет свидетелю его права и обязанности. Жарков сообщает, что имеет стаж экспертной деятельности 20 лет. Эйсмонт начинает допрос. Жарков поясняет, что адвокаты попросили его оценить обоснованность и достоверность выводов экспертизы обвинения.
Жарков предлагает предметно разобрать экспертизу обвинения, в которой эксперт Савосина описывала сведения об «использовании» и о «действиях» Вооруженных сил России. «Не любые сведения о Вооруженных силах являются сведениями об использовании Вооруженных сил», – говорит Жарков и объясняет, что только президент решает, что должны делать войска. А если войска делают что-то, чего от них не просили, «это не является использованием». То же самое с «действиями» – не все они являются прямыми, некоторые могут быть побочными. Жарков обращает внимание на фразу, которая уже рассматривалась в суде – о людях, которые не могли уехать и пользоваться мобильной связью. По мнению Жаркова, эксперт обвинения Савосина «вчитывает» в эти слова Яшина смысл, что это произошло из-за действий российских войск. На самом деле объяснений таких последствий для местных жителей может быть много. Эксперт обвинения, по мнению Жаркова, игнорировала контекст. Яшин просто сообщает, о чем рассказывает украинская сторона, а не делает выводы о действиях российских войск. Яшин после этого приводит в видеоролике и российскую позицию. Но, по заключению эксперта обвинения Савосиной, эту позицию он критикует, в отличие от украинской. Причем, как подчеркивает Жарков, Савосина использует термины «позиция» и «версия» – это синонимы слова «мнение». То есть Яшин приводит мнения, притом чужие. А значит, не делает никаких утверждений.
Адвокат Эйсмонт просит Жаркова описать, в чем в принципе состоят задачи эксперта-лингвиста по статье о фейках об армии. Он отвечает, что эксперт должен проверить, было ли утверждение об использовании Вооруженных сил, а также проверить, были ли для говорящего эти сведения заведомо ложными. Эйсмонт спрашивает, какие лингвистические признаки говорят о заведомой ложности. Жарков отвечает, что о заведомости могут свидетельствовать некоторые оговорки в речи – когда человек сначала говорил одно, а потом противоречил себе. Но если автор сам ничего не утверждает о фактах, то его высказывания никак нельзя считать заведомо ложными. «Чужие утверждения о фактах для того, кто их транслирует, заведомо ложными быть не могут», – констатирует он. В трансляции Яшина авторских утверждений о фактах нет, однозначно делает вывод Жарков. По поводу призывов к насильственным действиям он говорит, что лингвистических признаков таких высказываний в речи Яшина «в принципе нет». Жарков не видит лингвистических или психологических признаков экстремизма, или неприязни к Вооружённым силам РФ, или политической неприязни.
Яшин благодарит специалиста за то, что тот нашёл возможность приехать в суд и отмечает, что «лекция» Жаркова была интересна всем в зале, кроме «задремавшего конвоя» (смех в зале). Яшин просит эксперта точнее объяснить, что такое «пресуппозиция» – этот термин использовала эксперт обвинения Савосина. Жарков объясняет, что пресуппозитивная информация – необходимый контекст, без которого невозможно понять смысл высказывания.
Яшин говорит, что в эфире он периодически говорил «можно предположить» и другие подобные фразы.
— Фразы «можно предположить» являются утверждениями о действительности?
— То, что вы перечислили, называются в лингвистике «маркерами мнения». Жарков объясняет, что даже если Яшин считал одну сторону конфликта более правой, а другую менее правой, это все равно не является утверждением о фактах: «Восприятие всегда субъективно. Брейвик читал Библию, и, в общем, все помнят, чем это кончилось».
— Последний вопрос. Вчера эксперт Савосина сказала, что она состоит на службе. «Вы-то хоть погон не носите?» — спрашивает эксперта Яшин.
— Я погон не ношу и не носил.
— Вот это, господин прокурор, называется независимый эксперт.
— Сейчас я свой вопрос задам, – реагирует прокурор.
Прокурор спрашивает, оплачивается ли экспертиза Жаркова, который формально работает в общественной организации. Тот признает, что оплачивается. Прокурор довольно усмехается и интересуется:
— Что получается, если человек, хоть и приводит две точки зрения, ярко поддерживает только одну из них, а другую оскорбляет?
Жарков просит уточнить:
— Чтобы понять суть, мне надо понять, какую сторону оскорбляют.
— Сторону Российской Федерации.
В зале хихикают. Судья угрожает очистить зал, если будет смех, объясняя при этом, что Яшину совсем не до смеха – “слушатели после суда пойдут по домам, а Яшин останется под стражей”.
Яшин заявляет, что был знаком с журналистами из «Би-би-си», которые ранее проявили себя как добросовестные журналисты, поэтому испытывал к ним больше доверия, нежели к Коцу.
Эксперт Жарков отвечает, что действительно в изложении Яшина представлены две позиции: «Одна подвержена жёсткой критике, другая не критикуется. Это никак не влияет на достоверность информации. Позиция остается позицией».
— То есть их материал – не утверждения? – спрашивает прокурор.
