В начале заседания представитель истца Одинг сходу заявил 9 ходатайств о вызове свидетелей. Из них судья Хабарова удовлетворила только последнее – о вызове Миньковича, так как он пришел в сегодняшнее заседание.
Минькович Ефим Ильич сообщил, что с 6 утра 14 сентября 2014 года до 8.30 утра 15 сентября находился на избирательном участке и видел там Даниила Любарова. Тот помогал избирателям, регулировал работу комиссии, улаживал конфликтные ситуации, подписывал документы. Доказательством ответственности Истца, по мнению свидетеля, является то, что Любаров настаивал на оперативном внесении данных в увеличенную форму протокола – что уменьшает возможность фальсификации. Минькович утверждает, что между Любаровым и Комиссинским был конфликт на профессиональном уровне еще до дня голосования. Отвечая на вопросы Одинга, свидетель сказал, что не помнит, чтобы Любаров от [выполнения] чего-либо отказывался. Скорее, делал замечания, которые остальные члены комиссии не поддерживали.
Одинг демонстрирует акт о проведении голосования вне помещения для голосования, из которого следует, что члены комиссии Вертаник и Комиссинский отсутствовали с 14:00 до 18:00. Свидетель подтверждает отсутствие только Вертаник.
Затем были допрошены еще двое свидетелей.
Бернарделли Сергей Евгеньевич утверждает, что никто из участников, присутствующих в заседании, ему не знаком. Визуально помнит Миньковича. Бернарделли находился на избирательном участке как представитель администрации с правом решающего голоса. Свидетель мало что помнит о событиях 2014 года.
– Чем вы занимались в комиссии? – спрашивает свидетеля Одинг.
– Бюллетени считали… – неуверенно отвечает тот.
– Вознаграждение получили?
– Кажется, да…
– Значит получили, раз претензий нет, – подсказывает судья.
Вопросов к Бернарделли больше не было.
Следующий свидетель – Щерый Владимир Алексеевич видел Любарова на выборах в 2014-м году. Во время избирательной кампании выполнял работу секретаря.
Щерый помнит Любарова на выборах. По мнению свидетеля Истец выбрал неправильное направление.
— У всех были свои задачи, но товарищ Любаров игнорировал данные ему задания. Ему нужно было двигаться с «ящиком», но он отказался, – говорит Щерый. – Выбрал свою схему, занимался личными задачами. Некоторые работали, а некоторые саботировали.
– Нарушений законодательства не выявлено, – читает Одинг документ. – Кто был ответственным в УИК № 54 за оповещение членов комиссии о проведении заседания?
– Может быть, я был ответственным, может быть, был не я ответственным, а это отношение прямое имеет [к делу]?Такие нюансные моменты не помню. Я бы обязательно запомнил, но уже прошло еще двое выборов… и вообще я вчера собаку завел. Она дома одна, и думаю, сейчас что-то грызет. Не хочу снова ремонт делать после… Да, я слушаю.
– Как оповещали о заседаниях? – спрашивает Одинг.
– Мне звонил председатель, – отвечает свидетель.
– Откуда он узнал телефон?
– Из доступных источников. Он же председатель, должен знать членов избирательной комиссии. Мне вопрос представляется странным. Откуда председатель узнал мой телефон? Откуда он вообще мог его узнать?.. Давайте скажу, что это я составил список телефонов, и председатель узнал телефон из этого списка. Вас удовлетворяет ответ?
О члене УИК Михалёве свидетель помнит, что тот был членом избирательной комиссии, однако утверждать, что у Михалёва было правило решающего голоса, свидетель не решился. Об отказе Михалёва от дополнительной оплаты труда Щерый рассуждал:
– Вот вы спросите у меня, получил ли я вознаграждение – наверное, получил. Спросите сколько – затруднюсь ответить.
– Я напомню, – Одинг смотрит в документ. – 11 115 рублей – больше всех.
– Отлично, спасибо, что напомнили. – Щерый продолжает, – Я вообще пришел работать в комиссию, чтобы нормально, спокойно провести выборы. Почему и зачем пришли некоторые члены комиссии, мне не понятно, понимаете? Михалёв отказался – значит, посчитал, что не нужны ему эти деньги, я так думаю.
– А вот как он мог отказаться, если согласно сведениям о фактически отработанном времени он нисколько не отработал? – спрашивает Одинг. – Ни до, ни после дня голосования. Вместо цифры тут стоит прочерк.
– У него ничего еще и не было! Если спросить у него «ты как считаешь, вознаграждение тебе какое-то требуется?», он, наверное, сказал: «не требуется, потому что не работал».
– И поэтому вы фальсифицировали сведения о фактически отработанном времени? – спрашивает Одинг. – Ваша подпись стоит [показывает свидетелю документ].
– Значит не работал. – Разводит руками свидетель.
– А Вертаник Юлия Анатольевна?
– Фамилию помню… Присутствовала физически в помещении УИК, больше не помню.
Бернарделли свидетель тоже помнит. Тот уходил с избирательной урной вместо Любарова с еще одним членом комиссии или наблюдателем. На какой период – Щерый не помнит.
– На семь часов, – уточняет Одинг, демонстрируя документ. – И с Комиссинским.
– Комиссинский не отсутствовал, – отрицает свидетель. – Не мог председатель отсутствовать столько времени!
Щерый сообщил, что истец находился на участке каждый день независимо от графика дежурств.
Последним и самым впечатляющим стал допрос Комиссинского Романа Александровича, в период выборов – председателя комиссии. Свидетель знаком с Любаровым в связи с участием в работе избирательной комиссии. Неприязни нет. Отношения деловые. Еще до выборов на заседании были распределены обязанности членов комиссии. Любаров отказался выполнять задание, а именно – ходить с урной для голосования. Остальные обязанности также исполнил ненадлежащим образом. Это выражалось в том, что Любаров «на замечания не реагировал», при подсчете голосов не раз приходилось просить полицию успокоить Любарова, потому что тот снимал происходящее на телефон – «это запрещено».
Решение о выплате вознаграждения принимал Комиссинский, единолично распределял и раздавал полученные из ТИКа средства. Деньги Комиссинский получал наличными в «финансовом отделе» Территориальной ИК от Рощиной, отчет сдавал тоже ей.
– Любарову было выдано вознаграждение? – спрашивает судья.
– Нет. Я решил, что он не работал. Не исполнял обязанности.
– Это зафиксировано?
– Не помню.
Свидетель подтверждает, что Любаров присутствовал практически все дни дежурства. Он не участвовал в выездном голосовании, покидал помещение только чтобы покурить. Любаров спрашивает, какие еще были нарушения, помимо отказа ходить с урной.
– Если бы не вы, мы бы закончили намного раньше. Вы хватали бюллетени, фотографировали…
– Это нарушение?
– Нарушение, мы очень сильно друг на друга отвлекались.
Любаров, Одинг и судья минут пять выясняют у свидетеля, работал ли истец подобающе в дни, предшествующие голосованию, но свидетель уклонялся от ответа.
Одинг еще раз спросил, по каким причинам некоторым членам комиссии не выплатили вознаграждения, обращая внимание, что такая санкция не предусмотрена. За нарушение члены комиссии лишаются полномочий, процедуру обязан инициировать председатель.
– Все, что я озвучил, я озвучил, – непреклонно отвечает Комиссинский.
После окончания допроса Комиссинского судья возвращается к рассмотрению ходатайств – в вызове всех свидетелей отказано. Председательствующая говорит, что процесс и так слишком затянут, но необходимо менять ответчика на Комиссинского. Одинг настаивает на ознакомлении с протоколом и отложении, «чтобы еще подумать».
| Вс | Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Судакова: окончание допроса подсудимой 11:21 Коховец: допрос подсудимого 11:34 | ||||||
| Чернышов: обвинение в вывозе архива 11:25 | ||||||