— Они – это кто? – уточняет Жарков и нескольких секунд пристально смотрит на прокурора в ожидании ответа.
— Яшин, «Би-би-си» и все остальные, кто распространяет…
— Секундочку, снят вопрос! – вмешивается судья.
Эксперт поясняет, что Яшин принял информацию «Би-би-си» с доверием, но заведомо ложной она для него быть не может. Прокурор:
— А как же быть с законом «Об информации»?
— Закон большой, там много чего написано.
— Смысл в том, что нельзя распространять, что попало.
Под общий смех и улыбки Яшина эксперт Жарков уходит с кафедры и садится в зале.
В зал приглашают психолога Веронику Константинову. Судья разъясняет ей права и обязанности. Константинова сообщает, что основная коммуникативная направленность видеоролика – проинформировать аудиторию, что существует несколько точек зрения. Эйсмонт просит объяснить, была ли заведомая ложность в высказываниях политика.
Психолог объясняет, что ложным может быть высказывание только о том, что известно автору достоверно. «Как если бы я сказала, что здесь стоит стул», – показывает она на пустое место возле себя. Высказывания Яшина, уверена эксперт, касаются не Вооруженных сил, а репортажей о них: иностранные корреспонденты исследовали вопрос и рассказали. По поводу маркеров политической ненависти или возбуждения ненависти или вражды, в которых также обвиняют Яшина, Константинова говорит, что в высказываниях Яшина вообще не выделены социальные группы, поэтому говорить о возбуждении вражды к какой-либо социальной группе мы не можем.
Есть критика, скепсис, сомнения, эмоциональные высказывания, призывов к насилию нет. Константинова говорит, что политик критикует официальные власти, но не разделяет людей на своих и чужих. Она объясняет, что для возбуждения ненависти Яшин должен был бы разжигать конфликт между определенными группами. «Мы против них! Этого в стриме не имеется», – объясняет Константинова. Агрессии и призывов к насилию специалист в эфире Яшина также не увидела. «То, что он сам больше доверяет не российским источникам, может быть связано с его опытом оппозиционного политика. Но это само по себе может быть, скорее, отнесено к критике власти, но не к дискредитации», – уточняет Константинова.
Эйсмонт спрашивает, можно ли вообще с точки зрения психологии считать информацию недостоверной только потому, что она не соответствует официальной позиции. Константинова отвечает, что нельзя, так как официальная позиция – это тоже мнение: «Человек, когда видит два правдоподобных информационных сообщения, вынужден выбрать одно. И он склоняется к тому, к чему лежит больше его душа». «Позиция официальная против позиции неофициальной – это мнение против мнения. Это не связано с фактологией. Это невозможно проверить», – заканчивает Константинова.
Вопросы задает прокурор. Его смущает, что заключение подписано сегодняшней датой. Константинова уточняет, что писала заключение сегодня ночью.
Допрос окончен. Объявляют перерыв на 20 минут, чтобы затем пригласить трёх свидетелей стороны защиты.
Суд возобновляется. Адвокат Михаил Бирюков объявляет новых свидетелей защиты: Сергей Иванович Нефедов, Алексей Викторович Мохов и Ирина Анатольевна Аксенова.
В зал заходит Сергей Иванович Нефедов. Судья разъясняет свидетелю его права и обязанности. Нефедов жизнерадостно приветствует зал: «Добрый день, уважаемые защитники, нападающие, болельщики!» Допрос начинает адвокат Бирюков. Нефедов рассказывает, что познакомился с Яшиным около десять лет назад, когда «Россия начала бурлить» – на демонстрациях, митингах, шествиях.
— Как вы можете охарактеризовать его как человека, политика, личность?
— Михаил Юрьевич, это трудно так просто охарактеризовать…
— Давайте я упрощу. Можно охарактеризовать отрицательно, удовлетворительно, положительно и исключительно положительно! – вмешивается судья Горюнова.
Нефедов рассказывает, что может охарактеризовать Яшина только с исключительно положительной стороны. Яшин умный, выдержан не по годам, является мудрым организатором, всегда готов помочь. «Если бы такие люди оказались в управлении России, то за Россию можно было бы не беспокоиться», – заявляет Нефёдов. Никакой агрессии с его стороны никогда не наблюдал. Адвокат Бирюков представил Нефедова как летчика-испытателя, Героя России. Нефедов поправляет адвоката, что он не летчик-испытатель, а космический испытатель: он готовил первых космонавтов к запускам. Далее Нефедов рассказывает, как ходил с Яшиным на митинги и защищал свои права. В том числе ходил к мэрии Москвы в 2019 году. Нефедов говорит, что Яшин не виновен и если будет осуждён по тем статьям, по которым обвиняется, то это означает, что «Конституция нам не подходит, а нужна монархия».
Яшин спрашивает Нефедова, за что его наградили звездой Героя России. Тот рассказывает, что ему хотели ещё раньше «дать Героя Советского Союза», когда он был молодым человеком, но тогда награждение «замяли», что вызвало возмущение коллег. Награду Нефедов получил «за мужество в освоении космического пространства». Между представлением к награде и фактическим награждением (уже президентом Борисом Ельциным) прошло 20 лет. «Я хочу, чтобы такая же справедливость случилась по отношению к вам» (обращается к Яшину).
Яшин просит Нефедова ответить, казались ли ему выступления Яшина дискредитирующими Вооруженные силы России. «Никогда… Наоборот в ваших выступлениях я слышал про ту помощь, которая нужна всем нашим управленческим структурам, Вооруженным силам в том числе», – отвечает Нефедов. Политической ненависти или вражды в словах Яшина он также не слышал. Нефедов рассказывает, что в молодежи не наше будущее, а наше настоящее. И его радует, какой тон задают такие молодые люди, как Яшин. По словам Нефедова, увидеть в словах Яшина дискредитацию можно только «с большого бодуна». Вопросов больше нет.
Следом в зал заходит бывший муниципальный депутат Красносельского района Алексей Викторович Мохов. Он знаком с Яшиным около 5 лет и называет Яшина «настоящим патриотом своего района и своей страны». Мохов рассказывает, что Яшин регулярно контролировал капремонт, а во время предвыборной кампании обошел сам каждый дом. Мохов подробно рассказывает о результатах пятилетней работы Яшина во главе совета депутатов района. Адвокат Бирюков просит Мохова подробнее остановиться на проекте социального такси – инициативы Яшина по выделению денег на бесплатный транспорт для нуждающихся или предоставление бесплатного автомобиля. Судья Горюнова спрашивает:
— После ухода Ильи Валерьевича существует проект?
— Больше этого проекта не предлагается.
По просьбе адвоката Бирюкова Мохов отдельно рассказывает, что автомобиль для социального такси появился не просто так: Яшин отказался от служебного автомобиля, которым пользовались предыдущие главы совета депутатов Красносельского района.
Затем вопросы задает сам Яшин. Он напоминает Мохову, что обвиняется в политической ненависти, в неприязни к существующей политической системе. «Илья Валерьевич был сам частью этой системы. Как он мог относиться с ненавистью?» – отвечает Мохов. Яшин просит Мохова рассказать о работе призывной комиссии – когда-то политик возглавлял ее, будучи главой муниципалитета. Мохов рассказывает, что Яшину удавалось сочетать выполнение плана военкомата без нарушения прав призывников. Например, он всегда следил, чтобы молодых людей отправляли на нужную экспертизу. За это он имеет благодарность районного военкомата.
На этом допрос свидетеля окончен.
Следующий свидетель – Ирина Анатольевна Аксенова – уполномоченная общего собрания одного из домов Красносельского района. Судья разъясняет свидетелю её права и обязанности. Она рассказывает, что в ее доме идёт капремонт, а после ухода Яшина с поста главы района не к кому обратиться за помощью. Когда работал Яшин, какой-то отклик на все запросы всегда был, а сейчас в ответ – только равнодушие и молчание. Именно Яшин добился проведения капремонта в их сталинском доме, а «сейчас жители не знают, куда обратиться».
Яшин спрашивает свидетельницу о разжигании им политической ненависти или враждебности к политической системе. Жительница района отвечает, что никогда такого не замечала. Она вспоминает два случая. Один раз пожилые люди хотели попасть на празднование Дня Победы, но депутат «Единой России» Александр Хинштейн отказал им – якобы все места были заняты. В итоге Яшин смог провести их на трибуны. В доме Аксеновой также жил герой Великой Отечественной войны, могила которого сейчас на Преображенском кладбище. Благодаря Яшину туда регулярно клали цветы. Допрос заканчивают.
Защита хочет огласить несколько документов и заявить ходатайства, а потом допросить самого Яшина. Судья выясняет, много ли у них ходатайств, которые потребуют объемного решения в совещательной комнате. «Ну, по одному вы сразу откажете», – говорит с улыбкой адвокат Эйсмонт.
Защита начинает заявлять ходатайства.
Первое – о вызове в суд для дачи показаний генерал-лейтенанта Игоря Конашенкова, официального представителя Минобороны России. В заявлениях Минобороны нет никаких объяснений. Чтобы выяснить, достоверными были утверждения Яшина или нет, надо узнать у Конашенкова, из каких источников Минобороны получило сведения. По мнению Эйсмонт, Конашенкову могут быть известны все эти обстоятельства. При этом он не допрошен в ходе следствия, а его слова приобщили к делу в рамках осмотра интернет-страницы Минобороны. Согласно постановлению Пленума Верховного суда, каждый обвиняемый имеет право допрашивать тех, кто свидетельствует против него. Сами адвокаты не имеют возможности доставить в суд Игоря Конашенкова, поэтому Эйсмонт просит в этом содействия у суда.
Яшин добавляет, что по сути его обвиняют в том, что он сказал не то, что сказал Конашенков. «Не такая уж важная птица. У нас Герой России пришел своими ногами и не поленился!» Он считает, что Конашенков может даже помочь скорее обвинению, чем защите.
Прокурор говорит, что «не видит смысла» еще раз слушать то, что уже заявлял Конашенков. Тот сам не был свидетелем событий и просто высказывал позицию ведомства.
Горюнова отказывает в вызове Конашенкова в качестве свидетеля и переносит заседание.
